Владимир Аллилуев - Сталин – Аллилуевы. Хроника одной семьи
К сожалению, нашему верховному руководителю Н.С. Хрущеву не хватило ума, культуры, образованности, чтобы объявленный им курс на ликвидацию ошибок и недостатков прошлого, последствий культа личности Сталина провести на грамотном и достойном уровне. Лучшего подарка для врагов социализма, чем его доклад на XX съезде КПСС, трудно и вообразить. Хрущев начисто забыл то, что он сказал о Сталине в 1939 году: "Трудящиеся всего мира будут писать и говорить о нем с любовью и благодарностью.
Враги трудящихся будут писать и говорить о нем со злобной пеной у рта".
А вторым таким подарком, был Горбачев с его перестройкой.
Может быть, кто-то и будет оспаривать мое суждение, но я вижу некоторые нити, которые внутренне связывают эти два события: XX съезд и перестройку в их негативном узле. Ведь все основные концепции западных советологов, их критика социализма, их версии по поводу нашей истории начинают свой отсчет со времен XX съезда, все эти заготовки опирались на хрущевский доклад, потом они дополнялись, углублялись, отшлифовывались, но фундамент был все тот же. А во второй половине 80-х годов весь этот недюжинный антисоветский идейный багаж был озвучен с помощью СМИ нашими прорабами перестройки, заложен миной под партию, Союз. И. взят на вооружение в верхах партии, внутри которой вдруг стал созревать антикоммунизм.
Именно в период перестройки критика Сталина, сталинизма достигла своего апогея, начата она была известными зачернителями "белых пятен" нашей истории Ю. Афансьевым и Д. Волкогоновым, но в основе их малярства были все те же западные источники.
Любопытный финт сделал М.С. Горбачев. В своем докладе, посвященном 70-летию Октября, он признал правильной всю политику партии и государства, проводимую за эти семь десятилетий, а вину за допущенные ошибки, прошлые, настоящие и будущие, возложил на одного Сталина, уже более тридцати лет лежащего в гробу. А затем, объявив "гласность" и "плюрализм" (при Хрущеве это называлось "оттепелью"), спустил с цепи свору борзописцев.
На головы доверчивых и неподготовленных наших читателей был вылит целый океан антисталинских помоев. Одна чудовищная ложь сменялась другой, еще более мерзкой. Действовали совсем по-геббельсовски: чем больше ложь, тем больше она вызывает доверия.
Чего мы только не "узнали" о Сталине! И что он был провокатором царской охранки по кличке "Фикус", и что он скрывал "завещание" Ленина, что он убил Кирова и свою жену и вообще это был отвратительный карлик с толстыми пальцами. Правда, все эти злобные измышлизмы потом же были опровергнуты, но дело было сделано: образ монстра слеплен и пущен для "народного потребления". Тут, правда, осечка вышла, народ-то у нас не дурак, умеет разбираться, что к чему и для чего, а уж когда гайдаровские реформы поставили его на грань нищеты, да еще вопреки его воле разрушен СССР, стало ясно видно, в кого метил этот антисталинизм.
Конечно, в нашей семье вся эта антисталинская вакханалия вызывала возмущение и протест. Но сколько я ни давал интервью на эту тему, меня нигде не публиковали, несмотря на полный разгул гласности и плюрализма. Особенно ранила сердце ложь о Надежде, Кирове. Я уже выше писал об этом, но здесь еще раз коснусь гнусной сплетни о причастности Сталина к убийству Кирова, хотя сегодня и доказано, что это ложь. Напомню, что моя мать и тетя Женя были у Сталина в тот самый момент, когда ему сообщили об убийстве Сергея Мироновича. Их просто потрясла его реакция: "Сталин весь почернел, услышав об этом. Он был в таком угнетенном, скорбном состоянии, в каком мы его ни до этой трагедии, ни после никогда больше не видели".
Вот еще одно свидетельство: запись в дневнике М.А. Сванидзе (декабрь 1934 года): "9-го вечером пошли, в Кремль — я, Ал. и Женя Аллил(уева). Потом встретили Власика (личн. комендант Иосифа), и это дало нам надежду, что И. дома. Застали его только что севшим за свой скромный обед.
Нюра была уже там. Мы все пошли в столовую.
И. был, как всегда, мил. Он осунулся, побледнел, в глазах его скрытое страдание. Он улыбается, смеется, шутит, но все равно у меня ныло сердце смотреть на него. Он очень страдает. Павлуша Аллил(уев) был у него за городом в первые дни после смерти Кирова — и они сидели вдвоем с Иос(ифом) в столовой. Иосиф подпер голову рукой (никогда я его не видела в такой позе) и сказал: "Осиротел я совсем".
Павлуша говорит, что это было так трогательно, что он кинулся его целовать.
Как ужасно быть свидетелем минутной слабости такого большого человека — настоящего непобедимого орла. Иосиф говорил Павлуше, что Киров ухаживал за ним как за ребенком. Конечно, после Надиной трагической смерти это был самый близкий человек, который сумел подойти к И. сердечно, просто и дать ему недостающее тепло и уют. Мы все как-то всегда стесняемся лишний раз зайти, поговорить, посмотреть на него".
Уж не потому ли этот "секретный" дневник сорок лет лежал под спудом, что в нем опровергается таким образом версия о причастности Сталина к убийству Кирова?..
4 июня 1994 года "Правда", публикуя интервью с А.Т. Рыбиным, бывшим охранником И.В. Сталина, привела и такое его интересное свидетельство. Говоря об изменениях, которые произошли в Сталине с началом войны, А.Т. Рыбин говорит: "Он как-то враз почернел, осунулся, стали особо выделяться оспины. До этого таким мы его видели только раз — у гроба Кирова, гибель которого Иосиф Виссарионович переживал тяжелейше".
Как видим, совпадение впечатлений разных людей почти дословное.
Кстати, А.Т. Рыбин же рассказывал, что во время работы XVII съезда партии Сергей Миронович жил на даче Сталина, спал у него на кровати, а сам Сталин спал у себя, в кабинете на диване.
В те же 50 — 60-е годы в обширной советологической литературе уже была разработана и запущена в "научный" оборот идея о противопоставлении Бухарина Сталину.
Наиболее известный американский бухариновед С. Коэн еще в 1972 году предсказывал "Взгляды Бухарина займут господствующее положение в кругах советских историков". Это действительно произошло в период горбачевской перестройки, когда фигуру этого "любимца партии" стали поднимать как образец партийного лидера и противопоставлять диктатору Сталину. Руководствуясь отнюдь не желанием создать исторически достоверный образ, а желанием подогнать изображение Бухарина под образ борца за перестройку 80-х годов, некоторые авторы столь далеко ушли в своих конструкциях новой иконы, что стали сравнивать Николая Ивановича с. Христом, который вел борьбу с Сатаной, то есть Сталиным (см. статью Э. Вериго и М. Капустина "Гибель и воскресение Николая Бухарина" в газете "Советская культура" от 6 октября 1988 года).
