Ирина Рудычева - 100 знаменитых художников XIX-XX вв.
Годы учения оставили заметный след в творчестве художника, но все же «решающее значение» имело то, кого он сам выбрал себе в учителя. В разное время он увлекался живописью Коро, Курбе, Гогена, Синьяка. С некоторыми из великих Матиссу довелось видеться и общаться лично: Родену он показывал свои рисунки, от Ренуара неоднократно слышал отзывы о своей живописи, правда, не всегда лестные. Скульптор Аристид Майоль, художники Пабло Пикассо, Альбер Марке, Пьер Боннар были друзьями Матисса, и, естественно, их искусство не могло не отразиться на его творческом становлении. Но, пожалуй, наиболее сильное влияние на Матисса оказало художественное наследие Поля Сезанна. Во многих ранних картинах художника явственно ощущается нечто от живописной манеры этого мастера («Женщина в шляпе», «Молодой моряк в кепке» и др.). Еще в молодости, экономя на самом необходимом, Матисс приобрел один из шедевров Сезанна, «Три купальщицы» и сумел сохранить это уникальное полотно даже в пору крайней нужды. Когда в 1934 г. американский коллекционер предложил за него Матиссу более миллиона, художник не пожелал расстаться с картиной, но спустя годы по-королевски одарил ею парижский муниципалитет. В «Трех купальщицах», так очаровавших его, он видел «истоки своего искусства».
Анри Матиссу было двадцать шесть лет, когда впервые его натюрморт «Интерьер мастерской» и картина «Читающая женщина» были выставлены в Салоне живописи Национального общества изящных искусств. Картины принесли молодому художнику первое признание и членство в Национальном обществе. Однако, пренебрегая своим благополучием, Матисс предпочел громкому успеху «трудности борьбы и нелегкую честь быть удовлетворенным собой». Несмотря на то что некоторые из его картин к тому времени даже нашли своих покупателей, он порвал с рутиной Национального общества изящных искусств и стал демонстрировать свои работы на выставках «Независимых», где было больше возможностей для художников-новаторов.
Материальное положение Матисса и его семьи в те годы оставляло желать лучшего. Чтобы как-то поправить денежные дела, он вместе со своим другом Марке подрабатывал тем, что рисовал «километры лавровых листьев», украшая фризы выставочных залов. Вскоре жена художника открыла шляпный магазин, который хоть и не приносил существенных доходов, все же давал средства к существованию в тяжелые времена. По воспоминаниям современников, брак Матисса был «чрезвычайно счастливым: исключительно преданная ему Амели Матисс работала, чтобы муж мог заниматься только своей живописью!» Эта прелестная, мужественная и полная веры в талант своего мужа, любимая женщина художника, изображена на многих его полотнах («Женщина в шляпе», «Портрет жены», обе в 1913 г. и др.). «Мадам Maтисе была прекрасной хозяйкой. Она превосходно вела хозяйство, великолепно готовила, умела покупать дешево, а также позировала для всех картин Матисса. Мадам Матисс производила впечатление чувствительной женщины. Всякий, кто знал ее, ощущал свойственное ей глубокое чувство жизни», – вспоминала Гертруда Стайн, одна из первых почитательниц творчества художника.
В 1905 г. в Осеннем салоне Матиссом были выставлены картины «Открытое окно», «Роскошь, покой и сладострастие» и «Женщина в шляпе», а год спустя в Салоне «Независимых» представлена большая декоративная лирическая композиция «Радость жизни» (1906 г.), ставшая гимном фовизма. Совершенно непохожие на произведения салонных портретистов, эти полотна вызвали насмешки и резкие нападки у парижской публики. Как это ни странно, позднее Матисса нередко называли «светским», салонным художником, усматривая в праздничности и нарядности его картин прямое воздействие на него вкусов богатых меценатов. Живописца упрекали в оторванности от существующей действительности, в непонимании современных насущных проблем. Действительно, за редким исключением, в картинах Матисса не увидишь «невзрачных мотивов будничной повседневности». Художник старался запечатлеть совершенно иное: нарядных женщин в красивой элегантной обстановке, пышные букеты цветов, яркие ковры. Картины Матисса не способны вызывать в людях «трагическое потрясение», но они могут помочь им обрести «душевное очищение и нравственную опору». «Ястремлюсь к искусству, исполненному равновесия, чистоты; оно не должно беспокоить и смущать. Я хочу, чтобы усталый, измотанный, изнуренный человек, глядя на мою живопись, вкусил отдых и покой», – говорил художник.
После Осеннего салона 1905 г., получившего название «Салона фовистов», Матисс стал главой художественной группы, куда вошли близкие ему по духу живописцы – Дерен, Вламинк, Руо, Манген и др. С «легкой» руки критика Л. Вокселля Анри Матисса и его соратников-друзей стали называть «дикими» («fauves»), поначалу вкладывая в это слово «обидный и даже оскорбительный смысл». Большая часть современников видела в фовистах только признаки «огрубения, одичания, отказа от изысканности импрессионистов». Позднее название «дикие» («фовисты») вошло в историю искусства как термин, обозначающий целое направление в живописи. Течение это оказалось недолговечным, и каждый из его последователей пошел своим путем. Но и после распада группы Матисс продолжал серьезно и глубоко относиться к тем принципам, которые объединяли фовистов, и никогда не отказывался от них полностью. Будучи в среде единомышленников лидером, к тому же самым старшим из них по возрасту, он пользовался неизменным авторитетом. Постепенно в его мастерской начали собираться ученики, и в 1906 г. Матисс стал главой собственной «академии», размещенной в старом монастыре. Но, не увидев в педагогической деятельности своего призвания, через некоторое время он прекратил ее. Художник всегда настороженно относился к созданию собственной школы, видимо, опасаясь, что появление подражателей, даже талантливых, будет мешать пониманию его искусства.
В 1906 г. Матисс совершил поездку в Алжир, после чего увлекся орнаментами мусульманского Востока в стиле арабесок («Накрытый стол – красная гармония», 1908 г.). Последующие неоднократные путешествия в Алжир и Марокко еще более укрепили в нем «декоративное чувство внешнего мира». «Путешествия в Марокко помогли мне осуществить необходимый переход и позволили вновь обрести более тесную связь с природой, чего нельзя было достигнуть с помощью живой, но все же несколько ограниченной теории, какой стал фовизм», – говорил художник. «Под знаком ислама» появилась в 1907 г. композиция «Голубая обнаженная. Воспоминания о Бискре», в 1909 г. – картина «Алжирка». В них художник отдал дань увлечению красками Востока и мавританским стилем. «Свет Магриба» побудил Матисса создавать свои творения, еще более упростив композицию, отбросив лишние детали. Большинство полотен, написанных в 1911–1913 гг. в Марокко, отличаются простотой средств выражения («Стоящая Зора», «Зора в желтом», «Марокканский сад», «Воин из племени рифов»). Таковы и созданные чуть ранее знаменитые трехцветные панно «Музыка» и «Танец» (1910 г.), украсившие вестибюль московского особняка русского коллекционера С. Щукина. Эти творения, наполненные удивительной страстностью и экспрессией, явились одним из высших взлетов гения художника. В них автор словно утверждал первобытную дикость – «признак здоровья, страсти, молодости и моральной чистоты».
