Николай Андреев - Трагические судьбы
Аркадий Галинский, замечательный футбольный журналист, тот одесский матч увидел по-другому:
«В раздевалке «Торпедо» сидел, зашнуровывая бутсы, уже не юноша с открытым светлым нежным лицом и симпатичным русым коком над высоким лбом, а грузноватый, сильно лысеющий мужчина. У юноши были красивые длинные сильные ноги, теперь же ноги Стрельцова напоминали колонны. Он поднял голову, внимательно посмотрел на меня и несколько напряженно поздоровался. Я сказал: «Эдик, все будет хорошо!» Он ответил: «Я надеюсь». В футбольной раздевалке говорить много не принято, мы условились побеседовать в автобусе — торпедовцы после матча вылетали в Москву вечерним рейсом.
О том, что одесская публика имеет возможность увидеть 25 июля 1963 года игру Эдуарда Стрельцова, местное радио сообщало в тот день несколько раз. Газета «Черноморская Коммуна» писала в отчете: «И свыше сорока тысяч зрителей, пришедших на стадион, не ошиблись в своих надеждах. На 12-й минуте счет был 2:0 в пользу гостей. Центрфорвард «Торпедо» Э. Стрельцов дважды заставил голкипера «Черноморца» Б. Разинского вынуть мяч из сетки. Первый гол Стрельцов забил со штрафного, а второй мяч направил в ворота ударом с хода — столь же сильным, сколь и неотразимым».
А вот каким предстал Стрельцов перед поэтом Анатолием Найманом на стадионе Кирова в Ленинграде: «В середине 60-х, когда ленинградский футбол захирел и Кировский стадион давно уже не давал сборов, для поправки дел перенесли полуфинал Кубка из Москвы в Ленинград. Играли киевское «Динамо» с Лобановским и «Торпедо» со Стрельцовым… Ожидание увидеть живого Стрельца наэлектризовало всех так, что, когда он вразвалочку вышел из-под трибуны, стадион впал в исступление… Стрельцов сделал два паса по кривой траектории, оба раза выложил мяч в ноги своим нападающим, и те забили голы. Лобановский забил мяч с углового: выпрыгнул как бы и неуклюже и мотнул головой на длинной шее. Но все ждали гола от Стрельцова.
Игра под конец шла у торпедовских ворот. Он болтался в середине поля, и два киевских защитника с ним. Вдруг сделал несколько мелких шагов по направлению к выбитому из штрафной площадки мячу, чиркнул по нему щечкой бутсы и без паузы, развернувшись так круто, что пришлось рукой коснуться земли, бросился между защитниками. Мяч, подрезанный, опустившись точно перед ним, оказался в ногах. Защитники рванулись вслед, но в долю мгновения, на которую их опередил его рывок, он успел выиграть метра полтора… Весь стадион, вопя, встал. Метров с десяти Стрельцов ударил, и мяч над головой мечущегося вратаря влетел в сетку. Он вынул из трусов носовой платок, вытер редкие волосы, шею и, бросив платок на траву, побежал к центру. Все хохотали, орали друг другу про то, что только что случилось».
Стрельцов сумел вернуться в футбол, поскольку был человеком нерефлексирующим и потому не понимающим, что возвращение невозможно, что такое никогда и никому не удавалось. Он ведь не рефлексовал и тогда, когда угодил за колючую проволоку: да, несправедливо, но так тому и быть. И возвращение на стадион тоже воспринял как само собой разумеющееся. В год возвращения Стрельцова «Торпедо» выиграло первенство СССР. Игра центрфорварда была безоговорочно признана лучшей.
За Стрельцовым в некоторых матчах устраивалась самая настоящая охота
Стрельцов снова утвердился в сборной. После апрельского матча с «Локомотивом», так образно описанного Сергеем Королевым, тогдашний тренер главной команды страны Борис Аркадьев сказал: «Стрельцова немедленно в сборную, я ошибался. Стрельцова стало наполовину больше — теперь он еще и тактик, и стратег ко всем его возможностям». Под ошибкой Аркадьев имел в виду вот что. Он побывал на том самом матче «Черноморец» — «Торпедо», в котором Стрельцов так восхитил Галинского, но у тренера сложилось иное мнение: «От Стрельцова осталась половинка».
