Збигнев Войцеховский - Святые и порочные
Трудно сказать, когда именно Владимир Святославич действительно был причислен к лику святых. Впервые князь Владимир упомянут как святой в Ипатьевской летописи под 1254 годом, а о праздновании памяти его как святого впервые записано в Лаврентьевской летописи под 1263 годом. Считается, что празднование святому равноапостольному Владимиру было установлено князем Александром Невским после того, как в 1240 году была одержана им победа над шведами в битве на Неве, случившейся 15 июля – в день смерти святого Владимира. Любопытно, однако, что во многих ранних списках жития Александра Невского в перечне святых, упоминаемых в связи с Невской победой, имени Владимира нет. А умер Александр в 1263 году. Впрочем, о нем мы тоже еще вспомним, а пока попробуем ответить на вопрос – почему человек, больше других сделавший для распространения православия на Руси, не был признан святым хотя бы сразу после своей смерти? Вот что об этом писал профессор Голубинский: «Что было этому причиной, мы не можем сказать положительно, но с вероятностью предполагаем, что она заключалась в тех изобильных пирах… Память о них долго жила в народе, и они-то и могли смущать и затруднять совесть народную признать Владимира святым, ибо пиры и святость, которая – по позднейшим впавшим в односторонность понятиям – стала непременным синонимом аскетизма, должны были представляться вещами трудно совместимыми. Владимир мог быть признан святым, когда живая память о пированьях – почестных пирах и о столованьях – почестных столах его наконец совсем исчезала, оставшись только в былинах народных, и когда он остался для представления народного только крестителем Руси».
Вот уж действительно – как-то не слишком сильно поменялся образ жизни Владимира с принятием новой веры. Все те же изобильные пиры, заседания с боярами и воеводами, все те же многодневные вояжи по владениям…
После смерти останки Владимира, как и Анны Византийской, заключенные в саркофаги, находились в построенной им Десятинной церкви до 1240 года, когда Киев был разорен монголо-татарами, а храм разрушен (до этого храм разоряли дважды – в 1169 и 1203 годах; правда, русские князья – сын Андрея Боголюбского Мстислав и Рюрик Ростиславич, правнук Владимира Мономаха). Следующие несколько столетий никого не интересовала их судьба – единственным «чудом», связанным с именем Владимира, было его чудесное исцеление при крещении, ничего невероятного сам он не творил, да и мощи князя не являли чудес. Лишь в 1635 году руины храма были разобраны по распоряжению киевского митрополита Петра Могилы. Найденные там саркофаги митрополит принял за захоронение великого князя и Анны Византийской (хотя известно, что в Десятинной церкви с 1007 года сохранялись мощи Святой Ольги, а еще ранее и Святого Климента, привезенные Владимиром из Корсуни, а с 1044 года и «посмертно крещенных» братьев Владимира – Ярополка и Олега Святославичей). Мощи были извлечены и розданы в Успенский и Софийский соборы Киева, а также в Успенский собор в Москве, сами же саркофаги были вновь преданы земле. В 1826 году архитектор Н.Е. Ефимов заново раскопал это место перед началом строительства новой Десятинной церкви (в советское время тоже уничтоженной). Но найденные им саркофаги не соответствовали описанию XVII века. Мощи, приписываемые Владимиру, к настоящему времени утрачены. Долгое время считалось, что Петр Могила определил саркофаг Владимира Святого по надписи. Однако текст, якобы списанный с него по распоряжению епископа, содержал ряд явных ошибок, а также датировку от Рождества Христова, которая вошла в обращение гораздо позднее. Не исключено, что найденные мощи принадлежали вовсе не Владимиру… Однако попрощаемся уже с крестителем Руси и пойдем дальше.
Леонтий, епископ Ростовский и Суздальский
Посмертной славе этого святого в немалой степени способствовал Андрей Боголюбский. Именно его стараниями началось церковное почитание Леонтия после того, как мощи святого были найдены, когда суздальский князь в 1162 году повелел отстроить взамен сгоревшего деревянного Успенского собора в Ростове каменный храм. К правлению же святого Андрея относится и появление первого жития святого Леонтия.
