Евгений Пчелов - Рюрик
Последним из поэтов-романтиков, кто обратился к образу мятежного Вадима, был М. Ю. Лермонтов. Его поэтическая повесть «Последний сын вольности», написанная в 1830–1831 годах, так и осталась при жизни автора в рукописи и впервые увидела свет только в 1910 году. Это произведение Лермонтов посвятил своему другу Николаю Семеновичу Шеншину (1813–1835) (к роду Шеншиных, как известно, принадлежал поэт А. А. Фет). Эпиграфом стали слова из поэмы Байрона «Гяур»: «Когда такой герой родится снова?» Лермонтов рисует поэтическую картину осени на берегу Ильменя. Страна славян порабощена иноземцами:
Увы! пред властию чужой
Склонилась гордая страна,
И песня вольности святой
(Какая б ни была она)
Уже забвенью предана.
Свершилось! дерзостный варяг
Богов славянских победил;
Один неосторожный шаг
Свободный край поработил!
Но есть поныне горсть людей,
В дичи лесов, в дичи степей;
Они, увидев падший гром.
Не перестали помышлять
В изгнанье дальнем и глухом,
Как вольность пробудить опять.
Эти герои — удалившиеся в изгнание шесть славянских юношей, среди которых Вадим и один старик, которого зовут Ингелот. Это имя через «Историю» Карамзина восходит к договору Олега с греками, где среди русских послов назван некий Инегелд. Ингелот у Лермонтова — не славянин, но сочувствует своим молодым друзьям. Славянские воины собираются вокруг костра, и Ингелот поет песнь о былом. Он рассказывает, как перед смертью Гостомысл обратился к новгородцам с такими словами:
Ах, вы люди новгородские!
Между вас змея-раздор шипит.
Призовите князя вы чуждого,
Чтоб владел он краем родины!
Кривичи, славяне, весь и чудь отправили послов «за море синее» к князьям «варяжских стран» со словами: «Край наш славен — но порядка нет!»
Рурик, Трувор и Синав клялись
Не вести дружины за собой;
Но с зарей блеснуло множество
Острых копий, белых парусов
Сквозь синеющий туман морской!..
Обманулись вы, сыны славян!
Чей белеет стан под городом?
Завтра, завтра дерзостный варяг
Будет князем Новагорода,
Завтра будете рабами вы!..
Под покровом ночи 30 юношей пробрались в стан врагов и поразили множество спящих варягов. Но в неравной битве в живых осталось только шестеро славянских воинов, которые вынуждены скрываться в лесах. После песни Ингелота Вадим призывает своих товарищей не смиряться с властью Рурика. Семеро отважных уплывают в чужие края, Вадим оставляет в Новгороде любовь — «младую Леду». Имя Леда взято Лермонтовым по аналогии со славянской Ладой — вымышленной богини любви у славян. Зимой Рурик ходит войной на врагов. Весной в роще Лады молодые славяне собираются на свой языческий праздник, во время которого Рурик увидел Леду и «вырвал у нее любовь». Обесчещенная Леда уходит из дома. Между тем Вадим с Ингелотом, единственные оставшиеся в живых из изганников (остальные погибли, сражаясь на чужбине), возвращаются в родные края. На холме они видят труп Леды. Безутешный Вадим решает мстить. Он появляется на пиру перед Руриком.
Варяг! — сказал он, — выходи!
Свободное в моей груди
Трепещет сердце… испытай,
Сверши злодейство до конца;
Паденье одного бойца
Не может погубить мой край:
И так уж он у ног чужих,
Забыв победы дней былых!..
Новогородцы! обо мне
Не плачьте… я родной стране
И жизнь и счастие принес…
Не требует свобода слез!
В поединке Рурик побеждает Вадима. «Последний вольный славянин» гибнет. Ингелот хоронит Вадима на холме рядом с Ледой. Под могильными камнями «спит последним сном, / С своим мечом, с своим щитом, / Забыт славянскою страной, / Свободы витязь молодой». Поэма Лермонтова заканчивается цитатой из «Поэм Оссиана» — фальсификации шотландского писателя XVIII века Джеймса Макферсона, приписывавшего эти произведения легендарному кельтскому барду III века н. э.
«Поэмы Оссиана» пользовались огромной популярностью в Европе в конце XVIII — начале XIX века. Оказали они влияние и на Пушкина. Знаменитые слова из поэмы «Руслан и Людмила» — «Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» — представляют собой вольный перевод строк Оссиана-Макферсона «А tale of the times of old!.. The deeds of days of other years!..». Эти же строки в английском оригинале Лермонтов поместил в заключение своей поэмы «Последний сын вольности».
Вадимом Лермонтов назвал главного героя и другого своего произведения — неоконченной повести, над которой он работал, по-видимому, в 1833–1834 годах. Здесь Вадим — безобразный внешне, нищий и отверженный наследник своего отца-помещика, которого в свое время разорил его богатый сосед. Сюжет этот частично напоминает сюжет повести Пушкина «Дубровский». Как отмечают литературоведы, оба произведения имели прототипом одну и ту же реальную историю. Вадим нанимается на службу к притеснителю своей семьи. Он охвачен жаждой мщения и становится одним из активных участников пугачевского бунта. Мотивы отверженного героя, мести и бунта роднят этого лермонтовского Вадима с его литературными предшественниками — само его имя становится знаком судьбы. К сожалению, повесть осталась незавершенной, и что ожидало Вадима в будущем — неясно, хотя можно думать, что и здесь конец предсказуем. Вадим должен погибнуть, даже если ему удастся осуществить свою месть.
Мы видим, как имя легендарного исторического персонажа, тесно связанного с Рюриком, вошло в текст русской культуры второй половины XVIII — первой половины XIX века, «оторвалось» от своего исторического прототипа и зажило самостоятельной жизнью, сохраняя некоторые свои «родовые» черты. Имя Вадим стало одним из популярных имен русского именослова.
Пришло оно и на сцену русского музыкального театра. В 1832 году состоялась премьера волшебной оперы в трех действиях с прологом «Вадим, или Пробуждение двенадцати спящих дев», написанной выдающимся композитором Алексеем Николаевичем Верстовским (1799–1862) на либретто поэта и публициста, будущего профессора истории словесности Московского университета, Степана Петровича Шевырева (1806–1864). Верстовский впоследствии развивал в своем творчестве «древнерусскую» тему. В 1835 году в московском Большом театре была поставлена его новая опера — «Аскольдова могила», имевшая громадный успех. Она продержалась в репертуаре русских театров вплоть до Первой мировой войны. «Аскольдова могила» была создана на сюжет одноименной исторической повести Михаила Николаевича Загоскина (1789–1852), действие которой разворачивается в эпоху «Владимира Первого». Действие же оперы относится ко временам Святослава Игоревича. Аскольдова могила здесь — одно из мест, где разворачиваются события, и служит символом старины — «счастливого» времени киевского князя Аскольда, к которому безуспешно призывает вернуться киевлян один из коварных персонажей оперы.
