Питер Акройд - Эдгар По. Сгоревшая жизнь. Биография
Сохранилось его письмо к Кеннеди, в котором он умолял о помощи. Кеннеди, в то время все еще один из редакторов «Балтимор сэтердей визитер», вняв этой настойчивой просьбе, пригласил По к обеду, однако По отклонил его приглашение на том основании, что ему нечего надеть: у него лишь один потрепанный черный костюм, который он носит всегда. Кеннеди сразу догадался, насколько беден По, и подарил ему одежду, в которой тот смог приходить к нему на обеды, и даже одолжил ему лошадь для моциона. Он, что называется, спас По, когда тот «был на грани отчаяния».
Весной 1835 года Кеннеди сделал еще кое-что для молодого писателя. Он дал ему то, что По назвал своим «первым стартом в литературном мире», без которого он «не был бы в данный момент среди живых». Кеннеди рекомендовал По некоему Томасу Уиллису Уайту, редактору нового тогда журнала «Сатерн литерери мессенджер», редакция которого располагалась в Ричмонде. Ничего лучшего для молодого писателя нельзя было придумать. Кеннеди сообщил Уайту, что По «очень беден», и рекомендовал ему для публикации произведения молодого талантливого автора. По послал Уайту один из своих рассказов, «Беренику», и тот был мгновенно принят. Потом у По с Уайтом завязалась переписка, и По посоветовал новоиспеченному редактору придерживаться нескольких журналистских принципов. Он предложил поменять шрифт в его издании, а также поработать над стилем статей. «Чтобы вас оценили, — написал он, — вас должны прочесть». В ответ Уайт подверг критике некоторые детали «Береники» как «слишком ужасные», и По признал его правоту. Однако он продолжал настаивать на том, что самые читаемые рассказы непременно содержат «некую нелепость, доходящую до гротеска; страшное на грани кошмара; остроумное — доведенное до степени бурлеска; своеобразное — с оттенком странности. Можете считать это дурновкусием». Таково было творческое кредо По, и этим принципам он следовал на протяжении всей своей писательской карьеры. У него был нюх на то, что привлечет внимание формировавшейся тогда читательской аудитории. Он хорошо понимал преимущества краткости и единства действия; необходимость обращаться к чувствам и не пренебрегать веяниями моды. В течение всей его жизни По не раз третировали, обвиняя в «журнализме», однако именно рискованная и плохо оплачиваемая профессия журналиста стала питательной почвой для его гения.
Оценив добрый совет относительно редакторской работы, который дал ему По, Уайт в июне 1835 года предложил ему место в журнале. Принятие этого предложения означало бы переезд в Ричмонд. Однако перспектива получить работу и жалованье стоила некоторых неудобств. По тотчас ответил согласием, пообещав стать сотрудником «Сатерн литерери мессенджер», и сделал вид, будто «счастлив обосноваться» в родном городе. Итак, летом 1835 года По вернулся в декорации своего детства.
По снял меблированную комнату в пансионе и после некоторого периода, когда он уклонялся от прямого ответа, безуспешно пытаясь получить место учителя в Ричмондском колледже, в конце концов дал согласие Уайту стать его сотрудником с месячным окладом в шестьдесят долларов. Впервые у По появилась перспектива на длительное и устойчивое положение. Совершенно случайно вышло так, что редакция «Мессенджера» располагалась неподалеку от конторы фирмы «Эллис и Аллан», то есть бывшего владения Джона Аллана, что каждодневно напоминало По об изменении его статуса, или, как он говорил сам, «касты». В общем-то, исполнял в основном работу литературного поденщика. Пока Уайт разъезжал в поисках подписчиков, По почти полностью заполнял журнал своими материалами. Он писал рецензии, короткие юморески — в общем, всякую всячину, причем в довольно сжатые сроки; к тому же он переплетал и отправлял подписчикам вышедшие в свет экземпляры. И все время дышал печатной краской. Журнал выходил в свет каждый месяц и стоил подписчикам пять долларов в год за тридцать две двойных полосы в формате ин-октаво. Заполнить их было непростым делом.
