Олег Смирнов - Неизбежность (Дилогия - 2)
- Господин полковник, - обращается в упор Ямада, - есть ли еще время предотвратить бомбардировку города? Если это в вашей власти, я прошу вас сделать это.
- Это в моей власти, - отвечает парламентер. - Но и вы должны решиться...
- Я решился. - И Ямада замолкает на несколько секунд. Затем, очнувшись от оцепенения, резко вынимает свой самурайский "меч духа", несколько раз целует его, подает через стол, склонпв голову. - Теперь я ваш пленник. Диктуйте свою волю.
И все присутствующие в кабинете генералы вытаскивают свои самурайские мечи, целуют их, подают с низким поклоном. А вскоре прибывает Чжан Цзпнхуэп, как и положено марионеточному премьеру, личность тусклая, невзрачная. Он без излишних раздумий соглашается выступить по радио. Тут же в 14.30 Ямада подписывает акт о безоговорочной капитуляции. Выступил он и по радио. Началось разоружение Чанчупьского гарнизона. До подхода к городу наземных войск разоружение японцев и охрану электростанции, банков, радиостанции и других важнейших объектов взяли на себя десантники.
Девятнадцатого августа авиадесант был высажен и в Мукдене.
В десант были отобраны двести двадцать пять гвардейцев из Шестой танковой армии. Это были испытанные ребята, за их спиной война с Германией, бои на Большом Хппгане и в Гоби. Возглавил десант генерал-майор Нритула, уполномоченный Военного совета Забайкальского фронта.
Утром на аэродроме раздалась команда: "По самолетам!" - и отряд погрузился в транспортники. Самолеты шли в облаках, а внизу, то видимое, то невидимое, кипело сражение: войска Шестой гвардейской танковой армпн выходили на дальипе подступы к городу.
Под крылом окраина Мукдена! Аэродромное поле б ангарами, с рядами японских самолетов - где целые, где одни остовы, поработала на днях наша авиация, вон и воронки. Советские истребители пронеслись над аэродромом на бреющем, от японских самолетов врассыпную бросились люди. Транспортники, сделав круг, присмотревшись, зашли на посадку. Истребители надежно прикрывали, их...
В небе появляются четыре японских истребителя. Они снижаются, чтобы сесть, и вдруг, разобрав, видимо, опознавательные знаки советских самолетов, взмывают, затем пикируют и врезаются в землю. Взрывы. Столбы пламени и дыма, обломки истребителей. Десантники у посадочной площадки переговариваются:
- Не пожелали сдаваться.
- Воздушным харакири покончили с собой.
- Может, это камикадзе, смертники?
- Шут их теперь разберет, после взрыва-то...
К помещению, которое занял штаб авиадесантников, подкатил в открытой машине щеголеватый японский офицер. Он докладывает:
- Командующий 3-м японским фронтом генерал Успроку Дзюн приглашает к себе представителей советского командования.
Ему отвечают:
- Посидите, пока мы не закончим дела...
Щеголь вскидывает брови:
- Но господин генерал ждет!
- Ничего, подождет. Нам надо организовать охрану важных объектов, наметить районы разоружения войск мукдеиского гарнизона и отвести место для сбора военнопленных, организовать отправку плененного на аэродроме марионеточного императора Мапьчжоу-Го Генриха Ну И...
- Генриха Ну И должны были доставить на самолете в Японию. А он. в ваших руках!
- Вот именно. И мы отправим его в Советский Союз...
Действительно, этому марионеточному императору не повезло.
После начала советско-японской войны генерал Ямада и советник Пу И японский генерал Иосыока настояли, чтобы Пу И перебрался в Корею, откуда его переправят в Японию. Двенадцатого августа со всей своей свитой он поездом выехал из Чанчуня и на другой день прибыл в Корею. Но в основных портах Северной Кореи были уже наши войска, а у берегов курсировали наши корабли.
Самолетов, могущих переправить Пу И в Японию, на корейских аэродромах не нашлось. Рано утром девятнадцатого император и его свита на трех самолетах были переправлены в Мукден для посадки на большой самолет, способный долететь до метрополии.
И тут - советский воздушный десант! Надо было видеть, какое плаксивое выражение застыло на лице у этого Генриха, в штатском костюме, в белой рубашке с отложиым воротничком, в очках, похожего на студента-неудачника.
В штабе 3-го японского фронта часовые берут "на караул". Генерал-майора Притулу проводят в кабинет командующего. Из-за стола встает низкорослый старик, одетый в белую рубашку апаш, называется:
- Генерал Успроку Дзюп.
Рубашка апаш несколько озадачивает строгого, даже сурового Притулу. Что за маскарад? Или Успроку Дзюн в знак поражения снял мундир, или ему просто жарко, или в японской армии столь вольно относятся к форме? Так это пли не так, но советский представитель не подал вида и тоже назвался:
- Генерал Притула.
- Прошу вас садиться. Устраивайтесь поудобнее. Устали после перелета? Я, знаете ли, неважно переношу самолет... Не хотите ли взбодриться рюмочкой? Сакэ, водка, коньяк? Воин может позволить себе расслабиться, отдохнуть от забот...
- Спасибо, я ничего не хочу. Давайте ближе к сутп. И поконкретней. Нас интересуют данные о численности японских войск, дислокация частей, наличие оружия, боеприпасов и так далее...
Развязную гостеприимность Усироку Дзюн как рукой снимает.
Он хмурится, мнется, бубнит: мол, ввиду плохой связи с армиями он может руководить капитуляцией лишь по группе войск, расположенной вокруг Мукдена. Притула предлагает: поскольку командующий этой армией находится здесь же и он располагает более точными данными, пусть докладывает он. Командарм называет номера дивизий, бригад, число орудий и пулеметов.
Но, поймав сердитый взгляд начальника, начинает преуменьшать данные. Его поправляют. Он снова темп и т, поддерживаемый командующим фронтом. Генерал-майор Притула знает, что Усироку Дзюн изворотлив и хитер, не зря его в армии прозвали лисом, чем старик втайне гордился, усматривая в этом сходство с германским генерал-фельдмаршалом Роммелем, которого окрестили лис пустыни. Да, японцы явно хитрят. Видимо, и в эту минуту они на что-то надеются. На что? На чудо, которое спасет Квантунскую армию от капитуляции? Такого чуда на свете нет и не будет...
Зато есть и будет реальность, и она заключается в том, что всем японским частям предложено к 19.00 сложить оружие. Генерал Притула рассылает своих офицеров в районы дислокации японских частей и соединений для контроля над ходом разоружения.
Все нормально: квантунцы сдают оружие, в том числе и в мукденском арсенале. А наутро колонна за колонной приходят в пункты сбора пленных.
Кроме арсенала, Мукден знаменит и лагерем союзных военнопленных. В первый же день пребывания в Мукдене представители Забайкальского фронта поехали в этот лагерь возле города. За колючей проволокой во дворе выстроились пленные: пожилые и молодые, американцы, англичане, австралийцы, французы, голландцы, генералы и рядовые. Наши офицеры вошли во внутренний двор, и что тут началось! Строй рассыпался, сотни, тысячи людей побежали навстречу им. Крики, слезы, улыбки. Генерал Притула с импровизированной трибуны сказал:
