Александр Саенко - Человек, который был Богом. Скандальная биография Альберта Эйнштейна
– И что, телепатия возможна?
– Конечно, господин Эйнштейн.
– Сейчас мы ему это докажем, – предложил Фрейд, отвел Эйнштейна в сторону, и тот со смехом что-то сказал «психоаналитику». После Фрейд, подойдя к парапсихологу, пристально посмотрел ему в глаза. Тот вышел, отсутствовал несколько минут, а потом вернулся с пинцетом. Подойдя к Эйнштейну, он, к величайшему изумлению физика, спросил: «Можно пощипать у вас усы?». Ошарашенный Эйнштейн согласился, но это уже не имело значения. По обоюдному согласию ученых; Фрейд должен быть телепатически передать Мессингу сообщение: «Пойди в ванную, возьми пинцет и выдери пару волосков из пышных усов Альберта».
Они экспериментировали с телепатией дальше, и вскоре у Эйнштейна сомнений не осталось.
– А что меня ждет в будущем, вы знаете? – спросил он.
– Вашу теорию опровергнут, – кратко ответил Мессинг, – она ошибочна. Вас будут называть шарлатаном…
Жалости не было места в душах гениев.
Два гения
Как-то вечером, одиноко блуждая по дождливым улицам, Эйнштейн зашел в кинотеатр. Он хотел спрятаться от холодного, пронзающего ветра и дождя. Конца и края не было этой отвратительной погоде. Шел фильм Чарли Чаплина «Золотая лихорадка». Кинотеатр ломился от народа, все жаждали увидеть новый фильм «этого обаятельного американца».
Альберт купил билет. Он не видел фильмов Чаплина, и поначалу не разделял всеобщего ажиотажа. Но к середине ленты его взгляды изменились. Он смотрел фильм не отрываясь, смеясь как ребенок, утирая наворачивающие слезы. А потом до ночи бродил по мокрым улицам, все еще находясь под впечатлением…
Несколько дней спустя ему удалось узнать адрес студии Чаплина, и он не мог избавиться от искушения написать.
«Я посмотрел ваш фильм «Золотая лихорадка», – писал он в телеграмме, – и искренне восхищаюсь вами, ваш фильм понятен всем в мире, а вы станете великим человеком. Эйнштейн».
Спустя пару недель пришел ответ: «Я восхищаюсь вами еще больше. Ваша теория относительности никому не понятна, но вы все же стали великим человеком. Чаплин».
Так завязалась их переписка, а после переезда Альберта в Америку, они подружились окончательно. Однажды Эйнштейн сказал: «Все мои заслуги не значат ничего в сравнении с одним только фильмом этого гениального человека».
Ходячий анекдот
Эйнштейн отличался жуткой рассеянностью. Он забывал скрипку в лаборатории, а потом по нескольку дней искал ее, обходя всех друзей и посылая Эльзу спрашивать даже у своих любовниц. Он творил одну глупость за другой.
В трамвае, не умея правильно сосчитать монеты и протягивая вместо двадцати пятнадцать пфеннигов, долго ссорился с кондукторами, искренне удивляясь их наглости и чуть ли не размахивая кулаками.
Все с почтением относились к Альберту, и успели заметить, что когда Альберт впадает в такое состояние, у него начинается интенсивная работа мысли. Это означало, что он стоит на грани очередного научного прорыва, который, возможно, обернется новым великим открытием. Самый анекдотический случай произошел с ним, когда он, пригласив по телефону профессора Резенштейна на обед, вышел прогуляться и совершенно забыл о долгожданном госте. Через полчаса Альберт столкнулся с ним на улице. Они долго говорили, Альберт был по-настоящему счастлив, что встретил его, а на прощание сказал:
– Как здорово, что мы с вами поговорили, мой друг; приходите сегодня вечером ко мне в гости, как раз придет профессор Резенштейн; он, кстати, в физике придерживается тех же взглядов, вам будет интересно.
– Постойте, друг мой, но я ведь и есть профессор Резенштейн! – воскликнул удивленный профессор.
– Это совершенно не имеет значения, – как ни в чем не бывало, сказал Альберт, – все равно приходите…
Ноосфера
Иногда он не мог понять, откуда к нему приходят все эти идеи. Он закрывал глаза, и огромное пространство расстилалось перед ним. Краски блекли, комната исчезала, и только громадная Вселенная, молекулы в стройном танце, раскалывающиеся еще на кучу других маленьких элементов, суть которых Альберт пока не понимал. Его интересовали законы столкновения атомов, и он чувствовал интуитивно, что они состоят еще из бесчисленного множества маленьких частиц, но не хватало времени этим заниматься, и Альберта опередил Резерфорд.
Иногда ему мерещилось, что свои мысли он черпает из гигантского информационного поля. Оно знает все о каждом, помнит историю и открывает перед пытливыми умами дорогу к знаниям, которых не найдешь в обычных библиотеках. Альберт рассказывал о видениях знакомым, но те лишь непонимающе поглядывали на него, а другие крутили пальцем у виска. Конечно, с приходом славы многое изменилось, и они охотно верили каждому его слову, но у Альберта вскоре пропало желание делиться своими мыслями. Даже сейчас, когда его знает весь мир, окружали поклонники, с ним искали встречи ученые, которыми он раньше восхищался, он чувствовал себя одиноким и непонятым. «И сколько это еще будет продолжаться?!..» – вскрикивал он, обращаясь к небесам, но те молчали, предоставив решение самых сложных, личных проблем ему самому.
Германия
А ситуация становилась все хуже и хуже. Разразился страшный экономический кризис, и люди один за другим оставались без работы. Другие страны на немецком кризисе зарабатывали деньги, изолируя страну от других. Ключевую роль играли Соединенные Штаты, ошибочно полагая, что только таким образом они предотвратят усиление Германии.
Но Веймарскую республику охватывали совсем не пацифистские настроения. В обществе росла ненависть к богатым, а презрение со стороны других стран увеличивало национальный диссонанс. Альберт все чаще подвергался нападкам. Многие выступали против него лишь потому, что он еврей. А в газетах появлялись статьи, посвященные немецкой национальной гордости, которая должна была возродиться через кровь. Настойчиво приближалась эпоха нацизма, но немецкие мыслители верили, что разум еще победит. Но к концу 20-х годов ситуация стала просто критической. Такой безработицы и разгула преступности страна еще не знала. Удивительно, но вместо поиска настоящих причин люди готовы были кидаться друг на друга, как бешеные собаки, и винили во всем Европу, Америку и мировое еврейство. Наступали тяжелые времена в жизнях миллионов людей.
Пуанкаре
Конференция в Дюссельдорфе заканчивалась. Ничем не отличаясь от других, она сильно утомила Альберта, да и дурное предчувствие не покидало его с утра. Слава надоела, он в шутку говорил потом: «Я не мог начать лекцию. Мне не удалось разбудить студентов, уснувших, когда меня представляли». И сейчас лекция закончилась аплодисментами, цветами, восхищением, как всегда. Но на сердце было нехорошо, и Альберт не мог понять, почему.
