Анисим Гиммерверт - Майя Кристалинская. И все сбылось и не сбылось
Любила Майя и кино. Самой любимой актрисой для нее была Марлен Дитрих. И когда свободного времени у нее стало побольше, зачастила в «Иллюзион» на Котельнической. И в первую очередь — на фильмы с Марлен Дитрих.
Говоря честно, я не знаю, как в руках у Майи оказалась книга Дитрих «Размышления» на немецком языке, да это и не столь важно. Важно другое — эстрадная певица решила сделать перевод. Лично, сама, без посторонней помощи. Немецким языком она когда-то занималась усердно, в школе и институте, склонность к языкам имела, оставалось только сесть за немецкий, освежить его в памяти.
Был заключен договор с издательством «Искусство» — Майя не переводчик, она — певица, но издательство пошло на эксперимент и готово было помочь начинающему переводчику с фамилией Кристалинская.
Работа началась.
Но… Майя связалась с самой Дитрих, живущей в Париже, сообщила ей о своей работе, надеясь получить одобрение. Однако Марлен ответила, что может разрешить перевод только в том случае, если переводчица сверит его с вариантом на английском языке, на котором была написана книга.
И Майя, работая над переводом, попросила помочь ей свою приятельницу Екатерину Ярцеву, преподавателя английского языка в спецшколе и переводчицу, которая работала с различными иностранными делегациями. Короче говоря, английский язык для Ярцевой — профессия.
После того как Майя перевела книгу — объем ее не столь уж велик, в русском переводе 220 страниц, но работала Майя долго и тщательно, — пошла сверка. Она продолжалась три месяца. Книга сверялась по абзацам. Английский и немецкий варианты оказались сходными. Издательство рукопись приняло, затем началось ее редактирование. Этим занимался прекрасный знаток английского языка Александр Дорошевич. С его помощью книга увидела свет.
Эта книга сейчас стала раритетом. Вышла она уже после кончины Майи, Я привожу здесь предисловие к книге, написанное Кристалинской.
«Перед вами «Размышления» Марлен Дитрих. Это своего рода исповедь о жизни, творчестве — словом, встреча с необычайно интересным собеседником, беспредельно талантливым человеком, блистательной актрисой, «звездой», навсегда вошедшей исполнением целого ряда знаменательных ролей в историю мирового кинематографа.
Поскольку это одна из моих первых работ в области перевода, мне хотелось бы объяснить, почему именно я, артистка, певица, вдруг решилась взяться за нетрадиционную для себя литературную работу. Когда я впервые прочитала «Размышления» Марлен Дитрих, мне захотелось, чтобы наш читатель, наш «самый добрый зритель» познакомился с ними.
Кто же такая Марлен Дитрих? Кому не известно это имя? Оно известно многим, очень многим. Интерес к ней до сих пор чрезвычайно велик. В 1981 году мировая общественность отметила ее восьмидесятилетие.
Марлен Дитрих!..
Для одних это прекрасная киноактриса, создавшая свой «миф», свою «легенду». Для других — певица, отважившаяся в возрасте пятидесяти трех лет уйти из мира кино в мир эстрады. Марлен Дитрих антифашистка, ненавидящая нацизм, войну и несправедливость.
У Марлен Дитрих особое отношение к Советской России. Она сама говорит, что у нее «русская душа». С каким восторгом рассказывает она о Святославе Рихтере, называя его «великим пианистом»! Как позднее открытие для себя считает она знакомство с творчеством Константина Паустовского, а затем и встречу с замечательным писателем, лирико-романтическая стихия творчества которого удивительно близка ее духу.
Встречи, встречи, встречи… Их в ее жизни было множество. Это писатели Эрнест Хемингуэй и Ремарк, крупнейшие ученые с мировым именем Александр Флеминг и Майкл Де Бекки, актеры, режиссеры: Чаплин, Габен, Пиаф, Треси, Уэллс, Креймер. Всех перечислить невозможно. Однако всем нашлось место в книге и сердце Марлен Дитрих. До сих пор ее называют «неувядаемой Марлен».
Я думаю, что содержание этой книги, книги трогательной, искренней, сердечной, трепетной, полной радости и гнева, тоски, восторга и печали, никого не может оставить равнодушным. Воспоминания-размышления Марлен Дитрих — не просто увлекательное чтение, они открывают перед нами мир прекрасного, тонкого, мужественного человека — нашего друга Марлен Дитрих».
Когда Марлен Дитрих узнала о выходе книги, она откликнулась благодарственной телеграммой. Но благодарить она могла теперь только издательство…
Она только приступила к этой работе, сев за немецкий, концертов становилось все меньше и меньше, и ничего хорошего от этого ожидать не приходилось. Чувствовала она себя не лучшим образом, как вдруг все словно остановилось вокруг нее, и сама она оцепенела, замерла — внезапно умер Эдик.
Они собирались уезжать на курорт, собраны были чемоданы, а вечером — застолье в честь отъезда. Был какой-то спор с одним из гостей, Эдуард Максимович погорячился, но — ничего, все закончилось мирно.
Утром в шесть часов он разбудил Майю — по просил вызвать «скорую», ему плохо. «Скорая» приехала, Барклаю сделали укол, после чего он потерял сознание. На носилках его понесли в машину, но носилки в лифт не прошли, и тогда Барклая посадили на стул. Он был по-прежнему без сознания. В течение пяти дней он находился в реанимации. Все оказалось бесполезно. Не приходя в сознание, Эдуард Максимович Барклай скончался.
19 июня 1984 года были похороны Барклая. В ЦДРИ состоялась гражданская панихида. Было много речей, цветов и желающих проститься. Эдика в Москве знали…
А через день Майя снова пришла в ЦДРИ. И снова на панихиду. Хоронили Клавдию Иванову Шульженко. Проститься с ней пришло значительно меньше народа, чем ожидалось. Возможно, о ней стали забывать. Клавдии Ивановне шел девятый десяток Уход в прошлое в этом возрасте наступает значительно раньше, чем уход из жизни.
Постепенно Майя приходила в себя. Но ровно настолько, чтобы как-то жить, вернее — существовать. Концертов было мало. Выручала Марлен Дитрих, Майя продолжила работу, но она шла медленно. Когда в переводе ей встречались трудности, с которыми она не могла справиться, обращалась к дочери Татьяны Райновой — переводчицы с немецкого.
Однажды позвонили со Студии грамзаписи и предложили записать пластинку. Майя сразу же согласилась. Запись может быть последней в жизни, подумала она, но тут же поставила условие: звукорежиссером должен быть Бабушкин, который работает теперь на «Мосфильме». В студии согласились. С Бабушкиным они не виделись много лет и, встретившись на студии, обнялись и расцеловались. Пластинку писали несколько дней, Майя пела песни о любви, старые и новые — «Поговорим» Г. Мовсесяна и И. Шаферана, «Если вам ночью не спится» A. Островского и С. Михалкова, «Лето кончилось» B. Зубкова и Н. Кондаковой. Борис Саввич Дубровин дал ей для этой записи оригинальную песню: казалось бы, новая песня, но… На французское танго «Дождь идет», известное еще с довоенных времен, старый поэт написал стихи, и получилась очень грустная песня:
