Петр Люкимсон - Царь Давид
Однако при этом большинство историков и археологов убеждены, что место, которое миллионы верующих иудеев, христиан и мусульман считают могилой Давида, на самом деле… таковой не является, и вовсе не обязательно, что Вениамин Тудельский и старинные еврейские легенды говорят об одном и том же склепе. При этом они обращают внимание на то, что «Первая книга Царей» называет в качестве места захоронения Давида именно Город Давида, то есть Иерусалим в тех границах, в которых он находился в его время, а не в тех, до каких расширился спустя столетия. Гора Сион в пределы этого древнего Иерусалима не входила. Так что, вероятнее всего, «могила Давида» на горе Сион — это такая же поздняя фальсификация, как и «могила Авессалома» в Кедронской долине. Подлинное место погребения Давида остается неизвестным, и, возможно, еще будет открыто в ходе дальнейших раскопок в Городе Давида.
А пока стоит рассказать о тех драматических событиях, которые развернулись в Иерусалиме сразу после смерти Давида.
* * *Еще не прошел тридцатидневный траур по Давиду, как к царице-матери Вирсавии пришел Адония и смиренно попросил принять его.
— Ты знаешь, царица, сказал он, — что меня, а не Соломона прочили на царство, но отец мой решил по-своему, и я признаю, что его решение было от Господа. А теперь есть у меня к тебе одна просьба, не откажи мне.
— Говори, — сказала ему Вирсавия.
— Прошу тебя, скажи царю Соломону — ибо он тебе не откажет, — чтобы дал мне Ависаг Суннамитянку в жены.
И Вирсавия направилась к Соломону, чтобы исполнить просьбу Адонии. Увидев мать, рассказывает «Первая книга Царей», юный царь сбежал со своего трона, поклонился ей и велел принести для Вирсавии еще один престол и поставить его по правую руку от него. Многие придворные расценили этот поступок Соломона как знак, что он и сам понимает, что пока слишком мал, чтобы править государством, и признает свою мать в качестве регентши. Однако очень скоро им предстояло убедиться, что они ошибаются: Соломон считал себя полновластным монархом и никому не собирался даже временно уступать бразды правления. Приглашая же мать сесть с ним рядом, Соломон лишь выполнял заповедь Торы о почитании родителей, и не более того.
Услышав, о чем просит Адония, Соломон пришел в ярость.
— Почему ты просишь для него только Ависаг Суннамитянку?! Проси уже для него все царство — а заодно и для первосвященника Авиафара и Иоава, сына Серуйи!
Таким образом, в просьбе Адонии Соломон увидел подтверждение своих подозрений, что его сводный брат вместе со своей «партией» продолжает вынашивать заговор против него. Для начала же Адония решил обосновать свое право на царство тем, что он унаследовал последнюю жену царя, то есть совершить то же святотатство, которое некогда совершил Авессалом. И растолковав просьбу Адонии именно таким образом, Соломон вызвал к себе верного Ванею и приказал ему немедленно казнить единокровного брата:
«И поклялся царь Шеломо Господом, сказав: пусть то-то и то-то злое сделает со мною Бог и еще добавит, если не на свою душу (на свою погибель) изрек Адонийау это слово! Ныне же — как жив Господь, который посадил меня на престол Давида, отца моего, и который создал мне дом царский, как говорил Он, — что ныне же будет умерщвлен Адонийау. И поручил это царь Шеломо Бенайау, сыну Иеойады, и Бенайау поразил его, и тот умер» (I Цар. 2:23–25).
После этого царь Соломон вызвал к себе присоединившегося к «партии Адонии» Авиафара. Возможно, считая, что Адония решил жениться на Ависаг по его совету, Соломон заявил первосвященнику, что по закону тот достоин смерти. Но, помня о его прежних заслугах, Соломон ограничился тем, что просто лишил Авиафара сана первосвященника и отправил его в ссылку в расположенный к северу от Иерусалима населенный коэ-нами город Анатот.
Услышав известия о начавшихся репрессиях, Иоав мгновенно понял, что вот-вот подойдет его очередь, и поспешил укрыться в Переносном храме, уцепившись, как некогда Адония, за рога жертвенника. Однако Соломона, похоже, ничуть не тронуло это известие, и он отдал Ванее приказ убить Иоава.
«И пришел Бенайау в шатер Господень, и сказал ему: так сказал царь: «Выходи!» И сказал тот: нет, только здесь я умру! И Бенайау передал ответ царю, сказав: так говорил Йоав и так отвечал он мне. И сказал ему царь: сделай, как он говорил, и порази его, и похорони его, и сними невинную кровь, которую пролил Иоав, с меня и с отца моего. Да обратит Господь кровь его на голову его, за то, что он убил двух мужей, более праведных и лучших, чем он; и убил их мечом без ведома отца моего Давида: Авнера, сына Нера, военачальника Исраэльского, Амасу, сына Йетера, военачальника Иудейского…» (I Цар. 2:31–32).
И Ванее не остается ничего другого, как выполнить приказ царя. Он убивает Иоава прямо у жертвенника, после чего отвозит его в фамильную гробницу в Иудейской пустыне. Сам Соломон таким образом, во-первых, показывает, что существуют преступления, за которые человек должен быть наказан, где бы он ни пытался найти убежище — пусть даже в самом святом месте, а во-вторых, выполняет личное завещание отца.
Но, как всегда, находятся скептики, ставящие под сомнение такую трактовку событий. В конце концов, говорят они, если исходить из прямого текста Библии, а не из мидрашей, Давид не познал Ависаг Суннамитянку, и потому в просьбе Адонии не было ничего вызывающего. Возможно, он просто влюбился в эту девушку (которая, напомним, была первой красавицей страны), потерял от этой любви голову и пошел умолять Вирсавию устроить этот брак. Во всяком случае, из текста видно, что сама Вирсавия, будучи уже достаточно искушенной в интригах женщиной, ничего необычного в просьбе Адонии не усмотрела.
Значит, нельзя исключать, что Соломон, все еще неуверенно чувствуя себя на троне и опасаясь переворота, попросту увидел в просьбе Адонии то, чего в ней не было. (Хотя если Давид и в самом деле тем или иным путем познал Ависаг, то такой брак был незаконен с точки зрения Закона Моисея, а просьба о нем — преступной).
Примечательно, что, отдавая приказ о немедленной казни Адонии, Соломон вслед за этим расправляется и со всеми членами его «партии», сводя с ними старые счеты и одновременно подавляя в зародыше возможную попытку переворота. Сегодня уже невозможно сказать, принял ли Соломон все эти решения сам или действовал по совету пророка Нафана. Но нельзя не признать, что это были хотя и жестокие, но мудрые с политической точки зрения решения, и выполнение завещания Давида в данном случае лишь странным образом совпало с личными и политическими интересами его сына.
Что касается Семея, проклинавшего и оскорблявшего Давида во время его бегства от Авессалома, то, соблюдая данную ему Давидом клятву, Соломон решил не спешить. Он призвал Семея к себе и повелел ему поселиться в Иерусалиме — так, чтобы тот был у него все время на виду. При этом Соломон предупредил Семея, что за давнее оскорбление своего отца он приговаривает его к пожизненному домашнему аресту — и если он хотя бы раз выйдет за ворота своего дома, то будет немедленно схвачен и казнен.
