Елена Кочемировская - 10 гениев, изменивших мир
Впрочем, время личных драм ученых-ядерщиков, похоже, кануло в Лету. Атомная бомба стала привычной, ядерных держав все больше, и теперь создатели израильской, пакистанской, иранской, корейской, китайской и прочих атомных бомб стремятся в меру своего миропонимания дать родной стране козырь против смертельного врага и не обременяют себя изощренными моральными коллизиями. Почему так произошло? Ведь атомное оружие не стало менее смертоносным, а ученые-физики – более черствыми. Возможно, разгадка эволюции создателей атомных бомб (от первого, романтического их поколения, к нынешнему, прозаическому) кроется в личности Энрико Ферми – ученого, чей вклад в создание первой бомбы никак не меньше, чем вклад Роберта Оппенгеймера.
Энрико Ферми занимает особое место среди ученых XX века. В наше время, когда узкая специализация в научных исследованиях стала типичной, трудно назвать столь же универсального физика, каким был Ферми. Он стал одним из отцов-основателей современной физики элементарных частиц, создал научные школы в Италии и США, открыл явление искусственной радиоактивности, построил первый ядерный реактор. В его честь назван сотый элемент таблицы Менделеева – фермий. Он внес огромный вклад в развитие теоретической, технической и экспериментальной физики, астрофизики, можно даже сказать, что его появление на научной арене XX столетия – событие уникальное.
Энрико Ферми родился 29 сентября 1901 года в Риме. Его отец, Альберто Ферми, служил на железной дороге и занимал довольно высокий пост начальника отдела (что-то вроде бригадного генерала в армии). Мать Энрико, Ида де Гаттис, была дочерью армейского офицера, получила педагогическое образование и большую часть своей жизни преподавала в начальных школах. Ее трое детей считали мать необычайно умной и способной; такого же мнения придерживались и друзья семейства.
Если можно говорить о таланте «от Бога», то, несомненно, Ферми был рожден физиком. Хотя дома никто не побуждал его заниматься науками, он еще в детстве проявил большой интерес к математике и физике, многое изучал самостоятельно, по книгам. Энрико рано научился читать и писать, обладал изумительной памятью, редкими математическими способностями и легко стал первым учеником в классе.
Впрочем, жизнь младшего ребенка в семье не была такой уж безоблачной. Энрико дружил со старшим братом Джулио. Оба с ранних лет интересовались техникой, и тогда же проявилось необычайная техническая интуиция Энрико, его умение обходиться минимумом подручных материалов (среди прочего братья смастерили электромоторчик, и он заработал). Однако в 1914 году Джулио внезапно умер. Лишившись лучшего друга, тринадцатилетний Энрико зарылся в книги: он прочел несколько изданий по различным разделам математики и теоретической механики, проштудировал учебник проективной геометрии и разобрался в двухстах представленных там задачах. Позднее Ферми изучил многотомный курс физики русского ученого О. Д. Хвольсона (прославившегося, кроме всего прочего, афоризмом «Академик так же отличается от почетного академика, как государь от милостивого государя»); по его собственным воспоминаниям, основные сведения в области общей и экспериментальной физики он почерпнул именно из этой книги.
Большую роль в судьбе юноши сыграл в этот период коллега его отца, инженер Адольфо Амидей, который по праву мог гордиться тем, что, обнаружив исключительные способности Энрико, оказал на него, может быть, решающее влияние. Вот отрывки из письма Амадея одному из первых учеников Ферми, Эмилио Сегре: «…В 1914 году, узнав, что я серьезно занимаюсь математикой и физикой, Энрико стал задавать мне вопросы. В то время ему было 13 лет, а мне 37. Хорошо помню его первый вопрос: «Правда ли, что существует раздел геометрии, в котором важные геометрические свойства выявляются без использования представлений о мере?». Я ответил, что это совершенно справедливо и что раздел этот называется проективной геометрией… Я принес ему на следующий день книгу по проективной геометрии… Примерно через два месяца книга была возвращена. На мой вопрос, встретились ли ему какие-либо трудности, мальчик ответил: «Никаких», и добавил, что он доказал все теоремы и легко решил все задачи.
Я был изумлен… Впоследствии я узнал, что Энрико изучал математику и физику по случайным книгам, которые он покупал в букинистических магазинах, и я стал доставать для него книги, которые могли бы дать ему ясные идеи и прочную математическую основу.
Энрико достаточно было прочесть книгу один раз, чтобы знать ее в совершенстве. Помню, например, что, когда он возвратил мне прочитанную им книгу, я предложил ему оставить ее у себя еще на год с тем, чтобы он смог обращаться к ней. Ответ Ферми был поразительным: «Благодарю вас. В этом нет необходимости, поскольку я уверен, что запомнил все самое важное. Вообще, через несколько лет ее основные идеи я буду понимать еще более отчетливо, и, если мне понадобится формула, я смогу легко вывести ее…»
Быть может, именно благодаря влиянию Адольфо Амидея одаренный мальчик и стал гением. Конечно, Ферми был прирожденным физиком, но кто может сказать, как повернулась бы его судьба, если бы инженер Амидей отнесся к нему иначе, а на вопросы мальчика отвечал, например, так: «Это пока слишком трудно для тебя. Подрастешь – поймешь!» Возможно, Энрико не увлекся бы так серьезно математикой и физикой, а в результате стал бы, скажем, хорошим инженером. Дело в том, что перед тринадцатилетним Ферми был только один прямой путь, который мог бы привести его туда, куда он впоследствии пришел (и этот путь ему указал Амидей), но при этом было огромное число «боковых» дорог. Возможно, Ферми стал великим именно потому, что уже с детства его интеллектуальные запросы удовлетворялись. В этом убеждает стиль выдающегося ученого во всем, что относилось к физике, – читал ли он лекции, объяснял что-либо сотруднику, выражал ли сомнение в чем-то, всегда создавалось впечатление, что все ему просто и знакомо, что физика для него – дом родной.
В 1916 году Ферми поступил в лицей. Пройдя трехгодичный курс за два года и в июле 1918-го получив диплом, семнадцатилетний Энрико оказался перед извечным выбором каждого выпускника средней школы – чем заниматься дальше, какой вуз выбрать? Можно было, конечно, остаться дома и поступить в Римский университет. Но в этот момент в судьбе юноши вновь появился Адольфо Амидей. «Когда Энрико получил лицейский диплом, я спросил у него, чему он хочет посвятить себя – математике или физике? – вспоминал позднее инженер. – Привожу дословно его ответ: «Я изучал математику с таким рвением потому, что считал это необходимой подготовкой для изучения физики, которой я намерен посвятить себя целиком и полностью». Тогда я спросил у него, считает ли он свое знание физики столь же обширным и глубоким, как и математики. «Я знаю физику гораздо шире и, как мне кажется, столь же глубоко, потому что прочел все наиболее известные книги по этому предмету», – ответил он». Тогда Амидей посоветовал будущему великому физику поступать в Высшую Нормальную школу Пизы (Scuola Normale Superiore di Pisa) и совмещать учебу там с посещением лекций в университете.
