Николай Батюшин - У истоков русской контрразведки. Сборник документов и материалов
Спустя два года Жданов, по словам ленинградского чекиста Ф. Т. Фомина, сумел бежать и вернуться в Ленинград51. Человек он был достаточно заметный, и органам ОГПУ вскоре стало известно о его возвращении. Жданов был арестован. Задержали и его любовницу, у которой он скрывался. С ее слов стало известно, что Жданов где-то прячет 10 млн руб. золотом и собирается с ними бежать за границу. Следователям удалось сначала «убедить» Жданова перевести в фонд индустриализации 650 тыс. франков, хранившихся на его счету в Парижском банке. А затем заставили показать место на даче в Павловске, где были закопаны остальные его ценности52. Их стоимость составляла только около 1 млн руб. в валюте, акциях и ценностях. На все просьбы и требования чекистов добровольно передать советской власти оставшиеся 8,5 млн руб. Жданов уверял, что отдал все и больше ничего не имеет. Два старика-свидетеля, бывшие фондовые маклеры Петербургской биржи, подтвердили, что в свою бытность Жданов оперировал обычно суммой в пределах 2 млн руб. Они заверили, что держать часть капитала мертвым фондом он бы не стал, не было резона. Капитал в обороте – это верный доход. Старики-маклеры также вспоминали, что Жданов особо и не скрывал свои капиталы и «любил он, грешным делом, себя показать». Опросы других свидетелей также подтверждали отсутствие других денег у Жданова. Следствие по делу было закрыто, а Жданова выслали на жительство в Архангельскую область, где он вскоре и умер53.
Михаил Юльевич Цехановский — действительный статский советник, член совета Киевского частного коммерческого банка. Уполномоченный Всероссийского общества сахарозаводчиков. Директор Товарищества Георгиевского песочносахарного и рафинадного завода.
В своей публичной кампании в «Новом времени», «Биржевых ведомостях» (с 1880 г. владелец и издатель – еврей австрийского происхождения, барон Станислав Максимилианович Проппер54) и других газетах энергично защищал «коллег по цеху» – киевских сахорозаводчиков Израиля Б. Бабушкина55, Авеля (Иовеля) Г. Гепнера (Гопнера)56, Абрама Ю. Доброго57.
Ниже приводится пространная цитата фрагмента воспоминаний М. Ю. Цехановского, воспроизведенных в книге: Орлов Владимир. Двойной агент. Записки русского контрразведчика. М., 1998. Приложение. С. 179–200.
Преамбула автора, В. Г. Орлова, к воспоминаниям Цехановского:
«В № 805 и 806 газеты “Руль”, издаваемой в Берлине, от 25 и 26 июля 1923 года были помещены выдержки воспоминаний бывшего товарища министра Временного правительства С. П. Белецкого, озаглавленные “Разбойничий вертеп”. Записки Белецкого нашли отклик в среде эмигрантов, в том числе и других деятелей Временного правительства. К ним можно отнести и М. Ю. Цехановского, записки которого публикуются ниже. Рассказывает он о комиссии генерала Батюшина, созданной по Высочайшему повелению для расследования антигосударственной деятельности и шпионажа целым рядом высокопоставленных лиц в пользу Германии. В комиссии, которую зло назвал “вертепом” редактор газеты “Руль” Гессен, принимали между тем участие председатель Совета министров Штюрмер, его секретарь Манасевич-Мануйлов, владыка Питирим, министр Хвостов, следователь по особо важным делам Орлов и другие. Автор ниже публикуемых записок, обвиненный в содействии шпионам и предателям, отбывал срок наказания в царской тюрьме. Свершившаяся Февральская (1917) буржуазно-демократическая революция, для которой Белецкий, Цехановский и их сотоварищи, как мы увидим из публикации, постарались очень много, не только дала возможность автору этих записок оказаться на свободе, но и занять правительственный пост и, естественно, упрятать своих “обидчиков” в “Кресты”. Среди тех, кто активно боролся с германским шпионажем, а затем по приговору первого русского демократического правительства угодил в тюрьму, был и замечательный русский патриот, начальник контрразведки при Ставке Верховного главнокомандующего, непосредственный начальник автора книги “Двойной агент” – В. Г. Орлова генерал Н. С. Батюшин. Воспоминания Цехановского относятся к 1916–1917 годам и отражают точку зрения тех сил, которые, как известно, привели Россию к катастрофе и революциям» (курсив мой. – В. Б.).
