Нил Никандров - Иосиф Григулевич. Разведчик, «которому везло»
Как-то Юргес предпринял попытку «продать» свои разоблачения в КПА. Трудно сказать, кто вручил ему адрес «технического кабинета» партии. Но однажды Юргес пришел к Кантони и заявил, что может написать разоблачительную статью о нацистском подполье в Аргентине. На любую интересующую партию тему.
«Не торопись отказываться, — посоветовал Григулевич. — Я видел его имя в газетах. Может быть, будет полезен как пропагандист. Пусть напишет статью о тайном вывозе стратегического сырья из аргентинских портов в Германию, назовет организаторов этих поставок, их адреса, приведет данные об их доходах, покровителях в правительстве. Посмотрим, такой ли он осведомленный человек, как говорит».
Через несколько дней Кантони запросил срочную встречу.
«Я видел Юргеса. Он показал мне статью. Три листа машинописного текста через два интервала».
«Интересная статья?»
«Трудно сказать. Мне кажется, что все это я читал раньше. В разных местах. Компиляция, скорее всего. И буйная фантазия».
«Надо было взять для партийных изданий».
«Просит денег».
«Много?»
«Моя двухмесячная зарплата секретаря».
«Готов пожертвовать?»
«Лучше я сам напишу. Бесплатно…»
* * *Профессиональный мошенник Генрих (Энрике) Юргес прибыл к берегам Южной Америки в 1933 году, «спасаясь от убийц Геринга». По словам Юргеса, нацисты боялись его разоблачений: он как бывший штурмовик знал имена нацистов, принимавших участие в поджоге Рейхстага, и всю интригу с подставой Ван дер Люббе в качестве главного исполнителя.
Сначала Юргес поселился в чилийском порту Вальпараисо, в гостинице «Герцог», владельцем которой был немец. Через день-другой Юргес стал замечать, что отношение к нему в немецкой общине улучшилось: преобладало восторженное подобострастие. Как он и рассчитывал, горничные обнаружили в платяном шкафу униформу «комиссара» штурмовиков и распустили слух: из Германии прибыл большой начальник! С этого все и началось. Обслуживание заметно улучшилось, любое слово Юргеса ловили на лету. Авторитетные члены общины дали в его честь роскошный обед. Воспользовавшись благами, на которые расщедрились немецкая буржуазия, бюргеры и интеллигенция из славного порта Вальпараисо, Юргес отбыл в город Темуко на юге Чили, где на взятые в кредит деньги купил участок земли, завел домашний скот, приобрел широкополую шляпу чилийского ковбоя-уасо и пончо.
Идиллия сельского труда для Юргеса длилась недолго: засада на ночной дороге, выстрелы. Юргес заявил, что нацисты взяли его след и пытались убить. Он «ответил на вызов вызовом»: взялся за разоблачение нацистов. Первым и, пожалуй, самым громким его делом стало «раскрытие заговора», направленного на отторжение Патагонии от Аргентины. Как по мановению ока, появился «подлинный» германский документ о планах захвата. Его факсимиле в марте 1939 года опубликовали многие газеты Буэнос-Айреса. Это было «донесение» в колониально-политическое управление НСДАП, подписанное заместителем «ландсгруппенляйтера» НСДАП в Аргентине Альфредом Мюллером.
«Заговорщиков» арестовали. Были проведены многочисленные обыски. В газетах «Памперо» и «Ла Плата Цайтунг» появились статьи, в которых Юргеса клеймили «продажным борзописцем». В аргентинские газеты была направлена официальная информация посольства Германии о том, что Юргес — матерый уголовник и мошенник, которого на родине собирались судить за серьезные преступления. Тем не менее выдумкам Юргеса в Аргентине поверили. Когда в парламенте была создана Комиссия по расследованию антиаргентинской деятельности, в числе первых свидетелей был приглашен именно Юргес[79].
Покушения на него не прекращались. Возник даже слух о том, что Юргес сам организует покушения. Для саморекламы. В Темуко пуля убийцы только «скользнула» по его плечу. Позднее, в Буэнос-Айресе, убийцы тоже не смогли расправиться с ним. Его пытались отравить, заколоть кинжалом, сбросить с двадцатого этажа столичного небоскреба «Каванаг» — Юргес был как заколдованный.
В конце 1943 года Юргеса посадили в тюрьму «Вилья-Девото», а затем вместе с сотнями других «неугодных и потенциально опасных» переправили в Патагонию — в тюрьму Неукен. Заключение не было долгим. Немца депортировали в Уругвай, где он продолжил свои «разоблачения». Однажды Юргеса вызвал шеф полиции Монтевидео Хуан Карлос Гомес Фолье и тихим, почти ласковым голосом пригрозил:
«Мое терпение на исходе. Если ты не прекратишь строчить в газеты, будоражить публику и бегать в американское посольство со своими выдумками о нацистах, берегись! Я найду способ заткнуть тебе рот!»
После этого случая Юргес решил срочно перебраться на европейский континент. И обратился в советское консульство. Разумеется, «Рене» отказался от услуг Юргеса, сославшись на то, что в бюджете консульства нет средств на переброску иностранцев в Европу, даже если они горят праведным желанием помогать Советскому Союзу. А Григулевич подготовил для резидентуры очередную справку под названием «О провокаторах, мошенниках и мистификаторах, предлагающих разведывательные “услуги” в Аргентине, Уругвае и Чили». Справка «Рене» пригодилась: мошенники в консульство наведывались часто.
* * *С первой встречи между «Артуром» и «Рене» установились товарищеские отношения. Легальный резидент сам был завален работой по горло и хорошо понимал, какие неимоверные нагрузки пришлось перенести «Артуру» за минувшие годы. При такой усталости, и физической и душевной, не всегда объективная критика из Москвы воспринималась Иосифом болезненно. Иногда между строк шифровок прочитывались предвзятость, а то и недоверие. Сказывалось, конечно, то, что разведка жила по законам военного времени. В 1944 году началась кампания по очистке аппарата от сомнительных лиц, двойных агентов и «липачей», преувеличивающих, а то и просто выдумывающих свои разведывательные успехи.
«Рене» предполагал, что жесткие формулировки исходят от полковника Алексея Траура, начальника 3-го отдела 1-го управления НКГБ, который курировал страны Латинской Америки. Хлопот у него хватало, опытных сотрудников в отделе было наперечет, ведь главные силы разведки были сосредоточены на немецком направлении. «Рене» тоже доставалось от Траура. Куратору казалось, что резидент находится «под влиянием» «Артура». И потому проводил «воспитательную» работу: «Не будьте у него техническим связным, не воспринимайте все в сногсшибательно-фантастическом ореоле, в каком он показывает свои достижения. Он слишком разбрасывался, занимался сразу всеми латиноамериканскими странами, широко привлекал членов братских организаций, часто дублировал работу компартий, брался за проведение диверсий, будучи к этому не подготовлен…»
