Робин Апдайк - Саддам Хусейн
Даже два самых опасных решения в его жизни — вторжения в Иран и в Кувейт — не были приняты под влиянием момента. В обоих случаях война была не свободным выбором Хусейна, но скорее последним отчаянным жестом, предпринятым только после того, как были исчерпаны все остальные средства. В обоих случаях само решение использовать военную силу было принято совсем незадолго до начала военных действий. Иранская кампания — исключительно рискованный шаг — имела целью сдерживание фанатичного и бескомпромиссного врага, который открыто требовал крови Хусейна. Оккупация Кувейта — по мнению иракского лидера, сравнительно мелкая операция — была направлена на обретение финансовых ресурсов, от которых зависело его политическое будущее.
Хотя эти решения, безусловно, привели к серьезным просчетам, ясно, что Хусейн, вероятно, является самым могущественным правителем Ирака за последние пятьдесят лет. Сосредоточив в своих руках невиданную политическую власть, он диктаторски правил одной из наименее управляемых политических систем на Ближнем Востоке, преобразовав ее из «обычного» авторитарного режима третьего мира в более современное тоталитарное государство. Не менее важно, что он превратил Ирак в военного гиганта, намного сильнее своих соседей. И, что самое важное с его точки зрения, Саддаму удалось удержать бразды правления на протяжении более чем двух десятилетий: сначала в качестве фактического лидера при президенте Бакре, а потом в качестве абсолютного властелина. Этим не мог похвастаться ни один иракский правитель в современной истории.
И все же, при всех своих кровавых методах и гибкой идеологии, Саддам во многом стал пленником своего собственного успеха. Как и многие тираны до него, он постепенно загнал себя в такое положение внутри страны, в регионе и во всем мире, которое требовало постоянного повышения ставок, чтобы выжить. Всякая власть порождает страх потерять ее. В иракской политике, для которой характерно насилие, надо либо подчинить себе систему, либо она тебя сожрет.
Глава тринадцатая. Конфронтация продолжается
По мере того как уходила в историю отгремевшая в Заливе война, во многих странах все чаще задавались вопросом — был ли это успех мирового сообщества?
Директор лондонского Международного института стратегических исследований Ф. Гейсбург говорил, что прежде всего следует уточнить — что принимать за успех? Если целью войны считать освобождение Кувейта, то она достигнута. Однако, если союзники по антииракской коалиции ставили задачу ликвидировать военную угрозу со стороны Саддама Хусейна странам региона, то говорить об успехе невозможно. Недаром многие считали, что следовало «добить зверя в его логове». Руководитель «Бури в пустыне», американский генерал Шварцкопф заявил весной 1991 года:
— Мы выполнили свою задачу, но я разочарован.
Он считал, что войну следовало продолжать до полной капитуляции «багдадского вора». Вскоре генерала с почестями «ушли» в отставку.
По мнению профессора Нью-Йоркского университета А. Янова, президент Буш, призывавший иракский народ к борьбе против диктатора, бросил этот народ безоружным перед всей мощью Саддама Хусейна, и тот вскоре после войны в Заливе развернул широкие карательные операции против повстанцев. Да, если бы США направили войска на Багдад и свергли Хусейна, шум был бы большой. Но ведь союзные войска во время второй мировой войны не остановились у границ Германии. А сейчас американцам не хватило дальновидности. Технически война была проведена безупречно. Но в итоге блистательно выигранное сражение превратилось в весьма сомнительный мир.
Однако США, составляющие ядро антииракской коалиции, действовали на основе собственной доктрины политического реализма, согласно которой роль мирового сообщества состоит в том, чтобы наказать агрессора. Возникла кризисная ситуация, сообщество ее ликвидировало и отошло в сторону, не вмешиваясь во внутренние дела. К тому же не следовало делать из Саддама Хусейна мученика — это Белый дом отчетливо понимал. Но США считали, что диктатор будет свергнут в результате внутреннего военного переворота. Увы, надежды эти не оправдались.
Вскоре стало ясно, что Саддам Хусейн сумел сохранить немалую часть своего военного потенциала. В середине 1992 года президенту Бушу был направлен доклад ЦРУ, в котором говорилось, что иракский диктатор уверенно возрождает свою мощь и в течение нескольких лет сможет восстановить потенциал по созданию ядерного, химического и бактериологического оружия.
В январе 1992 года в обращении к нации в связи с годовщиной войны Саддам Хусейн заявил, что война не только не была проиграна, но, наоборот, в битве против объединенной коалиции Ирак одержал победу. Саддам вновь ожил. Усиливался его культ личности. Вновь зазвучали угрозы в адрес Кувейта и Саудовской Аравии. Недаром в Пентагоне операцию «Буря в пустыне» уже почти официально рассматривали как незавершенную. Опрос, проведенный в США в начале 1992 года, дал следующий результат: две трети опрошенных высказались за нанесение нового удара по Ираку, а 67 процентов заявили, что войну в Заливе, которая отгремела год назад, следовало продолжать до полного уничтожения диктаторского режима.
Верный себе, Саддам Хусейн повел массированную пропагандистскую кампанию внутри страны и за рубежом, главное содержание которой сводилось к тому, что иракский президент намного «переживет» президента американского. Тогда внимание Белого дома обратилось к иракской оппозиции в эмиграции, где ведущую роль играли две группировки. Одна концентрировалась вокруг бывшего представителя Ирака в ООН Салаха Омара ат-Тикрити и находилась в Англии. Другую возглавлял генерал Мустафа Хасан ан-Накыб, в прошлом начальник генштаба иракской армии, проживающий в Сирии. Американцы сделали ставку на ат-Тикрити. Был разработан план операции по свержению диктатора. Ат-Тикрити сумел убедить американцев в том, что в случае свержения Хусейна будет сформировано демократическое правительство. Однако вскоре выяснилось, что у оппозиции нет никакой реальной опоры внутри страны.
Тогда же в Ираке вспыхнули два стихийных восстания: на юге — шиитов, на севере — курдов.
Казалось, Ирак расползается по швам. Однако Саддаму Хусейну удалось справиться с волнениями, которые были жестоко подавлены.
Война в Заливе отнюдь не положила конец ядерным амбициям Хусейна, как на то рассчитывали союзники. Вновь начали действовать подпольные фабрики и лаборатории. По некоторым данным, иракскому диктатору удалось скрыть не менее двадцати установок, способных производить обогащенный уран. По-прежнему на военную машину Ирака работали специалисты из разных стран. После принятия Советом Безопасности ООН резолюции, требующей от Ирака уничтожения всего оружия массового поражения и прекращения реализации ядерных программ, из Ирака контрабандным путем были переправлены в Алжир часть урана и командированы некоторые ученые-ядерщики. Более 10 тонн необогащенного урана переправили в соседнюю Иорданию. Западные спецслужбы опасались, что Ирак и Алжир сформировали «ядерную ось» для того, чтобы создать первую атомную бомбу в исламском мире.
