Григорий Крамаров - На заре космонавтики
Фридрих Артурович был человеком, в котором органически сочетался мечтатель, способный уноситься в бескрайние дали фантазии, с талантливейшим инженером-практиком. Но ведь только таким — мечтателем и практиком одновременно — может быть и в наше время человек, всецело посвятившей себя космонавтике!
На всех, кому довелось лично знать Ф. А. Цандера, производила неизгладимое впечатление его целеустремленность. Он жил одной мыслью, был весь проникнут ею, только на ней сосредоточены были все его устремления. О Ф. А. Цандере можно сказать словами М. Ю. Лермонтова:
Он знал одной лишь думы власть,
Одну, но пламенную страсть.
Все, буквально все события его жизни были, по сути дела, связаны с работой над решением проблемы межпланетных сообщений.
С 1907 по 1914 год Цандер — студент Рижского политехнического института. Этот период в своей автобиографии он освещает так:
«В 1908 году мне исполнился 21 год, я стал взрослым, получил некоторое количество денег и первым делом купил себе астрономическую трубу с диаметром объектива в 4 дюйма, длиной приблизительно в 1,5 метра. К этому времени студенты организовали «Первое Рижское студенческое общество воздухоплавания и техники полета» при РПИ, и я часто говорил товарищам, что нам нужно было бы поработать над вопросом о перелете на другие планеты... В 1908 году я впервые сделал попытку работать в области межпланетных сообщений: производил некоторые расчеты, относящиеся к истечению газов из сосуда, к работе по преодолению притяжения Земли, и некоторые другие».
Закончив в 1914 году институт, Цандер поступает на работу и, конечно, на такую, которая может дать ему возможность хотя бы немного продвинуть вперед начатые исследования.
«С 1914 по 1918 год я работал на заводе резиновой промышленности сначала в Риге, затем в Москве, для того чтобы основательно познакомиться с производством резиновых изделий, так как резина хороший изолятор от безвоздушного пространства».
С 1915 года Цандер начинает первые опыты в... оранжерее. «У меня, — пишет он, — выросли овощи (горох, капуста и отчасти другие) в цветочных горшках, наполненных взамен земли толченым древесным углем, являющимся в два-три раза более легкой почвой, нежели земля или песок». Это очень характерно для Цандера: его интересуют все проблемы, имеющие отношение к межпланетным сообщениям, в том числе и вопрос питания космонавтов. Вот почему ему приходится быть и ботаником.
А вот строчки в автобиографии, относящиеся к послереволюционному периоду. «Я начал снова делать расчеты к перелетам на другие планеты, исходя из расчетов полета особенно высоко летающего аэроплана, приводимого в движение двигателем с пропеллерами. В этом же году для больших скоростей полета на больших высотах добавил к двигателю ракету и делал расчеты и к ней. В дальнейшем прибавились расчеты путей, времени перелета и скоростей, которые должны быть сообщены межпланетному кораблю при полетах на другую планету, а также другие расчеты».
Февраль 1920 года: «С великими надеждами я поступил на Госавиазавод «Мотор» в Москве в качестве заведующего техническим бюро. Начал во всякое свободное время заниматься разработкой конструкции аэроплана для вылета из земной атмосферы и получения космической скорости, а также разработкой проекта двигателя для этого аэроплана».
В этом же духе написана вся автобиография: лаконичные сообщения о том, когда, где и над какой именно проблемой, связанной с подготовкой полетов в космос, начал он работать. О том, в каких условиях приходилось работать, можно прочитать только между строк. Впрочем, в одном месте он вынужден признаться, что когда «для ускорения работ» с середины 1922 года до середины 1923 года работал только над своим проектом, то «попал при этом в большую нужду: потребовалась продажа моей астрономической трубы. Этой трубой заинтересовались красные курсанты в Кремле и купили ее у меня для клубного отдела ВЦИК».
В конце 1921 года произошло большое событие в жизни Цандера. На Московской губернской конференции изобретателей он имел возможность ознакомить со своим проектом межпланетного корабля Владимира Ильича Ленина. Цандер пишет об этом в своей автобиографии очень лаконично. Но за скупыми словами нетрудно увидеть большую взволнованность и радость:
«В конце 1920 года[10] я доложил про свой двигатель на Губернской конференции изобретателей в Москве, на которой была учреждена Ассоциация изобретателей АИЗ, и много говорил про свой проект межпланетного корабля-аэроплана. Там мне Владимир Ильич Ленин обещал поддержку.
Я после этого работал более интенсивно дальше, желая представить наиболее совершенно разработанные работы».
Посещение В. И. Лениным конференции изобретателей, где Цандер делал доклад о проекте своего ракетного аппарата, указывает на большой интерес Владимира Ильича к космическим проблемам. В. И. Ленин высоко оценивал К. Э. Циолковского, как одного из крупнейших деятелей русской науки, отдавшего все свои знания советскому народу. Под решением Совета Народных Комиссаров от 9 ноября 1921 года о назначении К. Э. Циолковскому пожизненной пенсии «ввиду особых заслуг ученого-изобретателя, специалиста авиации» стоит подпись Владимира Ильича Ленина.
Но вернемся к рассказу о нашем Обществе и о деятельности в нем Ф. А. Цандера. В своей работе Фридрих Артурович всегда связывал и совмещал пропаганду идеи межпланетных сообщений с практической работой по созданию ракеты для полетов в космос. Поражала его разносторонность, его замечательное умение находить технические инженерные решения для наиболее трудно поддающихся такому решению проблем, его изумительная работоспособность.
Однажды мне пришлось по делам Общества зайти к Ф. А. Цандеру. Небольшая комнатка была заставлена полками с книгами. На тумбочке близ стола лежало множество толстых тетрадей. Указав на них, Фридрих Артурович сказал:
— Это мои расчеты воздушного реактивного корабля и траектории полета на Марс.
Признаться, я был озадачен: «Как же так?! — подумал я. — Мы только теоретически подходим к проблеме межпланетных сообщений, а он уже начал практическое осуществление нашей мечты».
Заметив мое удивление, Ф. А. Цандер сказал:
— Я еще не закончил работу — она довольно трудоемкая. Тетрадей накопилось бы во много раз больше, если бы я не вел записи стенографически и притом по собственной системе.
Только впоследствии я понял, какой огромный, титанический труд был вложен Ф. А. Цандером в решение проблемы космического полета. Все необходимые расчеты он выполнял сам. Вычислительных машин тогда ведь не было.
