Моисей Кроль - Страницы моей жизни
От времени до времени, точно незажившая старая рана, меня мучила мысль, что мои материалы о бурятах покрываются пылью и что потраченные мною почти в течение 10 лет усилия для собирания и систематизирования этих материалов пропадут даром, ибо я тогда не предвидел никакой возможности взяться за их надлежащую обработку, чтобы довести задуманную мною обширную монографию о бурятах до благополучного конца.
Я должен отметить, что в таком же точно положении, как я, оказывались многие русские исследователи и ученые. Например, Штернберг вывез с острова Сахалина и из Амурской и Приморской областей необыкновенно ценные этнографические материалы о таких первобытных племенах, как гиляки, орочи, гольды, айны. Он первый составил грамматику и словарь гиляцкого языка. В научных кругах очень высоко ценили этнографические работы Штернберга, и все же он также не имел возможности обработать надлежащим образом свои материалы. Такая же печальная история повторилась и с Богоразом и Иохельсоном. Оба они приняли участие в научной экспедиции, организованной правителем дел Восточно-Сибирского отдела Географического общества Д.А. Клеменцом на средства И.М. Сибирякова. Экспедиция эта ставила себе целью обследование примитивных народностей, населяющих обширную Якутскую область. Богораз всесторонне обследовал чукчей, а Иохельсон юкагиров и ламутов. Оба они собрали совершенно исключительного научного интереса материалы по этнографии названных племен. Эти материалы были ценнейшим вкладом в этнографическую науку и в историю первобытной культуры. В 1900 году Богораз и Иохельсон получили возможность приехать в Петербург. Как и я, они надеялись, что или Географическое общество, или Академия наук даст им необходимые средства на обработку их материалов и их издание. Но их постигло такое же разочарование, как и меня. «Мы к великому сожалению вам ничем помочь не можем, – сказали им и в Географическом обществе, и в Академии наук, – мы бедны и у нас не хватает денег даже на самые насущные нужды наши». И Богораз и Иохельсон вынуждены были отложить свои научные сокровища в сторону и искать случайных заработков, потому что самые ученые этнографы тоже должны есть и пить.
К счастью, им совершенно неожиданно пришел на помощь «американский дядюшка». Это история, на которой стоит остановиться несколько подробнее. Дело в том, что Естественно-исторический музей Джезупа [14] в Нью-Йорке очень заинтересовался в то время вопросом, существует ли более или менее близкое родство между первобытными племенами, живущими в Аляске и на Алеутских островах, и племенами, населяющими русское северо-западное побережье Тихого океана. Лучшим способом дать научно обоснованный ответ на поставленный вопрос было произвести обстоятельное обследование племен, раскинувших свои стойбища и на американском крайнем северо-восточном побережье Тихого океана, и на русском крайнем северо-западном его побережье.
По намеченному директором Естественно-исторического музея Боасом плану это обследование должно было быть произведено двумя самостоятельными экспедициями. Изучением племен, живущих на Аляске и на Алеутских островах, должны были заняться американские ученые. Что же касается племен, населяющих крайний северо-восток Сибири, то их обследование Боас признал более целесообразным поручить русским этнографам и, справедливо полагая, что Академия наук поможет ему сделать надлежащий выбор, он обратился к ней с просьбой рекомендовать ему опытных исследователей, которые наилучшим образом выполнили бы поставленную им задачу.
Само собою разумеется, что Академия наук с радостью рекомендовала Боасу Богораза и Иохельсона, так как более подходящих людей для предстоявших исследований трудно было бы сыскать. Конечно, Богораз и Иохельсон приняли приглашение Боаса с восторгом. И Америка показала, как она умеет организовывать научные экспедиции. Музей ассигновал огромную сумму денег, чтобы снабдить участников экспедиций всем необходимым для обследования первобытных племен научным и техническим материалом. Богоразу и Иохельсону было назначено крупное ежемесячное жалованье, и это дало им возможность взять с собою в экспедицию своих жен, которые оказали им чрезвычайно ценную помощь в качестве сотрудниц. По плану музея их обследование должно было продолжаться два года, но это не смутило ни Иохельсона, ни Богораза; напротив, они были весьма довольны, что в их распоряжении будет такой продолжительный период времени, чтобы проверить при чрезвычайно благоприятных условиях все прежде ими собранные материалы и при помощи новых усовершенствованных технических приемов дополнить их и углубить. Их повышенное настроение и радостное предвкушение ожидающих их огромных успехов было, однако, омрачено следующим обстоятельством. Естественно-исторический музей Джезупа поставил им условие, чтобы они все свои будущие научные труды печатали только в Америке и на английском языке, конечно, на средства музея. Это значило, что даже материалы, собранные ими во время работ «сибиряковской» экспедиции, они обязаны обработать и печатать на английском языке в Америке же. Такое требование наносило сильный удар и русской этнографической науке, и русскому престижу. Ценнейшие научные материалы, собранные русскими учеными в России, уходили в чужую страну только потому, что отсталое русское правительство уделяло слишком мало внимания развитию русской науки.
Должен заметить, что и в Географическом обществе, и в Академии наук царило некоторое возбуждение и даже недовольство, что она из-за бедности своей не смогла использовать научные сокровища, вывезенные Иохельсоном и Богоразом из Сибири. А целый ряд наших ученых этнографов не скрывали своей досады по поводу того, что Америка как бы отнимает у русской науки Богораза и Иохельсона. Хотя всякое научное достижение принадлежит всем народам и всем странам, все же в том факте, что русские ученые вынуждены были согласиться на передачу своих материалов Америке, было, несомненно, что-то, унижающее Россию.
Иохельсон и Богораз блестяще выполнили задачу, возложенную на них нью-йоркским Естественно-историческим музеем Джезупа. После двухлетнего обследования племен, населявших крайний северо-восток Сибири, они вывезли оттуда массу совершенно новых и чрезвычайно интересных материалов, которые явились весьма ценным вкладом в этнографическую науку; а когда эти материалы были ими обработаны и напечатаны в Нью-Йорке на английском языке в виде нескольких великолепно изданных томов, их авторы сразу завоевали очень почетную репутацию в ученом мире.
В том же 1900 году и Штернберг освободился из своего житомирского плена и вступил на широкий путь научного творчества.
