Борис Соловьев - Полководец Сталин
Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно" (У. Черчилль. Вторая мировая война. Т. 4. М., 1955, с. 477-478).
В ходе войны Сталин многократно проявлял способность блестяще разрешать сложнейшие проблемы, когда сплетались в один узел военно-политические, стратегические, дипломатические и психологические факторы. Следует согласиться с Черчиллем, который сказал: "Большое счастье для России было то, что в годы тяжелых испытаний Россию возглавлял гений и непоколебимый полководец И. В. Сталин".
Участник переговоров о военном сотрудничестве союзников британский фельдмаршал Б. Монтгомери впоследствии писал: "...Сталин почти не делал ошибок... Он обладал поразительным стратегическим чутьем, и я не помню, чтобы он сделал хоть один ложный шаг в наших переговорах по стратегическим вопросам" (Цит. по: История второй мировой войны 1939-1045. В 12 т. Т. 10. М., 1979, с. 132).
В воспоминаниях, изданных в 1962 году, министр иностранных дел Великобритании А. Иден, пожалуй, наиболее часто из западных политиков встречавшийся со Сталиным, писал: "Сталин изначально произвел на меня впечатление своим дарованием и мое мнение не изменилось. Его личность говорила сама за себя и ее оценка не требовала преувеличений. Ему были присущи хорошие естественные манеры, видимо, грузинского происхождения. Я знаю, что он был безжалостен, но уважаю его ум и даже отношусь к нему с симпатией, истоки которой так и не смог до конца себе объяснить. Вероятно, это было следствием прагматизма Сталина. Быстро забывалось, что ты разговариваешь с партийным деятелем... Я всегда встречал в нем собеседника интересного, мрачноватого и строгого, чему часто обязывали обсуждавшиеся вопросы. Я не знал человека, который бы так владел собой на совещаниях. Сталин был прекрасно осведомлен по всем его касающимся вопросам, предусмотрителен и оперативен... За всем этим, без сомнения, стояла сила" (Тhе Еdеn Меmоirs. Fасing thе Dictators. Lоndоn, 1962. р. 153).
Джордж Кеннан, во время войны работавший в посольстве США в Москве, писал о Сталине: "Смелый, но осторожный, легко впадающий в гнев и подозрительный, но терпеливый и настойчивый в достижении своих целей. Способный действовать с большой решительностью или выжидательно и скрытно в зависимости от обстоятельств, внешне скромный и простой, но ревниво относящийся к престижу и достоинству государства... Принципиальный и беспощадно реалистичный, решительный в своих требованиях в отношении лояльности, уважения и подчинения. Остро и несентиментально изучающий людей, Сталин мог быть, как настоящий грузинский герой, большим и хорошим другом или непримиримым, опасным врагом. Для него трудно было быть где-то посередине между тем и другим" ("Диалог". 1996, № 10, с. 74).
Бывший во время войны послом США в Москве А. Гарриман писал о И. В. Сталине: "Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров".
Корделл Хэлл, государственный секретарь США в годы войны, отмечал: "Сталин - удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями и разумом, а также умением схватывать суть практических вопросов. Он один из тех лидеров, наряду с Рузвельтом и Черчиллем, на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет".
Известный английский общественный деятель, ученый и писатель Чарльз Сноу опубликовал в 1967 году девять портретов-эссе о самых великих личностях XX века. Свою портретную галерею он завершил эссе о И. В. Сталине. Отдавая должное его историческому величию, Ч. Сноу поставил И. В. Сталина выше своего единоплеменника У. Черчилля.
Видный французский ученый, писатель и общественный деятель Роже Гароди имел все основания недавно заявить: "...когда Сталин говорил в 1931 году: "Если мы не будем производить 10 миллионов тонн стали в год, то меньше чем за 10 лет нас раздавят", он был прав. Десять лет, то есть 1941 год. Если бы он тогда не совершил то невероятное усилие, которое, действительно, с человеческой точки зрения, стоило очень дорого, мы бы сейчас жили в эпоху Освенцима... В определенных исторических условиях сначала нужно делать то, что необходимо, даже если это будет стоить больших человеческих усилий. Я считаю, что с человеческой точки зрения сталинизм стоил нам очень дорого, но надо также сказать и о том, что если Европа свободна сегодня, так это благодаря Сталинграду" ("Завтра". 1998, № 8).
Более полувека тому назад Илья Эренбург писал: "Сталин не был одним из тех далеких полководцев, которых знавала история. Сталин приободрял каждого, понимал горе беженцев, скрип их телег, слезы матери, гнев народа. Сталин, когда нужно было, стыдил растерявшегося, жал руку смелым, он жил не только в Ставке, он жил в сердце каждого солдата. Мы видим его рабочим человеком, трудящимся с утра до ночи, не отказывающимся ни от какого тяжкого дела, первым мастером советской земли... Сталину шлют подарки. Француженка, у которой фашисты расстреляли дочку, послала Сталину единственное, что у нее осталось от ребенка,- шапочку. Такого подарка никто не получит, и нет весов, на которых можно взвесить такую любовь..." ("Вопросы истории". 1998, ( 6, с. 21).
США и Англия вплоть до ноября 1944 года были против участия Франции в работе Европейской консультативной комиссии. СССР выступал за участие Франции в решении международных проблем. В беседе с Шарлем де Голлем, во время его визита в Москву в декабре 1944 года, Сталин сказал: "Генерал должен знать, что у нас были разногласия с Англией и Америкой по поводу Французского национального комитета, по вопросу о том, считать ли его правительством или нет". Де Голль заметил, что, по его мнению, Сталин в этой игре выиграл. Соглашаясь с ним, Сталин подчеркнул: "Для того и играют, чтобы выиграть. Но Франция больше выиграет". Крымская конференция закрепила право Франции в оккупации Германии и контроле над ней.
Де Голль признавался, что обладая немалым опытом переговоров с Черчиллем, Рузвельтом и другими крупными политическими деятелями, он надеялся иметь больше психологических преимуществ перед наиболее своеобразным представителем великой тройки - И. В. Сталиным. Но оказалось, что в еще большей степени обладает искусством диалога Сталин. "В течение приблизительно 16 часов, что длились в общей сложности мои переговоры со Сталиным,- писал де Голль,- я понял суть его политики, грандиозной и скрытной. Коммунист, одетый в маршальский мундир... он пытался сбить меня с толку. Но так сильны были обуревавшие его чувства, что они нередко прорывались наружу, не без какого-то мрачного очарования". Де Голль отметил, что он безусловно верно почувствовал и оценил, насколько твердо Сталин защищал государственные интересы Советского Союза. Прощаясь Сталин сказал: "Вы хорошо держались. В добрый час! Люблю иметь дело с человеком, который знает, чего хочет, даже если его взгляды не совпадают с моими". Де Голль пригласил Сталина "повидать нас в Париже". Сталин ответил: "Как это сделать? Ведь я уже стар. Скоро я умру" (Н. Н. Молчанов. Генерал де Голль. М., 1972, с. 259, 262).
