Алексей Вульф - Дневник 1827–1842 годов. Любовные похождения и военные походы
Указ, данный об отставке уволенному от службы по домашним обстоятельствам из гусарского принца Оранского полка штабс-ротмистру Вульфу 1-му (Гофман. С. 308–310).
Следует заметить, что П. А. Осипова была недовольна отставкой сына; Е. Н. Вревская (Вульф) сообщала Б. А. Вревскому в письме от 11 декабря 1832 г.: “Маминька пишет Надежде Осипов не (Пушкиной. – Ред.): наши сыновья вышли в отставку – ваш капитаном, а мой порутчиком. Ей это кажется всего обиднее…” (Гофман. С. 372).
16 Языков называет этот напиток пуншем:
…Когда рука судьбины
Благоволит перед тобой
Стакан поставить пуншевой
Иль утешительные вины…
Кроме того, он описывает и приготовление этого пунша в Тригорском:
Как волновалася во мне,
На самой сердца глубине,
Восторгов пламенная удаль,
Когда могущественный ром
С плодами сладостной Мессины,
С немного сахара, с вином,
Переработанный огнем,
Лился в стаканы-исполины?
Как мы, бывало, пьем да пьем,
Творим обеты нашей Гебе…
Упоминаемая в этом стихотворении Геба – Е. Н. Вульф, которая и готовила пунш Вульфу, Пушкину и Языкову летом 1826 г. С собственно русским названием жженки этот напиток упомянут в послании 1845 г. “К баронессе Е. Н. Вревской”:
Как хорошо тогда мы жили!
Какой огонь нам в душу лили
Стаканы жженки ромовой!
Ее вы сами сочиняли:
Сладка была она, хмельна,
Ее вы сами разливали,
И горячо пилась она!
<……………………..>
Примите ж ныне мой поклон
За восхитительную сладость
Той жженки пламенной, за звон,
Каким звучали те стаканы
Вам в похвалу…
Пушкин же говорит об этих пирушках только намеком; ср. в “Евгении Онегине”:
…За ним (цимлянским. – Ред.) строй рюмок узких, длинных,
Подобно талии твоей,
Зизи, кристал души моей,
Предмет моих стихов невинных,
Любви приманчивый фиял,
Ты, от кого я пьян бывал!
Впрочем, и сам Вульф знал, что этот напиток назывался жженкой, и вспоминал об этом так:
Сестра моя Euphrosine, бывало, заваривает всем нам после обеда жженку: сестра прекрасно ее варила, да и Пушкин, ее всегдашний и пламенный обожатель, любил, чтобы она заваривала жженку… и вот мы из этих самых звонких бокалов, о которых вы найдете немало упоминаний в посланиях ко мне Языкова, – сидим, беседуем да распиваем пунш (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников: В 2 т. М., 1985. Т. 1. С. 447).
Слово же “емка” – возможно, специальное обозначение пищи и напитков. Во всяком случае, в тверских и псковских говорах было слово “емины”, обозначавшее всё, что “определено на пищу” (Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1978. Т. 1. А-З. С. 519). Вместе с тем в письме к H. М. Языкову от 14 апреля 1836 г. из Голубова, имения Вревских, Пушкин писал:
Отгадайте, откуда пишу к Вам, мой любезный Николай Михайлович?
из той стороны
– где вольные живали etc.
где ровно тому десять лет пировали мы втроем – Вы, Вульф и я; где звучали ваши стихи, и бокалы с Емкой, где теперь вспоминаем мы Вас – и старину. Поклон Вам от холмов Михайловских, от сеней Тригорского, от волн голубой Сороти, от Евпраксии Николаевне, некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятой раз уже брюхатой, и у которой я в гостях. Поклон Вам ото всего и ото всех Вам преданных сердцем и памятью!
Алексей Вульф здесь же, отставной студент и гусар, усатый агроном, Тверской Ловлас – по прежнему милый, но уже перешагнувший за тридцатый год (Пушкин. T. XVI. С. 104).