Как водилось в ту далекую эпоху, место и время рождения человека зачастую оставалось тайной даже для современников, что уж говорить о последующих поколениях. Неизвестно ни когда появился Леонтий на свет, ни где, ни кто были его родители. Известно, что крещен Леонтий был во младенчестве, а затем по распоряжению великого князя Киевского отдан в обучение в одну из созданных Владимиром Святым школ – с целью последующего посвящения в духовный сан. Отрок оказался благодарным слушателем своих наставников. Окончив училище в Киеве, он уехал в Константинополь – чтобы продолжить углубление своих познаний. По возвращении из Византии (не ранее 1032 года) Леонтий отправился в Печерскую обитель, где провел почти двадцать лет в иночестве, продолжая совершенствоваться в своем духовном развитии. Еще до того, как в 1051 году киевским митрополитом стал Илларион, принявший прежде постриг в той же обители, Леонтий был рукоположен в епископы ростовские, став «первым престольником» из иноков печерских.
В Ростове, считавшемся тогда самым краем русской земли, к появлению нового епископа уже много лет не было собственного князя – после того как был убит княживший тут сын Владимира Святого Борис (впоследствии канонизированный вместе с братом Глебом), да и после, когда в 1054 году умер Ярослав Мудрый и Ростов отошел к его сыну Всеволоду, князь Всеволод жил в Киеве либо в Переславле и ни разу в этот свой удел не приезжал. Так что новый епископ оказался едва ли не одинок в своем стремлении нести свет веры местным язычникам – среди ростовских старейшин христиан не было. В наследство от предшественников остался ему Успенский собор, построенный еще при жизни Владимира Крестителя, в конце Х века, первым ростовским епископом Феодором. Христианская община в городе была невелика, жители же относились к вере Христовой настороженно и даже враждебно – Леонтий знал, что и Феодор, и присланный после него грек Иларион были изгнаны из Ростова, причем Феодор позже вернулся, но снова был изгнан после смерти Бориса.
Поселившись при храме, Леонтий прежде всего занялся просвещением клира, изрядно, видимо, ослабевшего в вере в таких условиях. Возможно, именно ему принадлежало «Поучение и наказание к попам о всем, как подобает детей своих духовных учить и епитимьи им давать, по заповедям и по правилам святых отцов» (хотя и не все согласны с его авторством). Однако Леонтий не ограничился «поучением и наказанием» своих клириков – епископ едва ли не сразу принялся проповедовать истины христианские ростовским язычникам, относившимся к племени меря. Проповеди его встретили сопротивление язычников, сначала глухое раздражение, а потом и прямое насилие – неоднократно прогоняли они его, пока совсем не изгнали из города. Однако Леонтий не ушел прочь, как его предшественники (и даже в Суздаль, как Феодор), а поселился вблизи от Ростова, построив небольшую церковь во имя святого Михаила. Частыми гостями его стали ростовские отроки, которые, соблазнившись поначалу сваренной с медом пшеницей, внимали его проповедям, и в их душах прорастали семена веры Христовой. Со временем Леонтий снова вернулся в город, и отроки эти приходили на его проповеди и приводили с собой друзей и родителей. И многие из них приняли крещение. Обозленные успехом Леонтия в миссионерской деятельности, язычники захотели убить епископа. Они взяли оружие и, окружив Успенский собор, потребовали, чтобы Леонтий вышел к ним. И многие из клира дрогнули душой и стали уговаривать епископа тайно скрыться от врагов своих. Однако епископ облачился в архиерейское одеяние и приказал клирикам облачиться в священные одежды, и вышел к народу. Не ожидали язычники от него такой смелости, и ослепил их свет, исходивший от его лица. Пораженные, попадали они ниц, иные ослепли, иные же обездвиженные лежали, словно мертвые, у его ног. И молитвой своей Леонтий поднял их и исцелил. Многие из них склонились перед верой его и крестились. И с тех пор христианская община в Ростове начала расти, а язычество – терять свою силу. «Тогда начал отходить мрак идольский, и воссиял свет благоверия», – говорится в древнем похвальном слове святителю Леонтию.