Генерал Батюшин и его комиссия
«Генерал Н. С. Батюшин, помещавшийся со своей канцелярией по адресу Фонтанка, 90, был фактически в это время диктатором России, так как имел право контроля не только телефонных разговоров и перлюстраций частной корреспонденции всех смертных, в том числе и господ министров, но также право обыска и выемок у всех лиц, равно как и ареста их по ордерам начальника штаба Верховного главнокомандующего, подписываемых этим последним по докладу генерала Батюшина, по-видимому, не читая их.
К началу 1916 года русские армии потерпели ряд поражений, сначала в Восточной Пруссии, а затем в Галиции, и Ставка Верховного главнокомандующего начала искать причины этих потрясений не внутри себя, не в бездарности наших генералов, командного состава, отсутствии снарядов, оружия, других причин, а старалась объяснять эти неудачи наличием измены и дезорганизации тыла. Правда, тыл в это время в лице Штюрмера, Протопопова, Добровольского, Хвостова и других ставленников Распутина был ниже всякой критики, но, с другой стороны, при той бездарной военной диктатуре, которая царствовала в это время, трудно было мало-мальски уважающему себя человеку удержаться на министерском посту.
И вот для ловли шпионов и организации тыла Ставка Верховного главнокомандующего выдвинула двух своих генералов, Батога и Батюшина. Батог действовал при армии генерала Рузского, а затем при штабе Верховного главнокомандующего. Следует заметить, что при штабе Верховного главнокомандующего был свой юридический отдел, который, однако, держался в стороне и был в оппозиции и с генералом Батогом, и с генералом Батюшиным. Генерал Батюшин не замедлил организовать комиссию для борьбы со шпионажем и спекуляцией. Эта комиссия получила название “Комиссия генерала Батюшина”. Правою рукою генерала Батюшина был полковник Резанов, помощник военного прокурора, сотрудник “Нового времени”, известный петербургским ресторанам как кутила и картежник. В состав комиссии вошли товарищ прокурора эвакуированной Варшавской судебной палаты Жижин, судебный следователь по особо важным делам Матвеев, ряд судебных следователей той же судебной палаты, прапорщики запаса Орлов, Барт, Логвинский, Матфеев и другие, целая группа осведомителей (Манасевич-Мануйлов, Черныш и др.), агентов, сотрудников добровольных, штатных и невольных, разбросанных по всем городам России. Для приобретения невольных сотрудников, намеченные лица арестовывались и выпускались на свободу лишь при условии сотрудничества с комиссией генерала Батюшина. Эта комиссия была настоящим разбойничьим вертепом, где широко применялись все разбойничьи приемы: произвол, насилие, шантаж, угрозы, вымогательство, при этом “вертеп” обладал всею полнотою власти, игнорируя все действующие законы, распоряжался имуществом и жизнью граждан по своему усмотрению или даже по усмотрению одного из своих сотрудников. В распоряжении Батюшина имелась вся полиция и жандармерия. Стоило одному из сотрудников комиссии генерала Батюшина пожелать устранить своего соперника, как немедленно к этому лицу предъявлялось обвинение в сношении с воюющей с нами державою – это обвинение фабриковалось с необычною легкостью, и обвиняемые рисковали не только имуществом, но и жизнью, на основании ст. 108 Уложения, за государственную измену. Манасевич, например, боялся, что берейтор Пец может отбить у него любовницу Лерма. Немедленно комиссия Батюшина, по просьбе Манасевича, предъявляет Пецу обвинение в сбыте лошадей в Германию, путем транспортов через Швецию. Пец немедленно подвергается аресту, а Манасевич тем временем наслаждается жизнью. В конце концов, оказывается, что весь этот вздор был сочинен тем же Манасевичем, и Пеца неохотно выпускают на свободу.
