Василий Шатилов - А до Берлина было так далеко...
Делали это таким образом: высланные квартирьеры встречали свои подразделения и разводили в назначенные места отдыха. В каждую избу размещали по 10–15 человек. Тесно, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Хозяева встречали солдат-освободителей с огромной радостью. Стелили на полу солому, грели воду, чтобы можно было помыться и побриться, а иногда угощали молоком и яичками, там, где удалось спасти от оккупантов скот и птицу.
Наша оперативная группа прибыла в большое село Вышегород. На окраине нас встретил боец из комендантской роты и повел в отведенную избу. На крыльце уже ожидал хозяин дома. Нечасто мне приходилось видеть такого здоровяка. он был чуть выше среднего роста, плечист и крепко сложен. Черная густая борода закрывала почти все лицо. Из-под густых бровей смело смотрели черные глаза.
Из разговора с ним я узнал, что он командовал небольшим партизанским отрядом и только что вернулся домой.
В избу ординарец принес ужин, установил лампочку с аккумулятором. Как только я сел за стол, хозяйка поставила горшок свежего молока. Честно признаться, давно не видел молока и с удовольствием стал пить с ломтиками черного хлеба.
Не успел еще и поужинать, как начали заходить офицеры штаба с докладами.
Зашел и начальник четвертого отделения Павел Матвеевич Матвеев, помялся и тихо сказал:
— Товарищ полковник! Подорвался на мине командир 201-го саперного батальона капитан Василий Иванович Гончаров.
Я похолодел. Погиб еще один замечательный человек, офицер с большим опытом.
— Пишите наградной лист. Посмертно, — только и мог я сказать Матвееву…
Всю ночь за окнами шумел лес. Непрерывно шел снег.
На рассвете накормили людей горячим завтраком и вновь вышли на свои маршруты.
К вечеру наши части догнали несколько мелких подразделений противника, силой от взвода до роты. С ходу сбили вражеский заслон на реке Милье, захватили несколько человек в плен. Они подтвердили, что главные силы гитлеровцев уходят за реку Великую.
В ночь опять выслали передовые отряды от 232-го и 140-го полков, усилив их танками и батареями противотанковых орудий. Задача прежняя: не ввязываясь в бой с вражескими подразделениями прикрытия, обойти противника и выйти на железную дорогу Остров-Пушкинские горы.
Ночь такая же, как и вчера: метель и снег.
Главные силы решили поднять на два часа раньше, из расчета до рассвета выйти на рубеж Орлы, Лаптево и одновременно с передовыми отрядами нанести удар по врагу с фронта и тыла.
На рассвете подошли к железной дороге. По другую ее сторону стоит лес. Из-за него одна за другой взмыли в воздух зеленые ракеты. За моей спиной раздался грохот, и на вражескую сторону полетели десятки снарядов и мин, туда, куда полетели ракеты. Эти целеуказания были поданы командиром передового отряда 232-го стрелкового полка капитаном Чабоненко.
— Вот этого я и ждал, — сказал Добылев. — Все идет по плану.
Вскоре мы увидели, как побатарейно развертывались и выходили на огневые позиции артиллерийские полки Смунеева и Овсянникова. Они сумели вовремя открыть огонь по врагу. Под прикрытием артиллерийского огня вышли танки, а за ними бежали на лыжах бойцы батальона Чабоненко. В то же время развернулся 140-й полк. Противник был зажат в тиски: с одной стороны передовые отряды, с другой — главные силы стрелковых частей. С каждой минутой кольцо окружения сжималось. Командиры фашистского заслона вначале не могли разобраться в создавшейся ситуации и не открывали огня.
— Наш маневр удался, — сказал Добылев, снял папаху и вытер пот со лба.
Вся эта маленькая по масштабу и по времени операция обошлась без потерь. Батальоны выходили к реке Великая.
Первых пленных привели к нам на наблюдательный пункт. Старший лейтенант Бейлин приступил к допросу унтер-офицера.
— Вы знали, что мы начнем наступать ночью?
— Нет. Мы должны были здесь, на этом рубеже, продержаться двое суток, пока не отойдут главные силы за реку Великую, а потом отойти сами. Наша рота располагалась в лесу южнее Подосья. Еще не рассвело, когда мы подумали, что идет подразделение сменить нашу роту, после чего мы должны были уйти во второй эшелон. А это оказались ваши солдаты. Мы не успели открыть огня.
Я оставил разведчиков продолжать допрос и разбираться с захваченными документами, а сам отправился на новый НП, который готовили на высоте 96,7, восточнее деревни Лобаны. По дороге догнал капитана Т. С. Чабоненко, который ехал на лошади. Увидев меня, он соскочил с кони и доложил:
— Батальон разгромил до двух рот пехоты и одну минометную батарею. Остатки фашистского прикрытия бегут к Великой. Потерь у нас почти нет.
— Рад за вас и ваших бойцов, разделавшихся, как подобает, с врагом. Вам и вашим бойцам объявляю благодарность. Особо отличившихся представьте к наградам…
Тем временем разведгруппа донесла, что Григоркины высоты на правом берегу Великой заняты противником и ей не удалось проникнуть в глубь обороны врага.
К утру 1 марта основные силы дивизии подошли к Григоркиным высотам и здесь встретили сильное сопротивление противника. Эти высоты прикрывали основной оборонительный рубеж на левом берегу реки Великая. На Григоркиных высотах противник укрепился, хорошо организовал огневую систему. Позиции были выгодные, и враг мог успешно обороняться.
Было ясно, что без соответствующей подготовки пытаться взять высоты с ходу было неразумно. Я решил начать атаку во второй половине дня. За это время подойдут танки, расставим батареи на огневые позиции, проведем рекогносцировку, организуем взаимодействие стрелковых подразделений с танками и артиллерией.
Свое решение доложил командующему. Он согласился с ним и приказал подтянуть 23-ю гвардейскую стрелковую дивизию, поставить ее рядом со 182-й. 23-й гвардейской дивизии поставили задачу прорвать оборону на участке Танцы, Григоркино, а 182-й дивизии — на рубеже Ожидково, Середкино, Слепня и выйти на реку Великая. Начало атаки намечалось на 16.00 1 марта.
После получения приказа командующего я провел рекогносцировку, отдал приказ на наступление командирам полков с высоты 81,6, где уже был подготовлен НП.
Все три стрелковых полка наступали в первом эшелоне.
Как только командиры ушли, я сел на чурбачок, прильнул к окулярам стереотрубы и не отрываясь изучал оборону врага. Рассматривая позиции противника, я думал о том, все ли мы сделали, чтобы успешно осуществить прорыв. Если у фашистов стоят пушки, танки и штурмовые орудия на первой позиции, то они не будут полностью подавлены нашей артиллерией и атака может сорваться. Надо выдвинуть на прямую наводку 1186-й истребительный противотанковый полк и 14-й истребительно-артиллерийский дивизион. И как только огневые точки противника будут обнаружены, так сразу будем их подавлять.