В августе, однако, довольно шаткий баланс существования По подвергся нешуточной атаке. Мария Клемм сообщила, что Нельсон По, кузен Эдгара По, готов приехать и обучать ее дочь Вирджинию за собственный счет. Так как предположительно уже существовала договоренность, что Эдгар По когда-нибудь женится на Вирджинии, то он ответил истерическим письмом, начинавшимся: «Меня слепят слезы, когда я пишу это». Далее он заявлял: «У меня нет желания жить, и жить я не буду», так как, насколько «вам известно, я страстно и преданно люблю Вирджинию». Перспектива потерять юную девушку, как он потерял мать и Джейн Стэнард, казалось, лишила его последних сил. «Господи, помоги мне. Зачем я живу? Зачем мне жить среди чужих мне людей, из которых ни один не любит меня?» В конверт он также вложил письмо для Вирджинии, в котором назвал ее «моей прекраснейшей Сисси, моей чудесной маленькой женушкой» и попросил не «разбивать сердце кузена Эдди».
По пригласил миссис Клемм вместе с дочерью переехать к нему в Ричмонд и соврал, что «приобрел миленький домик в уединенном местечке». Подобный «домик» существовал только в воображении По. У него была склонность верить в то, что написанное им так или иначе воплощается в жизнь.
Сиюминутного разрешения проблемы не последовало, и по прошествии месяца По совсем приуныл. В письме из Ричмонда он пожаловался Кеннеди, что чувствует себя «глубоко несчастным, непонятно почему». Довольно странное признание, ведь он знал, что причина его депрессии в возможности навсегда потерять Вирджинию. Вероятно, написать такое По заставила потребность в постоянном сочувствии окружающих, неутолимая жажда любви и внимания. К тому же он начал много пить. Уайт написал одному своему другу, что По «к сожалению, довольно беспутен, почему я вряд ли могу на него положиться». Один из печатников «Мессенджера» вспоминал, что «мистер По был прекрасным человеком, пока не напивался. Он был добр и учтив, и таким все любили его. Но стоило ему выпить, и человека неприятнее трудно было вообразить».
В сентябре По неожиданно освободил свой стол в редакции. Он «съехал с катушек», как выразился Уайт, добавив, что его «совсем бы не удивило», если б он узнал, что По «свел счеты с жизнью». Однако По не убил себя. Он возвратился в Балтимор, где, как считается, тайно обвенчался с Вирджинией. Доподлинно об этом неизвестно, но ясно, что какая-то договоренность была достигнута. Брак, скорее всего, стал для По единственным способом удержать Вирджинию. Так как ей исполнилось всего тринадцать лет, то соблюсти тайну было весьма желательно.
В конце того же месяца По написал Уайту, прося восстановить его в «Мессенджере». Уайт согласился на том условии, что По станет воздерживаться от спиртного. «Человек, пьющий до завтрака, не может не вызывать опасений, — сказал он. — Нельзя пить и в то же время хорошо делать свое дело». Итак, По опять стал много пить. В двух-трех рассказах этого периода люди сидят за столом и пьют, а между ними сидит смерть. Пространство замкнуто и освещено масляными лампами или факелами. Это трактир, порожденный горячечным воображением, где опьянение и смерть — сумрачная часть реальности. По видел такие трактиры в Нью-Йорке, так же как и в Ричмонде; в них лестница вела с улицы вниз в залу, отличавшуюся от обычного подвала лишь деревянной стойкой, деревянными скамьями и тем, что грязный пол там был утоптан множеством ног. По неплохо изучил подобные клоаки.
В начале октября он вернулся из Балтимора в Ричмонд. Приехавшие с ним Мария Клемм и Вирджиния поселились в меблированных комнатах, а вовсе не в обещанном «миленьком домике». Постороннему глазу семейство могло показаться связанным лишь родственными узами: холостяк, а с ним его родственница с маленькой девочкой, о которой она нежно заботится. Почти сразу по приезде Мария Клемм пишет письмо близкой своей приятельнице, признаваясь: «Мы полностью зависим от Эдгара. Ведь он мне как сын и всегда был мне сыном…»
Уайт назначил По редактором «Мессенджера», оставив себе роль хозяина, и поначалу По с удовольствием выполнял новые свои обязанности. Теперь, когда причина его депрессий была устранена, он бросил пить и пишет Кеннеди, что «мужественно сражается с врагом». В том же письме он утверждает, что его здоровье «лучше, чем в прежние годы, мозг работает плодотворно, исчезли финансовые трудности. Похоже, что впереди меня ждет успех…».
И он постоянно писал. После того как «Сатерн литерери мессенджер» опубликовал «Беренику», По передал в распоряжение журнала и другие свои рассказы. Так, в декабрьском номере появляется рассказ «Рукопись, найденная в бутылке», незаконченная драма под названием «Политик», два-три материала для заполнения журнальных пустот и не менее девятнадцати рецензий на книги, а за предшествующие девять месяцев он опубликовал шесть новых рассказов, среди которых «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля», «Морелла» и «Король Чума».
