Людмила Жукова - Выбираю таран
Он попросил представить его ей, стал бывать в доме Галецких. Дина, оказалось, увлекалась тем же, чем и он: пела серебристым звонким голоском романсы и русские народные песни, играла на фортепиано и гитаре, очень недурно рисовала, особенно хороши были портреты — словно живые смотрели с листов ее альбома педагоги гимназии, подружки. Чтобы не компрометировать девушку, Петр приходил к ней в дом с другом Володей Докучаевым, и тот не замедлил влюбиться в нее. Что же, придется посвятить Дину в планы на их общее будущее — она все должна знать, и со всей решимостью он сказал ей:
— Вам придется ждать меня два года, пока я закончу артиллерийское училище…
— Хорошо, — просто сказала Дина. — Только пишите мне чаще.
Давая обещание жениться, Петр еще не знал, что офицерам не разрешалось жениться до 25 лет, если они не могут представить под залог пять тысяч рублей на обеспечение семьи в случае своей смерти. Денег таких, конечно, в семье вдовы Нестерова, растившей четверых детей на пенсию в 50 рублей в месяц, не было. Он расспрашивает бывалых офицеров и узнает, что сей строгий закон не распространяется на офицеров Дальневосточного округа, обескровленного русско-японской войной. Что же, он будет проситься туда.
— Почему ты так спешишь, сынок? — спрашивает мать. А он и впрямь чувствует, что спешит жить, старается многое узнать, понять. В Петербурге он после лекций бежал то в Артиллерийский музей, то в архив, то в библиотеку. Читал все, что выходило по артиллерии и воздухоплаванию. Поразила книжка никому не известного чудака из Калуги Циолковского «Исследование мировых пространств реактивными приборами». Захватило дух — человек может вырваться в космос! Мало кто верил калужскому учителю, а Нестеров поверил сразу.
«Он горячо начал убеждать нас, — вспоминает товарищ Петра Николаевича В. Федоров, — что не пройдет и 25–30 лет, как все мы будем свидетелями успехов гениального замысла основоположника реактивной техники».
В октябре 1905 года он пишет матери, что, несмотря на строгий запрет выходить из училища в гражданском платье, переоделся и был на митинге студенческой молодежи в университете. Надо ждать больших событий…
В декабрьской Москве — баррикады, а в Питере тихо. Но для слушателей училища порядки ужесточаются. Наступила пора подготовки к выпускным экзаменам. Петр штудирует баллистику особенно тщательно, как и историю зарождения пушек (сразу после Куликовской битвы), историю ракет. Он уже знает, что еще запорожские казаки пугали турок ракетами, зажигающими осажденный город, а генерал Засядько, потомок запорожского казака, вводил ракетные установки в русской армии.
Циолковский прав: ракеты помогут человеку оторваться от земли, но они будут нужны и авиации! Труды Жуковского, которые он внимательно изучил, крепкий фундамент для развития отечественной авиации.
Он сдает экзамены на «отлично». Ему предрекают блестящее будущее в артиллерийской науке, но он просится служить на Дальний Восток. Вскоре туда приехала Дина с приемной матерью, состоялась веселая свадьба.
Здесь родился их первый ребенок — дочь Маргарита, Дука, как прозвал ее счастливый отец, в 1911 году — сын Петр.
Супруги живут на редкость согласно. Стоит Петру рассказать, что кто-то из офицеров грубо разговаривает с «нижними чинами», как Дина предлагает вывесить над входом в их дом плакат: «Чины оставлять за дверями!» — и приглашать на «нестеровские» музыкальные вечера и офицеров, и солдат. Солдаты становятся постоянными читателями личной библиотеки поручика Нестерова и по его просьбе называют его не «ваше благородие», как положено, а «господин офицер».
«Панибратство с солдатами, которое идет от Нестерова, нужно прекратить!» — решает командование.
На счастье, от Нестерова лежало несколько рапортов о переводе в только создающуюся авиационную часть в Петербурге. Что же, переведем в воздухоплавательный парк… Владивостока!
Там он впервые поднялся в воздух. Увидел землю с высоты птичьего полета и птиц, пролетавших рядом — только руку протяни. А как величественна бухта Золотой Рог в лучах восходящего солнца! Но первый восторг быстро улегся — воздушный шар, как когда-то змей на ниточке, был накрепко привязан к земле, но если попробовать вести с него корректировку артиллерийских стрельб, с высоты точнее можно навести на цель орудия. Он доложил об этом артиллерийскому начальству, принял участие в первых корректируемых с воздуха стрельбах и продолжал писать свои рапорты о переводе в авиацию. А вечерами разрабатывал конструкцию самолета-моноплана: верткого, как голубь-турман, говоря военным языком — маневренного. Он даже внешними очертаниями был похож на птицу. Проект отправил в Главное инженерное управление в Петербург.
Медленно текут известия из центра на далекую восточную окраину. Не сразу узнает Нестеров о том, что уже с 1908 года во всех уголках России стихийно возникают кружки пионеров авиации, аэроклубы, воздухоплавательные общества, строятся планёры, в Питере на Литейном проспекте создан Всероссийский аэроклуб. А Русский морской союз во главе с Б. Б. Голицыным (будущим советским академиком) борется за создание правительственного органа, ведающего вопросами освоения воздушного океана.
Кстати, именно моряки первыми поняли необходимость освоения воздуха, от них и остались в авиационной терминологии морские понятия: воздушный океан, воздушный флот, воздушный корабль, компас. Да и многие первые летчики были из моряков. Моряки же передали часть средств от пожертвований на восстановление военно-морского флота, погубленного в русско-японскую войну, на создание русского воздушного флота. А Всероссийский аэроклуб с этой же целью тоже провел всенародный сбор.
Но, к возмущению общественности, правительство истратило эти средства не на развитие российской авиационной промышленности и строительство отечественных самолетов, хотя русские конструкторы разработали к этому времени 35 проектов, а на покупку иностранных аэропланов и посылку за границу русских летчиков для обучения полетам. Вот почему и не рассматривались всерьез проекты русских конструкторов, и Нестерова в том числе.
В ответ на упорные требования обучать летчиков на Родине, в России, где авиационная наука во главе с Жуковским далеко опередила зарубежную, 1 мая 1911 года на аэродроме в Гатчине под Петербургом был открыт авиационный отдел офицерской воздухоплавательной школы… Туда и просится Нестеров.
В 1911 году свой отпуск он собирался провести по просьбе Дины на Кавказе, но уговорил ее поехать в Нижний Новгород. Была у него задумка, возникшая после того, как он увидел первый полет всемирно известного летчика Уточкина.
