Владимир Рекшан - Самый кайф (сборник)
2 сентября 2004-го, полдень
В результате утренних созвонов становится ясно, что несколько мужчин дезертировало и в Аэроклуб поселка Лисий Нос не поедут. Звоню писателю Носову и спрашиваю: «Ты готов сегодня прыгнуть с километровой высоты? С парашютом, естественно». – «Готов, – неуверенно, но все-таки соглашается писатель. – А одеваться нужно потеплей?» Затем стало не до писателя, я про него просто забыл, а он сидел, бедный, в ватнике и ушанке целый день возле окна и ждал.
2 сентября, 14:00
Возле метро «Черная речка» собираются участники прыжков. За «Петербургский Час Пик» вызвался прыгать лидер рок-группы «Телевизор» Михаил Борзыкин – вот он в обнимку с любимой, словно Гагарин перед космическим полетом. Тут же растатуированный Миха Семенов из молодой, но громкой рок-группы «Декабрь» плюс жена и дети. Юная Маша из «Кастл Рока». Еще сколько-то молодежи. Приехал музыкальный издатель Олег Лукьянов.
2 сентября, 15:00
Возле летного поля Аэроклуба мирно стоят самолетики, и мы, избранные совершить прыжок в поддержку российских мужчин, сидим в беседке, слушаем инструктора, который наставляет нас. После каждого предложения хочется вскочить и выкрикнуть: «Да, сэр!» Тренировка длится три часа. Во время нее команда «Формулы русского рока» выпрыгивает из стоящего самолета на специальный мат, работает на тренажере, соскакивает с металлических площадок в песок. Инструктор говорит: «Надо развернуться по ходу движения, а во время касания с землей держать ноги вместе!» – «Да, сэр!»
2 сентября, 17:30
Постепенно начинается дождь, переходящий в ливень. Сперва молния, затем гром. Добровольцы собираются в баре двухэтажного домика на краю поля. Женя Глюкк раздает порции плова. Я весел и нервен. Только теперь начинаю понимать, во что ввязался, несмотря на патологический страх высоты с детства. «А вдруг гроза не закончится никогда? И мы разъедемся по домам?»
2 сентября, около восьми вечера
Появляется старший инструктор – «слуга царю, отец солдатам» – и говорит, что погода летная, прыжки состоятся, надо идти в ангар за парашютами, делать все быстро, поскольку скоро начнет темнеть.
2 сентября, 20:25
Нас десять человек. Мы сидим на скамеечках возле летного поля. Старший инструктор лично осматривает нас, проверяя амуницию и сортируя по весу. Сперва самые тяжелые, затем те, кто полегче. В первой паре шандарахнутся Олег Лукьянов и Борзыкин. Затем я и растатуированный Миха из «Декабря». Самой последней упадет с неба юная Маша из «Кастл Рока». Что-то мне все это напоминает… Конечно! 22 июня 1941 года. Плохо подготовленные ученики средней школы улетают навстречу врагу на верную погибель.
2 сентября, 20:35
В шлемах, затянутые ремнями, маршируем к самолету, карабкаемся в его железные недра, садимся на тесные скамеечки. Пилот врубает машину и становится шумно. Нас сопровождает другой инструктор. Он всматривается в наши лица. Мы взлетаем. Половина неба закрыта облаками, ускоряющими вечер. Я не смотрю в окно. Наползает испепеляющий страх. Но отказаться невозможно – позор тогда на всю оставшуюся жизнь. Инструктор снимает нас на камеру. На память? Какая память! Это на случай, если кто-то грохнется в коровий блин! Все, мол, были вменяемы и предупреждены…
2 сентября. Время остановилось
Я замер на краю пропасти. Ужас нечеловеческий. Инструктор все не дает сигнала выпрыгивать. Атмосфера за бортом трепещет ветром, руки-ноги трясутся. Только что куда-то вниз улетели Лукьянов и Борзыкин, лица у них перед прыжком были такие, такие… «Давай!» – кричит инструктор, и я даю.