17 Вульф был уволен в отставку с чином штабс-ротмистра (см. прим. 14).
18 Саксонский сад был разбит во второй половине XVII в., открыт для посещений публики с 1827 г. (Путеводитель по Варшаве. С. 63–65).
19 Бальзак “Contes drolatiques” (“Les contes drolatiques”).
20 В. И. Аничков, приятель Л. С. Пушкина и Вульфа, принял на себя долг Пушкина А. П. Плещееву, почему Пушкин и смог выехать из Варшавы (см. письмо Н. И. Павлищева к А. С. Пушкину от 26 апреля 1836 г. // Пушкин. T. X V. С. 132). См. о нем: Фамильные бумаги Пушкиных-Ганнибалов. Т. 1. С. 181. Об этих обстоятельствах жизни Л. С. Пушкина см. также: Хандрос Б. Н. Письма Л. С. Пушкина к М. В. Юзефовичу // ПИМ. T. X. С. 333–334.
21 Имеется в виду серия “Paris on le livre des cent-et-un” (Paris, 1831–1834. Vol. 1–15), “Париж, книга ста одного”, в издании которой принимал участие Ж. Жанен.
22 Книга: Dumont Étienne. Souvenirs sur Mirabeau et sur les deux premières. Assemblées législatives. Bruxelles, 1832.
Иное мнение о романе Ж. Жанена “Барнав” см. в письмах Л. С. Пушкина (ПИМ. T. X. С. 336).
23 О стихотворных опытах О. С. Павлищевой см.: Лернер Н. Сестра Пушкина // Пушкин. Сочинения / Под ред. С. А. Венгерова. СПб., 1907. T. I. С. 81–87.
24 Н. О. и С. Л. Пушкины приехали в Михайловское 4 июля 1833 г. В их письмах к дочери постоянно упоминается, что Вульфы ждут сына и брата домой: Анна Н. Вульф “с нетерпением ждет своего брата” (4 сентября); “Они со дня на день ждут Алексиса, я тоже очень рада буду его видеть, тем более что он расскажет мне о вас, дорогие мои Дети” (27 сентября); “они с часу на час ждут Алексиса” (13 октября); Анна Н. Вульф “только что получила письмо от Алексиса, которое повергло ее в печаль, у него лихорадка; вместо того чтобы ехать сюда, он не выходит из комнаты” (21 октября). Наконец, 11 ноября 1833 г., незадолго до отъезда из Михайловского в Петербург, Пушкины посетили Тригорское:
Мы приехали сюда после полудня, чтобы с нею (П. А. Осиповой. – Ред.) попрощаться, – в тот самый момент, как Алексис Николаевич воротился из Варшавы. – Можешь вообразить, рады ли мы были с ним свидеться и поговорить о тебе, но, признаюсь, как ни был я счастлив обнять его, у меня сердце сжималось при мысли о тебе. – Он успокоил меня насчет твоего здоровья (Фамильные бумаги Пушкиных-Ганнибалов. Т. 1. С. 178, 179, 182, 183, 186).
Таким образом, Вульф выехал из Варшавы 1 ноября, а приехал в Тригорское 11 ноября. Ср. в письмах Пушкиных: “…г-н Вульф сам потратил 10 дней на то, чтобы добраться досюда” (там же. С. 187).
25 Н. О. и С. Л. Пушкины выехали из Михайловского в Петербург, очевидно, 14 ноября 1833 г. (Фамильные бумаги Пушкиных-Ганнибалов. Т. 1. С. 187).
1834
1 Из послания Языкова 1833 г. “А. Н. Вульфу” (“Прошли младые наши годы!..”):
Я руки в боки упираю
И вдохновенно восклицаю:
Здесь дома я, здесь лучше мне!..
Вот так-то мы остепенились!
2 Вульф был в Петербурге около 3 февраля (день праведницы Анны Пророчицы); ср. запись от 3 февраля 1830 г.
