Петр Андреев - Я был похоронен заживо. Записки дивизионного разведчика
Не прошло и недели, как о секретном объекте в полку стало известно. Четыре года мы получали пищу в котелки. В 1941 году еще в Чирчике нам выдали алюминиевые котелки овальной формы с крышками. Если случалось, что обед состоял из двух блюд – первого и второго, то первое наливалось в котелок, а второе блюдо накладывалось в крышку. Если был чай, то его получали в котелок после первого. Мыть котелки обычно было нечем. К 1942 году котелки с крышками стали редкостью, и супы стали получать в каски или в консервные банки. Но командование не оставило солдат в бедственном положении. Стали нам выдавать новые котелки, но уже не алюминиевые, а из стали, внутри луженые, а снаружи крашеные, по форме обычной кастрюли, емкостью полтора литра, с дужкой и без крышки. Приходилось есть из одной посуды и первое, и второе, и чай – без мойки. Но никто на это не обращал внимания. А тут с невиданной энергией стали разворачиваться работы по устройству столовых. В большом сооружении неизвестного назначения организовали солдатскую столовую, а в жилой зоне нашлось небольшое одноэтажное здание под офицерскую столовую. И вот в офицерской столовой появились две девушки-официантки. Откуда? Оказывается, с того самого секретного объекта за колючей проволокой.
С оккупированных территорий, как рабочая сила, в Германию были угнаны наши русские люди. В основном молодежь. И не только из России. Из других европейских стран тоже. Я уже писал, как на запад тянулись цепочки французов. Так вот, иностранцам было предоставлено право свободно передвигаться по территории Германии и возвращаться к себе домой. А наших российских девушек, тех, которые сидели на придорожных деревьях и высыпали в наши машины корзины черешни, когда мы ехали по территории, освобожденной американцами, свезли или согнали за колючую проволоку с вышками и часовыми. Да и не только девушек, а всех репатриантов. И там, за проволокой, дни и ночи работали следователи госбезопасности. Сортировали и отправляли в Россию. Надо полагать, что не всех отправляли домой. Иначе зачем было вести следствие.
Позже, когда я уже работал в штабе полка, мне стало известно, что по вечерам офицеры привозили девушек из этого лагеря к себе на квартиры, а утром отправляли обратно в лагерь. Особенно зверствовал по отношению к девушкам наш командир дивизиона майор Грязнов. Бывало, он среди ночи избивал бедную девушку и выбрасывал голую через окно в палисадник (он жил на первом этаже). И она там мерзла до утра. Офицеры говорили, что он мстил всем женщинам за то, что его жена то ли в конце войны, то ли уже после ее окончания вышла замуж за другого. А может быть, зол был на всех из-за того, что был он очень болен. Уже с Одера из-за радикулита он передвигался на костылях. Во всяком случае, раньше, на фронте, мы его знали как очень доброго человека.
Получен приказ на обед идти без котелков, и не к полевым кухням, а в столовую. Надо сказать, что столовая получилась прекрасная, не в пример чирчикской, с рваными клеенками и гниющими остатками пищи в щелях неструганых досок. Столы на четырех человек, стулья. Но когда стали получать обед, я был потрясен: вместо тарелок обед выдавали… в ночных горшках. Но никто не возмутился. Так и ели суп и кашу из ночных горшков, пока не уехали в Россию.
Прошло две недели. Занятие идут по расписанию. Физзарядка. Каждый день строевая подготовка. Шагаем строевым шагом. Топография. Разведка. Топоразведка. Солдаты ходят в наряды. Все идет по расписанию. За эти три недели произошло три запомнившихся события.
Первое. Как-то утром солдат поднял крик, чтобы спасли его товарища. Оказалось, что они вдвоем (не знаю, самовольно или с разрешения командира, это было не в нашем дивизионе) ходили на охоту. С вечера устроили засаду на кабанов. Кабанов в Германии развелось много, как и зайцев и диких коз. В Нордхаузене к нам не один раз приезжали крестьяне с просьбой устроить охоту на кабанов, поскольку те уничтожали их урожаи. Так вот, на рассвете появились кабаны. Один из солдат выстрелил, раненый кабан бросился на охотников и перегрыз одному из них бедро. Раненого привезли, но говорят, что спасти не удалось.
Второе. Весь наш 1-й дивизион вывели как-то в артпарк искать звезду Героя Советского Союза, которую потерял командир орудия 2-й батареи гвардии старший сержант Яровой. Не найдем – никто на обед не пойдет. К счастью, до обеда звезду нашли.
Третье. На рассвете подняли по тревоге. В полном боевом занимаем места в машинах. Огневые расчеты выезжают с пушками на форкопах. Колонна полка подивизионно выстроилась на шоссе в направлении Зондерхаузена. Машина управления 1-го дивизиона во главе колонны. Подошел начальник штаба дивизиона и вполголоса объявил: «Едем на прочесывание лесов». На маршруте дивизионы разъехались по разным дорогам. Наш дивизион проследовал по улицам Эрфурта в направлении Веймара. Проехали через Бухенвальд и остановились.
В Бухенвальде я побывал три раза, в разные годы. Несколько слов о том, что я увидел в первый раз, летом 1945 года. По обеим сторонам узкой дороги находились пепелища довольно-таки большой площади, видимо, от деревянных производственных строений временного типа, судя по тому, что среди головешек лежали груды обгоревших автоматов, простейшие верстаки и обгоревшие станки. Над всем этим пепелищем возвышалась кирпичная, белого цвета, круглая башня. Это все, что я видел в Бухенвальде в 1945 году. Мы тогда еще не знали историю этого страшного лагеря, поэтому и внимания особого ему не уделяли. Мало ли мы видели за два года сожженных сел и городов. Даже тогда, когда я уже служил в комендатуре города Нордхаузен и по делам службы много раз ездил в управление администрации Тюрингии, которое располагалось в железобетонных одноэтажных сооружениях барачного типа, у подножия холма, на котором был лагерь смерти «Бухенвальд», я ни разу не заехал в это страшное место. О чем теперь жалею.
Вернемся к прочесыванию лесов. Команда «Построиться побатарейно!». Получаем задание двигаться по азимуту. Расстояние между солдатами в цепи – 10 метров. Винтовки и автоматы заряжены и стоят на предохранителях. Всех обнаруженных задерживать!
Прошли чудный лес, у нас бы его назвали парком, настолько он был ухожен. Никакого подлеска. Сухого сучка не только на земле, но даже на стволах деревьев не найдешь. Все они связаны пучками и сложены штабельками. Да и деревья не разновозрастные, все одного возраста.
Кончился лес. Вышли на дорогу. Там уже ждали машины и кухня. Позавтракали. Команда «По машинам!», и едем дальше. Вернее, уже поближе к дому, поскольку начали прочесывать с самого отдаленного леса.
Леса в Германии по площади небольшие, так что мы за день прошли их несколько. Последним был лес у Нойнроде, что километрах в пятнадцати от города Нордхаузен. Мы вышли к заводам, выпускавшим самолеты-снаряды ФАУ-1 и ФАУ-2. Сами заводы мы не видели, разглядели только несколько бараков у железнодорожного полотна, уходящего в туннель. Заводы находились под горой высотой несколько сот метров, сложенной скальными породами и поросшей редким лесом. Вверху местами были заметны старые разработанные слюды. У самого подножия были видны три туннеля. В средний шла железнодорожная колея.
