Дмитрий Волкогонов - Троцкий. Книга 2
Возбужденные охранники, среди которых тоже никто не пострадал, наперебой рассказывали Троцкому, как все было. Здесь же стояли и их гости — перепуганные Маргарита и Альфред Росмеры. Я уже говорил, что они прожили несколько недель у четы Троцких, скрашивая их печальную и тревожную жизнь. Росмеры привезли затворникам большую почту: книги, письма, часть архива. В одном из первых разговоров по приезде Росмер рассказал о встречах с женой Игнатия Райсса — Эльзой, с Л.Эстрин, Этьеном, о том "как все они преданы ему — признанному вождю нового Интернационала". А о Этьене (мы знаем, что это М.Зборовский) Росмер сказал, что за его "надежность он ручается головой и дает ему самую лучшую характеристику"[171]. Знали ли они, стоя сейчас перед Троцким, перепуганные и чудом уцелевшие, что здесь только что побывали такие же "этьены", ведомые все тем же Центром.
Сообща, в возбуждении и горячности восстановили картину ночного нападения.
Более двух десятков человек в полицейской и армейской форме с оружием (был даже пулемет) внезапно подъехали и мгновенно разоружили охрану. Роберт Шелдон Харт, стоявший у ворот, по требованию "майора" тут же открыл ворота. Ворвавшиеся люди обезоружили и внутреннюю охрану, открыв при этом яростную стрельбу по окнам и дверям кабинета и спальни Троцкого. Пулемет работал длинными очередями прямо в окно спальни. Казалось, ничто живое не может остаться в комнатах. Просто невероятно, что чета Троцких осталась жива. У них, возможно, был один шанс из ста, чтобы уцелеть. И этот шанс оказался на их стороне. Дело в том, что небольшое мертвое пространство, образовавшееся в углу, ниже окна, спасло супругов. А многочисленные пули рикошетом попадали в прикрывавшую их кровать. Вероятно они оказались в единственном месте, где можно было выжить в этом ливне свинцового дождя. Судьба вновь была благосклонна к изгнаннику.
Раннее утро встретило возбужденных людей за бетонной оградой, энергично жестикулирующих, говорящих, удивляющихся, радующихся, что небытие прошло стороной. Даже угон двух машин Троцкого — "форда" и "доджа" — казался пустяком по сравнению со спасенными жизнями. Пожар удалось быстро потушить: архивы уцелели. Бомба, брошенная напоследок в дом, к счастью, не взорвалась.
В то утро условленный телефонный звонок был принят из Мехико в Нью-Йорке. В тот же день он был расшифрован в Москве и доложен Сталину: "Операция проведена. Результаты будут ясны позже".
Прибывшая тайная полиция во главе с ее шефом полковником Леонардо Санчесом Саласаром с удивлением констатировала: по спальне выпущено более 200 пуль, но обитатели дома не пострадали. Это обстоятельство вскоре дало основание выдвинуть в печати версию: Троцкий организовал самопокушение, чтобы таким образом скомпрометировать Сталина в глазах мировой общественности. Тем более что журналистам стали известны слова чудом уцелевшего изгнанника, сказанные им в то утро Саласару:
— Нападение совершил Иосиф Сталин с помощью ГПУ… Именно — Сталин!
Троцкий, неожиданно столкнувшись с попытками обвинить его в мистификации, направил письмо президенту Карденасу. В нем он утверждал, что "дом подвергся атаке банды ГПУ". Однако, писал Троцккий, "следствие вступило на ложный путь. Я не боюсь сделать это заявление, ибо каждый новый день будет опровергать постыдную гипотезу самопокушения и компрометировать ее прямых и косвенных защитников"[172]. Письмо возымело свое действие. Тем более что вскоре неподалеку от дома был обнаружен труп увезенного охранника Роберта Шелдона Харта. Троцкому это дало основание утверждать, что попытки представить дело с покушением как мистификацию опровергает сам факт убийства. Хотя по прошествии лет дело не кажется столь однозначным. Может быть, нападавшие устранили Харта по указанию Эйтингона, ведь он без сопротивления открыл ворота и ушел с нападавшими. Возможно, боевики боялись, что Харт может испортить все дело при расследовании. Но Троцкий настаивал: его помощник честный человек и стал жертвой сталинского покушения. Хозяин крепости распорядился прибить на стене дома металлическую табличку с фамилией погибшего.
Вероятно, есть еще одна тайна, которую тоже нужно раскрыть. П.А.Судоплатов об этом ничего не говорил. Он лишь помнит, что в доме Троцкого была "одна наша женщина", которая информировала советскую разведку. Ее помощь оказалась очень важной. Эта чекистка участвовала и в других операциях. Умерла эта женщина, фамилию которой не стал называть Павел Анатольевич, в 80-е годы в Москве.
Здесь стоит сказать еще вот о чем. Как мне рассказывали современные сторонники Троцкого в Англии, в деле убийства изгнанника замешана и американская спецслужба — ФБР. В двухтомнике "Дело Гелфанда" (в котором содержится большая подборка судебных материалов, писем, стенограмм допросов и показаний свидетелей) утверждается, что НКВД был косвенным образом связан с ФБР. Во всяком случае, говорится в книге, некоторые советские агенты, участвовавшие в операции по ликвидации Троцкого, были "двойными". Анализ документов и опрос очевидцев событий 30-х годов позволил выдвинуть предположение об этой связи. Международный секретариат IV Интернационала в мае 1975 года начал расследование этого обстоятельства. В частности, Гелфанд обвиняет Джозефа Хансена, бывшего личного секретаря Троцкого, возглавившего затем социалистическую рабочую партию, что он защищал Сильвию Франклин — агента НКВД и сотрудницу ФБР[173].
Сегодня трудно сделать однозначные выводы из этой истории. То, что главные исполнители — люди из опричнины Сталина, это ясно. Но не исключено, что американские спецслужбы следили, а возможно, и влияли каким-то образом на драматические процессы в далеком Койоакане.
После того как суматоха в крепости Троцкого улеглась, все в Койоакане остро почувствовали: Троцкий обречен. Сталин не остановится. Он доведет дело до страшного конца. Но окружение, соратники лидера IV Интернационала попытались сделать все возможное, чтобы уберечь своего вождя. Ему предлагали уехать в какую-либо другую страну и перейти на нелегальное положение. Называли Францию, некоторые столицы латиноамериканских стран. Троцкий, выслушав предложения, тут же отверг эту идею. Он стар и устал скитаться, гонимый московскими агентами. А главное, он не сможет молчать. А если он будет по-прежнему изобличать Сталина, то его быстро обнаружат. Везде. Нет, он никуда уезжать не будет. Это решено…
Как говорил позже Джордж Кэннон, руководители ряда троцкистких организаций посетили Койоакан. "Это оказалось нашей последней поездкой… После совещания с Львом Давидовичем было решено предпринять новую кампанию по усилению охраны. Мы собрали… несколько тысяч долларов для обороны дома; все члены партии и сочувствующие щедро и самоотверженно отозвались на призыв"[174].
