Евгений Полищук - «Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1
Клубов ощутил себя словно под какой-то темной, зловещей крышей. Исчезло солнце, лишь черные, зловещие кресты уставились на него со всех сторон. Он сбросил скорость, и ему показалось, что его машина застыла на месте, не двигается. Чуть приподняв ее нос, он упер его прямо в мотор «юнкерса». Очередь. Из флагмана посыпались какие-то куски, он шарахнулся влево и ударил крылом соседа. В то же мгновение из него полетело вниз что-то черное, хвостатое. Бомбы! Инстинктивно Клубов бросил машину вниз и в сторону. Пронесло! Теперь можно осмотреться.
Первая девятка бомбардировщиков, освободившись от бомб, стала поспешно разворачиваться назад. Вторую группу разгоняют Труд с Олиференко. И только третья продолжает лететь прежним курсом.
Табаченко, прикрывая Клубова, схватился с двумя «мессерами». Пока он их удерживает, но долго такая игра продолжаться не может. Надо ему помочь!
Заметив приближающуюся «аэрокобру», «мессы» бросили Табаченко и ушли на солнце.
Хорошо видно было, как немецкие истребители, словно птицы, отряхиваясь от дождя, перекладывают машины с крыла на крыло, выбирая момент, чтобы снова броситься сверху на «кобры».
Пока они приводили себя в порядок и осматривались, Клубов с Табаченко повернули к третьей группе бомбардировщиков. И тут Александр заметил на подходе уже четвертую стаю, летевшую ниже первых трех, рассчитывающую, очевидно, в сумятице боя незамеченной проскочить к переправе.
– Тигр! Тигр! Я Сокол! Срочно нужна помощь! – передал Клубов на КП. Теперь только бы Покрышкин не опоздал.
Пара «мессеров», до сих пор сидевшая в засаде и высматривающая добычу, кинулась на Труда с Олиференко. Занятые боем, они ничего не замечали вокруг. Александр даже растерялся – то ли своих ребят выручать – «мессы», судя по всему, пилотируют асы и своего они не упустят, то ли продолжать атаковать третью и четвертую группы бомбардировщиков.
Взглянул наверх: вокруг Жердева с Суховым уже носился целый рой «мессершмиттов». Очевидно, немцы запросили помощь, и она уже прибыла. Слетанная пара наших держалась молодцом.
Все, больше ждать нельзя. Так и не успев передать Табаченко команду заняться четвертой группой бомбардировщиков, Клубов бросился на выручку Труду.
Ему хорошо было видно, как Андрей сблизился с отставшей от группы тройкой «юнкерсов», пытавшейся прорваться к Сивашу, и в упор расстрелял ее ведущего. Но он также видел, как желтое, тупое рыло «мессершмитта» уже подворачивалось к машине Труда. «Неужели не успею?» – в отчаяньи подумал он.
От огромной перегрузки на вираже у него потемнело в глазах, но даже ничего не видя, он изо всех сил продолжал вращать самолет, рассчитывая, что интуиция его не подведет, что расчет будет точным и он окажется в хвосте фашиста. Наконец в глазах стало светлеть, и он с радостью убедился, что нет, он не ошибся в расчете, более того, немец уже был в перекрестье его прицела, но вот беда, Труд был на той же линии. А впереди горящий «юнкерс».
«Пулеметом!» – Он нажал гашетку и просто физически ощутил, как его трасса, словно шпага, пронзила «мессера». Мелькнул язычок огня, «худой» окутался дымом. Но из машины Андрея тоже выскочили искры, показался черный дым.
Труд прыжком отскочил в сторону, и дымя, круто начал снижаться. Успел-таки «мессер» его достать. «Где Олиференко? Он должен сейчас прикрыть своего ведущего, иначе немцы его добьют!»
Клубов лихорадочно крутнул головой. Но где там, Олиференко, сам связанный «мессершмиттами», вертелся, как вьюн, и никому помочь не мог.
– Меня охранять не надо: выйду из боя сам, – раздался в наушниках голос Труда, уже оценившего обстановку.
