Игорь Зимин - Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Детские приюты ведомства императрицы не могли вместить всех желавших. Но отвергать их было нежелательно, так как это могло нанести ущерб репутации благотворительного ведомства. Санкт-Петербургский совет приютов частично нашел выход из создавшегося положения. Родители и опекуны могли зачислять детей кандидатами на занятие освобождавшихся штатных вакансий. Число кандидатов было значительным. Создавалась очередь из желавших. Например, в течение 1880 г. кандидатами в приюты Санкт-Петербургского совета состояли 1125 детей[602]. К 1 января 1881 г. осталось 1040 кандидатов[603], т. е. 85 детей перешли из кандидатов в воспитанники приютов.
В Петербурге число детских приютов Ведомства императрицы Марии до конца XIX в. Возрастало незначительно. Общее количество призревавшихся в них детей оставалось прежним. К 1 января 1861 г. в ведении совета состояло 19 приютов – столько же, сколько в 1850 г. Всего на 1 января 1861 г. петербургские приюты призревали 3576 детей[604]. За указанный период увеличилось только число сиротских отделений. На 1 января 1880 г. в 22 приютах и четырех сиротских отделениях при них призревался 3491 ребенок. Из этого числа 334 ребенка призревались в сиротских отделениях[605]. Не изменилось положение дел и спустя десятилетие. В 1889 г. в приютах Санкт-Петербургского совета единовременно призревались 3677 детей, из них – 360 в сиротских отделениях[606]. В целом по российской империи число приютов ведомства императрицы, по сравнению с 1839 г., выросло существенно. Если в 1839 г., когда было принято Положение о детских приютах, этих заведений было всего 8 и в них призревались 827 детей, то в 1889 г. существовало уже 129 приютов. В них единовременно призревались 11 834 ребенка[607]. Однако из этих 129 учреждений 93 были созданы до 1861 г.[608].
Несмотря на то, что реформы Александра II создали более благоприятные условия для развития благотворительности, количество детских приютов Ведомства императрицы Марии, открытых в 1860–1880-е гг., было меньше, чем за предшествовавшее время. Из 129 упомянутых выше детских приютов 93 были созданы до 1861 г. Одной из причин этого стали организационные перетряски в управлении.
Руководство приютами в 1864 г. перешло непосредственно к главноуправляющему. Предполагавшаяся разработка нового, отвечавшего требованиям времени Положения об этих учреждениях была отложена на неопределенный срок. Руководство Ведомства учреждений императрицы уделяло им недостаточно внимания. Принц П. Г. Ольденбургский, занимавший в 1860–1880 гг. должность главноуправляющего, основное внимание сосредоточил на женских учебно-воспитательных заведениях. Преобразования в учебно-воспитательной части институтов, создание Мариинских гимназий, реорганизация работы на низших образовательно-воспитательных ступенях – все это, вероятно, не позволяло принцу основательно заняться проблемами детских приютов.
Другим фактором, сдерживавшим их развитие, были финансовые проблемы. Приюты существовали на пожертвования и средства Ведомства императрицы Марии, проценты с основных капиталов, доходы от недвижимости и от проведения различных благотворительных мероприятий. Открытие новых приютов и расширение прежних было обусловлено не потребностями в призрении, а наличием денег. В ряде случаев, создававшиеся по инициативе частных лиц и общественных организаций, приюты добровольно вступали в число учреждений ведомства императрицы, рассчитывая упрочить свое положение. Однако во второй половине XIX в. руководство запретило принимать под покровительство «их императорских величеств» приюты, если они не имели средств для обеспечения своей деятельности.
Расширению круга источников финансирования приютов могло способствовать сотрудничество с земствами и городскими общественными управлениями, созданными в ходе реформ Александра II. Однако устаревшее законодательство никак не оговаривало такое взаимодействие. Правда, на местах подобная помощь оказывалась. Например, приют св. Ольги в Пскове в 1874 и 1876 гг. получил от уездного земства по 600 руб. и в 1879 г. еще 300 руб. Пособия от олонецкого губернского земства получал николаевский детский приют в Петрозаводске – в 1875 и 1876 гг. по 500 руб., в 1878 г. – 1770 руб. и в 1879 г. – 1450 руб.[609].
На помощь земств можно было рассчитывать не всегда, поскольку они содержали учебно-воспитательные и медицинские учреждения. Их функции отчасти совпадали с призрением. Но благотворительными эти учреждения не являлись – средства на их содержание поступали от земских сборов. Напротив, оказание помощи детским приютам ведомства императрицы было со стороны земств, по существу, благотворительностью. Городские общественные управления также несли свои расходы, в том числе связанные с содержанием учреждений призрения. Сотрудничество земств и городских общественных управлений с благотворительными ведомствами дома Романовых осложнялось не только отсутствием средств у первых и несовершенством законодательства. Ведомства императорской фамилии очень высоко ценили свой привилегированный, корпоративный статус и неохотно шли на деловые контакты с другими обществами и учреждениями призрения. Необходимость объединения усилий всех благотворительных структур в империи признавалась ими лишь на словах. Однако, власть с недоверием относилась к возникшим в ходе реформ Александра II органам общественного управления. Все это мешало решению задач в области призрения.
Ярким примером того, как ревностно оберегали свой статус благотворительные организации дома Романовых, является обсуждение ведомством императрицы Марии в 1880-х гг. вопроса о призрении младенцев. В частности, речь шла о возможности создания новых воспитательных домов, поскольку двух учреждений этого типа, находившихся в Санкт-Петербурге и Москве, было явно недостаточно. Призрение младенцев в губерниях возложили на детские приюты Ведомства императрицы Марии. К тому времени существовали земские учреждения в губерниях. Однако мысль допустить к призрению младенцев земства была категорически отвергнута ведомством. Оно исходило из того, что «земства не имели необходимых для сего средств, и к тому же часто встречали в осуществлении своих намерений затруднение со стороны высшей администрации, основательно полагавшей, что подобный вид благотворительности, по самому существу своему, выходя из сферы нужд строго земского, местного характера, не представляется для земств обязательным»[610]. Для призрения младенцев-сирот и подкидышей рекомендовались приюты ведомства императрицы. В цитируемой записке «о мерах к улучшению системы призрения подкидаемых незаконнорожденных детей» предполагалось также лишить воспитательные дома права на взимание платы с театров, увеселений, различных празднеств, передав это право Ведомству детских приютов.
