Борис Вадимович Соколов - Буденный: Красный Мюрат
Главный Кавказский хребет не входил в зону действий ни Черноморской, ни Северной групп. Оборонявшая его 46-я армия, по идее, должна была находиться в непосредственном подчинении командования фронта. Но потом при штабе фронта появился особый орган, именовавшийся штабом войск обороны Кавказского хребта. Возглавил его генерал Г. Л. Петров из НКВД. Надо прямо сказать, что это была совершенно ненужная, надуманная промежуточная инстанция. Фактически этот штаб подменял управление 46-й армии.
С обороной гор дело явно не клеилось. Командование фронта слишком преувеличивало их недоступность, за что уже 15 августа поплатилось Клухорским перевалом. Вот-вот мог быть взят и Марухский перевал, вследствие чего создалась бы угроза выхода немцев на юг, к Черному морю. Допущенные оплошности исправлялись в самом спешном порядке. Срочно формировались и направлялись на защиту перевалов отряды из альпинистов и жителей высокогорных районов, в частности сванов. Туда же, на перевалы, подтягивались дополнительные силы из кадровых войск. В районе Красной Поляны путь к морю на Сочи преградила врагу 20-я горнострелковая дивизия под командованием полковника А. П. Турчинского, 23-й пограничный и 33-й механизированный полки НКВД. Далее к востоку занял оборону крупный отряд полковника И. И. Пияшева. Затем оборонялись части 394-й стрелковой дивизии подполковника И. Г. Кантария и другие войска. В горы выдвигались также вооруженные рабочие отряды. Против врага поднялась вся многонациональная семья народов Кавказа. На боевых рубежах и в тылу противника шла гибельная для непрошеных гостей борьба. Братство народов выдержало все испытания. Расчеты оккупантов на его слабость полностью провалились.
Именно к этому времени относятся события в районе Марухского перевала. В очень трудных условиях его героические защитники отбили все попытки немецких горных отрядов захватить перевал и прорваться здесь через Главный Кавказский хребет. Они выполнили свой солдатский долг до конца.
Ожесточенные бои шли на Тереке. Там наступала 1-я танковая армия, в составе которой было два армейских и три танковых корпуса противника. Удар наносился с расчетом вырваться одновременно на Каспийское побережье и к Военно-Грузинской дороге. Однако ни там, ни тут немецкие войска не достигли успеха. Борьба на подступах к Орджоникидзе и Грозному окончилась для них полной неудачей и большими потерями. Сколько враг ни бился, до грозненской и бакинской нефти добраться не сумел. А заодно провалился и его замысел открыть себе путь на Ближний Восток.
Не вышло дело и на черноморском направлении, хотя там немцы проявляли исключительную активность, особенно под Туапсе. С конца сентября, после основательной перегруппировки, они вторично повели атаки с явным намерением окружить и уничтожить основные силы 18-й армии. Вновь нависла угроза над морским побережьем. В этих условиях Ставка и Военный совет фронта укрепили войска армии свежими силами, а в середине октября командовать ею направили генерала А. А. Гречко. Активизировалась и политическая работа. В ходе тяжелых боев советские войска зацепились за последнюю горную гряду на подступах к Туапсе, но врага не пропустили…
Более на туапсинском направлении немецко-фашистские войска в наступление не переходили. Не преодолели они и Кавказский хребет, хотя здесь действовал хорошо обученный горнострелковый корпус. На северном склоне Эльбруса враг захватил стоянку альпинистов «Приют одиннадцати», но далее не продвинулся…
Через месяц мы возвратились в Москву. Вопреки хвастливым заявлениям командования немецкой группы армий «А» о том, что сопротивление советских войск скоро будет сломлено, положение в Закавказье стабилизировалось. С нами не было лишь генерал-лейтенанта П. И. Бодина – его назначили начальником штаба фронта. Но недолго пришлось ему занимать этот высокий пост. 1 ноября Бодин погиб: попал в районе Орджоникидзе под бомбежку немецкой авиации, не захотел для безопасности лечь на землю и расплатился за это жизнью».
С чего это вдруг начальник Оперативного управления Генштаба начинает говорить от имени ГКО? И почему генерал-лейтенант, ничуть не смущаясь, делает выговор командующему фронтом маршалу Буденному? Да потому, что этот монолог в действительности произнес не Бодин, а Берия, в этом нет никаких сомнений. Генеральный комиссар госбезопасности мог не то что выговор маршалу закатить, а при необходимости стереть его в лагерную пыль. Отмечу, что все мероприятия по обороне Закавказья, принятые во время пребывания там Берии, Штеменко, очень квалифицированный генштабист, и 45 лет спустя считал правильными. Также и заменить в мемуарах Берию на погибшего П. И. Бодина было совершенно безопасно (замечу, что во время той же бомбежки был тяжело ранен член Военного совета фронта Л. М. Каганович).
В оправдание Буденного можно отметить, что еще в начале августа 1942 года Семен Михайлович докладывал в Ставку, что в составе четырех армий Северо-Кавказского фронта имелось лишь 24 тысячи активных штыков, 94 самолета и ни одного танка. Боезапасы, продовольствие, медикаменты тоже были на исходе…
Недовольство Сталина Буденным было вызвано как захватом немцами ряда перевалов Главного Кавказского хребта, так и овладением ими 9 августа Майкопом с его нефтеносным районом. При этом стратегически важный стальной шоссейный мост через Белую был захвачен германскими спецназовцами из учебного полка «Бранденбург» в целости и сохранности. Только во время боев в районе Терека с 16 августа по конец сентября германским 3-м танковым корпусом было взято пять тысяч пленных, причем более половины из них добровольно перешли на сторону немцев. Это свидетельствовало о низком моральном духе войск, подчинявшихся Буденному, равно как и о том, что многие представители кавказских народов не горели желанием сражаться за советскую власть.
Справедливости ради отметим, что замена Буденного Тюленевым к радикальному изменению ситуации на Кавказе не привела. Войска Закавказского фронта продолжали отступать. Остановились они только к середине ноября, и связано это было с тем, что все больше сил немцев поглощал Сталинград. А потом, после окружения армии Паулюса, прорыв вермахта в Закавказье окончательно потерял всякую актуальность. Немецкому командованию пришлось теперь думать о том, как унести оттуда ноги подобру-поздорову. И это им удалось сделать, удержав к тому же Таманский плацдарм. Можно не сомневаться, что ход событий не изменился бы, если бы Закавказский фронт возглавлял не Тюленев, а Буденный. И Семен Михайлович бы тогда мог носить лавры освободителя Северного Кавказа. Но Сталину для новой войны нужны были новые герои. Показательно, что и после освобождения Северного Кавказа старый конармеец Иван Владимирович Тюленев так и не выдвинулся в первый ряд полководцев Великой Отечественной. Может быть, это было связано с досадой Сталина, что немцы с Кавказа все-таки ускользнули. Но немалую роль тут играли и чисто пропагандистские соображения. Сталин понимал, что будет лучше, если победы в Великой Отечественной будут связываться в народной памяти с молодыми полководцами, еще неизвестными в годы Гражданской войны, но зато воспитанными всецело под мудрым сталинским руководством.
