Феликс Кузнецов - ПУБЛИЦИСТЫ 1860-х ГОДОВ
10 марта 1873 года Соколов вернулся в Цюрих, его проводили самыми добрыми напутствиями Бакунин и Зайцев».
Вернувшись из Локарно, Соколов жил в Цюрихе, по свидетельству Неттлау, с 12 марта но 20 мая 1873 года. «В своих мемуарах, пишет Неттлау, — он отразил прежде всего общее впечатление от визита к Бакунину. Он прибыл в мрачном настроении, неудовлетворенный поездкой». Его внутренняя оппозиция к Бакунину зашла так далеко, что он решает «отщепиться» от дела Бакунина. Имеются сведения, что он вместе с эмигрантом Озеровым, который до этого был ярым приверженцем Бакунина и в 1871 году, во время революционных событий в Лионе, где Бакунин играл заглавную роль, спас его от ареста, он решает издавать газету без Бакунина. Как сообщает Неттлау, мать Зайцева писала Бакунину из Женевы о предположительном создании русской газеты в Цюрихе, редакторами которой должны быть Соколов и Озеров. «Озеров сказал, что программа будет та, которая лежала в основе «Отщепенцев», а Соколов заместо Бакунина будет редактором, потому что Бакунин займется ненужной полемикой, — вроде той, которую он вел против Маркса». Слух этот до того встревожил Бакунина, что по его поручению Росс посетил Соколова с письмом от Зайцева и Бакунина, в котором они отговаривали автора «Отщепенцев» от этой затеи.
Нам неизвестно, насколько основательна версия о газете, где «Соколов заместо Бакунина будет редактором», но очевидно, что, заявив в письме Огареву 2 января 1873 года о безоговорочной поддержке Бакунина и бакунистов, после посещения патриарха анархизма Соколов изменил свое отношение к Бакунину. Вот почему, как бы оправдывая слова Росса, что «он не принадлежал ни к какому ярко выраженному течению» н лишь «примыкал к бакунистам», Соколов в «Автобиографии» настоятельно подчеркивает свою «нейтральность» в споре между бакунистами и лавристами. Он подробно объясняет историю своей драки с лавристом В. Смирновым для того, чтобы показать, что в драке этой он защищал интересы не Бакунина и бакунистов, но только свои. Историю этой драки он начинает с рассказа о первых днях пребывания в Цюрихе (еще до поездки к Бакунину)! куда он прибыл 22 декабря 1872 года, месяц спустя после бегства из России. «Соколов провел первую ночь у Росса. На следующий день он познакомился с А. Эльсницем, В. Гольдштейном и с разными русскими женщинами… В 11 часов у Росса собралось много народу; пришел и Смирнов — не ради дружбы, а по делам. Смирнов рассказал Соколову о переиздании «Отщепенцев» — все издание находится у него и он предоставляет его в распоряжение автора, т. е. Соколова. Соколов, поблагодарив, ответил, что оно принадлежит тем, кто его печатал. Росс сказал, что оно печаталось на деньги Гольштейна на добровольных началах, а потому должно стать собственностью коллектива библиотеки (русская эмигрантская библиотека в Цюрихе. Ф. К.) . Смирнов и Соколов были согласны. Это происходило в присутствии многих свидетелей… Библиотекарем была Розалия Христофоровна Идельсон, секретарем — Смирнов. Управление библиотекой состояло из 18–20 членов, в большинстве своем бакунистов, в то время как большинство читателей были лавристы. Соколову становилось ясным, что существует скрытая ненависть обеих партий, которая привела к полному расколу».
Далее Соколов рассказывает о причинах этого раскола, называя главной из них спор о направлении и редактировании печатного органа, который предполагали издавать русские эмигранты в Цюрихе («Вперед»). Издание это должно было выходить на деньги кружка чайковцов, и между бакунистами и Лавровым, которого чайковцы пригласили редактором, шла борьба за преобладание. «Когда Росс пришел к Лаврову, — рассказывает Соколов, — он от него услышал категорическое заявление, что журнал будет выходить под его личной редакцией. Таким образом, все мечты Росса возглавить это дело рухнули благодаря ловкости его врагов. С этого времени началась взаимная вражда, которая прорывалась на периодических собраниях библиотеки. Соколов, как совершенно новый человек, не посвященный в интриги, оставался нейтральным и не пытался присутствовать на собраниях друзей Росса. Праздновали Новый год — 1 января 1873 года, и в этот день окончательно решилось образование каждой партии. Несомненно, сила была на стороне лавристов, которые располагали большими денежными средствами и имели постоянные связи с Россией».
После этой встречи Нового года Соколов и решает примкнуть к партии бакунистов, как более близкой ему своими революционаризмом и анархизмом, о чем он сообщил Огареву 2 января 1873 года. 17 января он уехал к Бакунину в Локарно, а когда вернулся, разочарованный в главе русского анархизма, раскол в молодой цюрихской эмиграции зашел еще дальше. «Произошел полный разрыв после своего рода государственного переворота в библиотеке, благодаря которому лавристы хотели завладеть ей, — рассказывает М. Неттлау. — Подробностей я не знаю. На их стороне оставались читатели, секретарь и библиотекарша, и они парализовали дела библиотеки настолько, что во владении бакунистов осталось одно помещение; пришлось закрыть и его».
Как раз в это время, в этой накаленной обстановке, продолжает рассказ Неттлау, Соколов «узнал об одном грузине, который возвращался на Кавказ с большим количеством литературы и для которого у Соколова просили 1 экземпляр «Отщепенцев» из числа тех, которые были у Смирнова. Смирнов не захотел дать ему ни одного экземпляра и написал ему отказ в обидной форме. Тогда Соколов вместе со студентом-медиком В. В. Святловским пошел к нему сам. По соседству со Смирновым жил Лавров, которого не было дома. В его комнате были Н.Утин и Ралли, который пришел к Смирнову по поводу других дел и был свидетелем сцены. Смирнов вел себя оскорбительно и был ужасно избит Соколовым».
Невозможно представить, что началось в русской колонии после этой истории, свидетельствует Неттлау.
Было созвано общее собрание эмигрантов-лавристов. 18 человек пришли к Соколову, чтобы сообщить решение собрания: покинуть Цюрих. Соколов предложил им отправиться в полицию: только она может силой выгнать его из города. Депутаты в растерянности покинули его и, как пишет в «Автобиографии» Соколов, «действительно направились к полицейскому директору, который объяснил, что раз объяснение состоялось не в общественном месте, от них требуется жалоба. Депутаты ушли смущенные. Даже друзья Эльсниц, Ралли, Росс попросили Соколова временно покинуть Цюрих. Ему дали денег, чтобы поехать в Люцерн. Соколов согласился, ему было сейчас безразлично, где быть, если он вообще где-нибудь был».
18 мая 1873 года он покинул Цюрих и перебрался в Париж, навсегда распрощавшись не только с цюрихским кругом друзей, но, по существу, и с активной политической деятельностью.
