Василий Балакин - Творцы Священной Римской империи
Это же намерение еще отчетливее проявляется во введении Оттоном III должности императорского патриция. И здесь речь идет о продолжении существовавшей традиции. Титул патриция в X веке стал принадлежностью римского градоначальника, и Крешенции обладали им вплоть до их свержения Оттоном III в 998 году. Вопреки представлению о том, что на должность патриция назначает папа, оттоновский патрициат должен был стать возрождением древнеримского патрициата, а патриций — наместником императора. В соответствии с этим новым пониманием патрициата Оттон III назначил преемником Крешенция на должности римского патриция некоего Циацо, которого в одной из грамот называет своим «любимым верным человеком» и которого современники именовали «его» (то есть императора) «патрицием». Трудно сказать что-либо определенное о сфере его компетенции, прежде всего о том, как он исполнял свои функции наряду или совместно с префектом города. Судя по тому, что первое упоминание о патриции относится к 1000 году, назначение на эту должность не было в числе первых мер, принятых Оттоном III в Риме. Однако примечательно то, что император взял «своего» патриция с собой в польский город Гнезно (об этой поездке, имевшей важное значение для воплощения плана возрождения Римской империи, еще будет подробно рассказано), хотя, как следовало бы ожидать, именно в отсутствие императора в Риме тому полагалось бы приступить к исполнению своих функций. Очевидно, в ходе этой поездки патриций, наряду с папским легатом, должен был представлять светский Рим. Тот факт, что в 1001 году императорский патриций во главе войска выступил против мятежного Рима, указывает на исполнение им задания, обусловленного чрезвычайными обстоятельствами, но не дает возможности понять, в чем именно состояли его обязанности. В этом императорском патриции по имени Циацо примечательно то, что он был не римлянином и даже не итальянцем, а немцем. Это дает богатую пищу для размышлений относительно намерений императора: Оттон III при всей своей любви к «золотому Риму» старался соблюдать осмотрительность на римской земле, назначив патрицием человека, теснейшим образом связанного с императорским домом.
Перечисленные выше должности относились к Риму, чего нельзя сказать о логофете и протоспафарии. Их особенностью было и то, что они происходили не из римской, а из византийской традиции, хотя византийский образец сам по себе для Оттона III не имел никакого значения — он искал в нем римскую традицию, если не находил непосредственного доступа к ней. Титул «спафарий», производный от слова «spatha» (меч), в Византии означал не должность, а ранг, охватывавший три класса, одним из которых и был класс «протоспафариев». В византийских провинциях Южной Италии были чиновники этого ранга, однако с военной службой они не имели ничего общего. Какой же смысл заключал в себе одноименный титул, появившийся при Оттоне III? Это была, видимо, чисто символическая почетная должность, не связанная с выполнением постоянных обязанностей, а заключавшаяся в несении по торжественным случаям символического меча перед императором — некое подобие почетных придворных должностей. С византийским протоспафариатом она была связана лишь этимологически.
Заслуживает внимания и введенная Оттоном III должность логофета: в Византии этот сановник вел корреспонденцию с зарубежными государствами, принимал их послов и консультировал василевса по вопросам международных отношений. В чем заключалась должность логофета при Оттоне III? Хериберт, канцлер Италии с 994 года, получил после смерти 4 августа 998 года канцлера Германии Хильдибальда и его должность, так что обе канцелярии теперь были объединены персональной унией. Это назначение свидетельствовало о чрезвычайном, подтвержденном и возведением его в сан архиепископа, доверии Оттона III к Хериберту, важнейшему из своих немецких советников. Летом 999 года Оттон III в собственноручном письме, в котором он сообщает ему о возведении его в достоинство архиепископа Кёльнского, применяет к нему единственный титул— «архилогофет», который в другой грамоте расшифрован как «императорский логофет и канцлер». Таким образом, логофет превратился в архилогофета и появился второй, подчиненный ему логофет, должность которого досталась не кому иному, как архидиакону Льву, повлиявшему на умонастроение юного императора и ставшему епископом Верчелли. Мы знаем, что он не только сам составлял пожалованные ему императорские дипломы, но и редактировал особенно важные законы и дипломы Оттона III.
Таким образом, когда Хериберт стал канцлером двух королевств, Италии и Германии, для должности итальянского канцлера ввели соответствующий византийский титул, благодаря чему до сих пор одноименным должностям стали соответствовать два различных титула. Поскольку впоследствии Хериберт длительное время отсутствовал в Италии, его обязанности стал исполнять Лев Верчелльский, и их функции были разграничены таким образом, что первый назывался архилогофетом, а второй — логофетом. Лев занял должность подканцлера (очевидно, лишь подканцлера для Италии), что вполне согласовывалось с его фактическим положением при дворе и влиянием на политику Оттона III.
Все сказанное позволяет утверждать, что введение Оттоном III древнеримских и византийских должностей отнюдь не было маскарадом и игрой в титулы, как полагали многие историки. Реформа придворного штата, проведенная юным императором, увлеченным намерением приблизить свою империю по форме и содержанию к Древней Римской империи, преследовала вполне реальные цели, прежде всего политические: привлечь на свою сторону как можно больше итальянцев, и в особенности римлян, мечтавших о возрождении былой славы собственной родины; нивелировать региональные и этнические различия и создать условия для успешного, максимально бесконфликтного сотрудничества папы с императором.
Важным свидетельством о замыслах «Возрождения империи римлян» служит булла (печать), использовавшаяся Оттоном III с апреля 998 года, сразу же после подавления мятежа Крешенция, и лишь с начала 1001 года замененная на новый тип. Она полностью выпадает из предшествующей оттоновской традиции, и то новое, что в ней содержится, представляет собой целую программу реорганизации Империи. Эта булла знаменует разрыв с предшествующей имперской традицией в том отношении, что отныне и до смерти Оттона III официальные грамоты удостоверялись не припечатанной восковой печатью, а подвешенной металлической буллой, какие до сих пор применялись только по особым случаям. Нововведение соответствовало обычаю пап и византийских императоров, поэтому можно предположить, что от прежней традиции отказались, чтобы не отстать от константинопольского «императора римлян», в практике применения печатей которого сохранился, как полагали, античный обычай.