2 сентября. Время остановилось
Почему вверх ногами! Как вы смеете! Ведь права человека! Но ведь надо отсчитать три секунды – 221, 222, 223. Получается – …вашу мать …вашу мать …вашу мать! Дергаю ручку, которая вытягивает парашют. Еще чуть-чуть – и все остановилось. Тишина одиночества. Под ногами остается километр, перед глазами маячит залив, до Питера рукой падать. Трясущимися пальцами отключаю автомат запасного парашюта. Пытаюсь расслабиться. Обращаюсь к себе с вопросом: «Что ты тут, старый дурак, делаешь?» Сам себе отвечаю: «Таким оригинальным образом я поддерживаю женскую идею „Формулы русского рока“ по спасению российских мужчин, которые мрут как мухи, до пенсии не доживают, войны проигрывают, родные недра раздали, женщинам детей не делают, потому что социально-политически растерялись, пьют всё – от „красной шапочки“ до „Хенесси“, сволочи!»
2 сентября. Время побежало стремительно
Пора начать подготовку к приземлению. Земля уже заметно надвигается снизу. Инструктор учил: «Развернитесь по направлению движения, сожмите ноги и выберите точку приземления!» Но где, хотелось бы узнать, ход движения? Зато вот мои ноги. Земля подлетает со скоростью 5 м/c. Главное, ноги вме-е-блам-бац! Ноги-жопа-шея…
2 сентября. Ну его, это время, к черту!
Я лежу в мокрой канаве, уткнувшись лицом в грязную траву, и постанываю от пережитого ужаса и отбитой задницы. Затем поднимаюсь и, собрав парашют, бреду по полю в сторону Аэроклуба. Совсем темно.
Лучший в истории человечества
Давно обещаю, и не только себе, написать повесть о русском гитаризме, то есть о гитаристах, то есть раскрыть загадку души народа-богоносца. Это обещание заведомо невыполнимо – это все равно что полностью расшифровать законы бытия. Можно описать лишь внешние признаки. Со мной играли прекрасные артисты – Никита Зайцев, Сергей Степанов, Сергей Болотников, последнее время херачит Николай Богданов. Один раз в составе «Санкта» на сцене ДС «Юбилейный» показывал класс Саша Ляпин. Так или иначе, я контачил с огромным количеством не только хороших, но и плохих гитаристов. Каждый имел тайную мысль, свой камень за пазухой. Первые годы я сам был гитаристом, и все продвигалось правильно. Но с годами, признав ограниченность умений, я все более отдавал территорию песен в руки – и это в прямом смысле слова – каких-то загадочных людей.
Возьмем, к примеру, Николая Богданова. Кое-что о нем можно узнать из книги «Кайф вечный». Но к началу XXI века он перестал глотать напитки, содержащие алкоголь, и, оттолкнувшись от дна этого бескрайнего моря, в которое ежесекундно втекают не только ликеро-, но и водочные изделия, вынырнул на поверхность. Уже за это ему можно поставить памятник, но Николай хочет памятник за другое. Он считает себя самым быстрым гитаристом мира. В алкогольный период он просто пытался проникнуть на сцену ко всякой заезжей звезде типа Ингви Мальмстина и унизить варяга своим мастерством. Перед сценой его перехватывали. Однажды ему все же скоростной трюк удался – это когда Николай работал в оркестре цирка. Запасшись джек-джеком длиной в тридцать метров и проглотив литр, Богданов во время кувырканий артисток встал в полный рост, чуть не падая вышел на арену и отмастурбировал гриф гитары до полного его (грифа) изнеможения. Артистки попаґдали, дрессированные тигры загрызли друг друга, директора цирка разбил паралич. Но зрители, особенно половозрелые подростки, Николаю рукоплескали. Потеряв опору в виде водки, Николай стал тише, но изобретательней. Когда в Питер в начале столетия приехали «Дип перпл»… Нет, Богданов пользовался Интернетом и загодя делал всем предложение поиграть вместе.