«Черт, как быть с третьей группой «юнкерсов», – занозой в голове мысль. Клубов рассчитывал разбить ее вместе с парой Труда, а потом прийти на помощь Табаченко и завершить разгром бомбардировщиков, но атака немцев на Андрея нарушила все его расчеты.
Меж тем третья группа была уже близко от переправы, и раздумывать уже было некогда. Клубов бросился на нее. Вся девятка бомберов, словно слитая из одной глыбы металла, приближалась к Сивашу. «Только бы сзади меня никто не атаковал», – успел подумать Клубов, как в наушниках раздалось:
– Сокол! Атакуй бомберов! Тебя прикрываем!
«Саша Покрышкин пришел», – подумал он, и на душе потеплело. Теперь можно действовать спокойно. Он оглянулся, пытаясь понять, какую позицию заняла пара Старчиков-Торбеев из эскадрильи Федорова, но толком ничего не рассмотрел, потому что третья стая бомберов была уже у него над головой. Пришлось мотором притормаживать свой истребитель.
Поймать в прицел задний «юнкерс» было делом одной секунды. Огонь из всего бортового оружия, и бомбардировщик камнем пошел к земле. Не теряя времени, он ударил по второму, третьему… Они, словно стадо коров на выпасе, кинулись в разные стороны. Один замешкался, и этого оказалось достаточным, чтобы получить очередь по мотору. Пытаясь выскользнуть из прицела, «юнкерс» кинулся вниз, но разве может уйти от истребителя такая неуклюжая махина? Пушка ударила безотказно.
Швырнув «аэрокобру» точно мячик вверх, Клубов вышел из атаки. Теперь был черед Старчикова с Торбеевым.
Оглянулся. Небо очистилось от вражеских истребителей. Внизу Табаченко с подоспевшей на помощь парой «аэрокобр» разгоняли остатки четвертой девятки «юнкерсов». На земле пылало несколько костров. По ярко-красному огню с траурной окантовкой легко было догадаться, что это горели упавшие на землю самолеты.
Азарт боя прошел, он стал успокаиваться и подводить итоги. Задачу выполнили, но какой ценой. Жив ли Труд? Он успокаивал себя тем, что бой пришлось вести парами, а потом и в одиночку, но тут же представлял, какой нагоняй будет от Покрышкина. Ведь фактически каждый действовал самостоятельно, вдали друг от друга. Нарушили установки группового боя.
По рации он передал, чтобы все шли на переправу, но «земля» разрешила возвращаться домой.
Вот и посадочный знак. Самолет, словно обрадовавшись, что бежит наконец по земле, ведет себя безупречно. Несколько минут, и машина в капонире.
Первым на крыло забрался Виктор Жердев:
– Ну как, цел?
– Цел, а ты?
– Самолету немного досталось.
– А как с остальными? – забеспокоился Клубов.
– Все возвратились.
– И невредимы?
– У Табаченко несколько пробоин от «Юнкерсов». Но это ерунда: на час работы технику. Сильно пострадала машина Труда.
– Сам-то он цел?
– Герой, вон собрал вокруг себя молодых, рассказывает им…
Клубов выбрался из кабины самолета, и они пошли к собравшимся вокруг Труда летчикам. Судя по всему, Андрей уже заканчивал свой рассказ:
– И вот, когда положение казалось мне совсем безвыходным, тут и появился «сотый». Скажу вам, братцы, это мгновение, когда один «мессер» из этой волчьей стаи вдруг на моих глазах развалился на куски, а все остальные шарахнулись от меня в стороны, как от прокаженного, и рядом мелькнула «аэрокобра» с номером «100» на фюзеляже, а потом свечой ушла в небо, это мгновение не забуду, наверное, до самого гроба. А далее, словно поддерживая своим крылом мою израненную машину, он привел меня на аэродром. После посадки Саша подошел ко мне, осмотрел мой избитый самолет и сказал только одно слово – «слабак». Правда, потом добавил: «Так и убить могли, соображать надо».