Стрельцовская мощь никуда не исчезла, он по-прежнему мог принять мяч, пойти на защитников и забить гол. Мог забить красиво, мог и коряво, неэстетично затолкнуть мяч в ворота. Но Аркадьев увидел, что в стрельцовской игре обнаружилось новое — талант распасовщика, умение просчитывать ситуацию на поле на несколько ходов вперед и комбинировать…
Стрельцову разрешили выезжать с командой за границу. И сразу в Италию — у «Торпедо» игра с «Интером» в Кубке европейских чемпионов. Вопрос о его заграничном паспорте решался на бюро горкома партии, были там и разговоры, что, мол, кого мы выпускаем за границу — преступника, он там такое может отколоть. Секретарь горкома Дементьева кричала: «Разве может уголовник ехать за границу?!» Обычная песня в те времена. Страсти накалились до предела. Дементьевой даже сказали: «Что ты кипятишься? Он тебя, что ли насиловал?» Она взвилась до потолка.
Вольский, секретарь парткома ЗИЛа, взял ответственность на себя. Ему сказали: «Если что — положите партбилет на стол». По тем временам нешуточная угроза. Стрельцов не верил, что ему позволят выехать за границу. Уже сидя в самолете, все ждал, что вот сейчас придут за ним люди в форме, возьмут под белы руки и выведут из салона. А когда взлетели, ждал, вот-вот дадут команду поворачивать, чтобы его ссадить с борта.
В Милане «Торпедо» проиграло. Стрельцов ничего особенного не показал. На другой день — вылет на родину. Часа за три до отъезда к Вольскому зашел сопровождающий из КГБ: «Аркадий Иванович, Стрельцова нет». Вольский побежал в его номер, распахнул дверь, и от сердца отлегло: Эдик спал. Решил его разбудить, подошел к кровати, тронул за плечо — и ужаснулся: спящее тело изображали спортивная сумка и вещи. Что тогда пережил секретарь парткома — не передать словами. За пятнадцать минут до отправления автобуса в аэропорт является Стрельцов, безмятежное объясняет: «Перед отъездом решил город осмотреть. Больше ведь такое не выпадет». Ну как с таким быть? Вольский молча вошел в автобус.
В Италию Стрельцов все-таки еще раз попал, теперь в составе сборной. На этот раз выиграли — 1:0. И больше он не исчезал, чтобы осмотреть Рим.
На чемпионат мира 1966 года в Англии Стрельцова не взяли. Партийные органы не разрешили. А команда тогда подобралась отличная — Яшин, Шестернев, Воронин, Численко… Заняла сборная СССР там четвертое место. А будь Стрельцов в ее составе? Опять мы: если бы да кабы… Отметим только: по итогам 1967 года еженедельник «Франс футбол» отвел сборной СССР первое место в Европе. Стрельцов был в ее составе, и благодаря ему она творила на поле чудеса.
Два года подряд, в 67-м и 68-м, Стрельцов признается лучшим футболистом страны. В 68-м наколотил в ворота соперников 21 гол, едва не став лучшим снайпером чемпионата. «Торпедо» в том сезоне завоевало Кубок СССР. В декабре 1967 года Стрельцову вернули звание заслуженного мастера спорта, присвоенное ему еще в 1956-м за победу в олимпийском Мельбурне. (Лишение звания заслуженного мастера спорта и последующее его возвращение — совсем даже не прецедент в случае со Стрельцовым. После неудачи на Олимпийских играх 1952 года сняли звания с Константина Бескова и Константина Крижевского, а у Бориса Аркадьева отобрали звание заслуженного тренера СССР. И с Сергея Сальникова, после того как покинул «Динамо» ради «Спартака», сняли «заслуженного». Власти творили с игроками что хотели. Стрельцову заново присвоили звание, а надо было бы — вернуть и при этом извиниться.)
