Леонид Млечин - Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота
Полномочия Шелепина фактически делали его вторым по влиянию человеком в президиуме ЦК.
— Я пришел на работу в ЦК в шестьдесят шестом году, — рассказывал Наиль Бариевич Биккенин, который со временем стал главным редактором журнала «Коммунист». — Тогда еще окончательно не было определено, кто же станет лидером — Брежнев или Шелепин. Это я сразу почувствовал: любой первый секретарь обкома, приходивший к Шелепину, обязательно шел и к Брежневу. И наоборот.
Чем же Брежнев был лучше Шелепина? У Брежнева была завидная биография — работал на заводе, воевал, прошел целину, был первым секретарем обкома, первым секретарем в Молдавии, в Казахстане. Он наладил хорошие отношения с военными и промышленниками. Это имело значение. А у Шелепина в послужном списке — комсомол, КГБ и Комитет партийно-государственного контроля. Это не те должности, которые прибавляют друзей. Партийного контроля боялись еще больше, чем КГБ. Шелепин был человеком с характером: строгий, по долгу службы суровый. А рядом улыбающийся симпатичный Леонид Брежнев, который умел ладить с людьми.
— Молодой Брежнев — уважительно относящийся к людям, добрый, умный, красивый парень, — вспоминал Николай Месяцев. — Не только женщины от любви к нему трещали по всем швам, но и мужчины в него влюблялись. Но когда он почувствовал, что такое власть, он стал другим человеком. Слаще власти ничего нет и быть не может.
Мог ли Александр Шелепин стать первым человеком в стране?
В комсомольские годы Шелепин вырастил целое поколение руководителей областного и республиканского уровня. Они стали секретарями обкомов, заместителями министров. В каждой области были выходцы из комсомола, уважительно относившиеся к Шелепину. Везде друзья Александра Николаевича. Но Шелепин с его характером и решительностью внушал страх многим высшим чиновникам, вцепившимся в свои кресла.
В марте 1967 года Шелепин приехал в Калинин, где его выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета РСФСР. Церемония была ритуальной, как и слова, которые произносились в таких случаях. Но в речи Шелепина звучали необычные выражения.
— Характеризуя меня как кандидата в депутаты, — говорил Шелепин, выступая в областном драматическом театре, — товарищи главным образом говорили о моих положительных качествах и не упоминали о присущих мне недостатках… Но руководители — это не ангелы и не святые, а люди, как все, и, стало быть, как все люди, они имеют недостатки. Есть эти недостатки и у меня…
Таких слов его коллеги по руководству страной никогда себе не позволяли: недостатков у советских вождей быть не могло. Речи членов политбюро внимательно просматривались, и всякое отклонение от канонов замечалось. И не одобрялось.
Пошли разговоры о том, что комсомольцы пытаются захватить власть в стране, в партии. Но Брежнева недооценили. Леонид Ильич был внешне доброжелателен, но с особой брежневской хитростью разогнал комсомольскую команду. Окружение Шелепина разослали кого куда, большей частью послами в малозначимые, но далекие государства.
Позиции Шелепина сильно ослабли, когда его друг и соратник Владимир Семичастный в мае 1967 года потерял пост председателя КГБ. Политическая карьера Семичастного закончилась, когда ему было всего сорок три года. Другие в этом возрасте еще стоят у подножия олимпа и зачарованно смотрят вверх. Он не верил, что все кончено и назад возврата нет. Но его услали в Киев, и путь в Москву ему был закрыт.
Шелепин раздражал товарищей по партийному руководству разговорами о том, что члены политбюро оторвались от масс. Кому такое понравится? Крайне щепетильный, он не делал себе никаких поблажек. Ему сделали ремонт в квартире, он заплатил по счету. Члены политбюро обиделись: в какое положение их поставил Шелепин! Что же, и им теперь за все платить?
Брежнев перевел Александра Николаевича из ЦК в профсоюзы.
«Шелепин был человеком амбициозным, — вспоминал главный редактор газеты «Труд». — Конечно, став председателем ВЦСПС, он утратил значительную часть своего политического влияния, но все еще оставался членом политбюро. Естественно, он хотел, чтобы в его епархии все было лучше, чем в соседних. Поэтому и требования к главной профсоюзной газете выдвигал предельные. В этом были свои плюсы: когда удавалось убедить его в правоте редакции, становилось возможным публиковать острые и рискованные по советским меркам материалы».
Однако и Шелепин был не всесилен.
Министр гражданской авиации разгневался из-за критической статьи в «Труде» об «Аэрофлоте». Борис Павлович Бугаев был личным пилотом Брежнева, который, став генеральным секретарем, сделал Бугаева не только министром гражданской авиации, но и главным маршалом авиа ции, дважды Героем Социалистического Труда. Любая критика «Аэрофлота» пресекалась аппаратом ЦК…
Министр пожаловался Шелепину. Александр Николаевич сказал главному редактору о звонке Бугаева. Субботин объяснил, почему газета сочла необходимым выступить. Шелепин написал своим размашистым почерком: «Зачем тебе лезть на рожон?» Показал листок главному редактору, затем разорвал и бросил в корзину… Даже член политбюро в собственном кабинете не рисковал вслух обсуждать некоторые темы.
Вернувшись из поездки в Швецию, главный редактор написал статью. Как положено, показал Шелепину. Александр Николаевич увидел в тексте о Стокгольме слова: «Здесь легко и свободно дышится». Сказал, что шутку оценил, и фразу выкинул.
Но и в профсоюзах Шелепин Леониду Ильичу мешал. Снял его с должности, вывел из политбюро. Политическая карьера Шелепина закончилась. Все, кто дружил с Шелепиным, кто входил в его команду, кто работал под его руководством в комсомоле, попали под подозрение. Высоких должностей, во всяком случае, лишились.
Сохранились лишь те, кто перестал его узнавать. В прямом смысле этого слова. После того как Александра Николаевича сняли с высокой должности, он взял отпуск и поехал в подмосковный правительственный санаторий «Сосны». Вышел на улицу и увидел одного из старых соратников, с которым жили рядом дома и на даче, с кем дружили семьями и который был ему многим обязан.
Тот развернулся и пошел по другой аллее. На следующий день вообще уехал, хотя срок путевки еще не закончился. Зато остался на своем посту. На Шелепина эта история произвела удручающее впечатление. И они никогда больше не встречались.
Советская система показала, что если человек сопротивляется аппарату, то найдутся жернова, которые любого сотрут в порошок. К концу жизни Шелепин стал другим человеком, сильно изменился. Трудно жил последние годы, нуждался. Жалел, что, работая в КГБ, отказался от генеральского звания. Генеральская пенсия бы пригодилась, особенно когда началась безумная инфляция и рубль обесценился.
