Жорес Медведев - Из воспоминаний
Этот подход к решению проблем, стоящих перед страной, крайне раздражает многих диссидентов. Они не хотят и не умеют ждать и согласны принимать участие в движении только в расчете на быстрый успех.
Незадолго до высылки Солженицын написал свое знаменитое эссе «Жить не по лжи». Солженицыну казалось тогда, что жизнь нашей страны можно изменить в считаные месяцы. На одной из пресс-конференций в конце 1974 года корреспондент «Ассошиэйтед пресс» спросил Солженицына: «Вы как бы призываете к пассивному сопротивлению, моральному подходу и к возрождению моральному. Как вы думаете, сколько лет для этого понадобится? Сколько поколений?»
Солженицын ответил: «Главное, что мешает нам всем жить, это именно идеология. И именно от идеологии мы должны отклониться, отстраниться. Спрашивают меня: сколько понадобится на это поколений?.. И когда братья Медведевы или Рой Медведев предлагает, в общем, ждать смягчения, которое наверно наступит при следующем поколении руководителей – вот там идет действительно счет на поколения. В том пути, который предлагаю я, счета на поколения нет, и тысячелетиями это тоже не измеряется, ни даже столетиями. Тут так вопрос: или начнется это нравственное движение, или не начнется. Если оно в ближайшие годы не начнется, я признаю, что предложил неосуществимый путь, и тогда нечего его и ждать. А если оно начнется, хотя бы в десятках тысяч, то оно преобразит нашу страну в месяцы, а не в годы. Оно произведет лавинное движение и будет не эволюцией, а революцией». [146]
В том же 1974 году пресловутый А. Авторханов писал в журнале «Посев»: «Призрак бродит по СССР – призрак революции… Как бы гуманисты не проклинали революции, и как бы социологи не спорили о ее правомерности, революции и войны такие же закономерные явления в обществе нового времени, как землетрясения в природе и инфаркт сердца у людей. Образно говоря, революция и есть инфаркт сердца у дряхлого социального организма».
Пожалуй, только для успокоения многих противников новых революций Авторханов далее писал, что «революции бывают не только кровавые и насильственные, но и бескровные, мирные». Но сам-то Авторханов явно склоняется к насильственной революции, ибо ведь в СССР слишком много людей, которые будут защищать свои привилегии. [147]
Иное ощущение у Андрея Синявского. На вопрос о том, что могут сделать советские эмигранты для изменения режима в СССР, Синявский ответил: «Советское общество до того непроницаемо и прочно, что мы можем молотить кулаками и кричать во весь голос, и ничего не изменится». [148]
Я решительно не согласен в этом вопросе ни с Солженицыным, ни с Синявским.
Политическую действительность послесталинской эпохи в нашей стране я склонен сравнивать не с шатким зданием, которое может рухнуть в течение нескольких месяцев или даже лет от одних лишь книг и обращений, как это думает (или думал недавно) Солженицын. Но я не могу сравнить нашу действительность и с небывало прочной и непроницаемой стеной, как это делает Синявский. Наша жизнь рождает у меня образ трясины, оставшейся после недавнего разрушительного и грозного разлива вышедшей из берегов стремительной и могучей реки. Это наводнение принесло тяжелые разрушения и привело к большим жертвам. Но бушующие потоки воды уже возвращаются в свое естественное русло. Некоторые из районов страны уже почти полностью очистились от воды, и жизнь там идет более или менее нормально. Но большие пространства занимает еще опасное болото со следами разрушенных зданий и вырванных с корнем деревьев. Это болото нужно осушить не только для того, чтобы расчистить для жизни людей новые территории, но и для того, чтобы предупредить возможность новых разрушительных катастроф. Однако люди в нашей стране по-разному относятся к этой задаче. Одни из них уже неплохо устроились и мало вспоминают о постигшем страну бедствии. Другие даже не знают о нем и принимают действительность такой, какова она есть. Третьи боятся трясины и стараются держаться подальше от нее. Они надеются, что время и солнце когда-либо высушат эту трясину, и они смогут вернуться в свои разрушенные дома. Находятся смельчаки, которые мужественно идут вперед к реке, не разбирая дороги. Многие из них, однако, гибнут в трясине или, с трудом выбравшись из нее, с ужасом возвращаются назад.
Я не принадлежу к этим смельчакам. Да, я осторожен, но я не склонен ждать, пока все устроится само собой. Я стараюсь постепенно и осторожно продвигаться вперед, выискивая более твердые участки земли, и везде, где возможно, прорыть хотя бы небольшие канавы для спуска воды.
Я не одинок в этой трудной работе. Ее делают многие, кто в больших, кто в меньших размерах. Но это дело добровольцев, ибо наша работа продолжает оставаться все еще очень опасной и требует не только осторожности, но и умений, приобретаемых лишь длительным опытом. Но это необходимая работа, и было бы хорошо, чтобы в нее включалось все больше и больше честных людей. Конечно, время и солнце делают свое дело, но этот процесс идет все еще очень медленно, а между тем никто не может исключить возможности новых разрушительных наводнений. Поэтому надо как можно быстрее осушить и освоить затопленные недавно земли и потом сообща воздвигнуть на берегах бурной реки прочные дамбы, чтобы предохранить нашу страну от новых катастроф. Эту работу, конечно, могут сделать уже не одиночки или отдельные группы смелых граждан, но весь народ. Я твердо надеюсь, что эта работа будет в конечном счете проделана.Недавно я потерпел поражение при выборах в Верховный Совет СССР в Свердловском избирательном округе г. Москвы, получив всего несколько сот голосов против 150 тысяч голосов, полученных балериной Бессмертновой. Несмотря на это, ко мне и сегодня приходит много людей, как знакомых, так и вовсе незнакомых. Я рад, если могу дать полезный совет или оказать посильную помощь. Однако у многих людей имеется странное представление о моих возможностях. Один инженер из Одессы просил помочь в восстановлении авторства его изобретений в судостроении. С такой же просьбой обратился ко мне и один геолог. Но я мало что понимаю в судостроении и геологии. Мне приносили книги с изложением новой теории шизофрении с посрамлением всех шизофренических теорий главного психиатра СССР академика Снежневского. Но и психиатрия – не моя специальность.
Молодая учительница из Вологды приходила ко мне с просьбой познакомить ее с иностранцем. Она хочет выйти замуж и уехать за границу, но она не желает выходить замуж за еврея, как сделала ее сестра. Но все иностранцы, которых я знаю, женаты, и я не хочу разбивать их семьи.
Пожилая дама, получившая вызов из США, обратилась с просьбой помочь ей в покупке меховых изделий и драгоценностей. У нее много денег, но советские деньги, оказывается, не нужны в США. Но я не занимаюсь коммерцией.
