Ольга Афанасьева - Эльдар Рязанов. Ирония судьбы, или…
Сценарий и роль Смоктуновскому понравились. Но он был занят на съемках в фильмах «На одной планете» и «Первый посетитель», в которых играл не кого-нибудь, а Ленина. Работа занимала его целиком, на один только сложный грим уходило около четырех часов, и около 8 часов шли съемки. К выходным он так уставал, что ни о каких других съемках не могло быть и речи.
Кадр из фильма «Берегись автомобиля»
Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Рязанов так и поступил – собрал съемочную группу и вместе с ней выехал в Ленинград, чтобы снять кинопробы Смоктуновского там. В Ленинграде провели несколько репетиций, и группа поняла, что Деточкин будто специально написан под Смоктуновского.
Группа вернулась в Москву и приступила к поиску других актеров. Но неожиданно из Ленинграда пришла телеграмма: «Сниматься не могу, врачи настаивают на длительном отдыхе. Пожалуйста, сохраните желание работать вместе в другом фильме, в будущем. Желаю успеха, с уважением. Смоктуновский». После вполне понятной паники начали искать другого исполнителя. Пробовали симпатягу Леонида Куравлева, но он показался недостаточно странным для роли, без сумасшедшинки. Сделали кинопробы с Олегом Ефремовым – перед зрителями предстал волк в овечьей шкуре. Стало ясно – Ефремов не Деточкин, а следователь Максим Подберезовиков. Ефремов охотно согласился, хотя, по словам Рязанова, очень хотел сыграть главную роль.
Но что делать с главным героем? И тут Рязанов решился на отчаянный шаг. Он сел в поезд и отправился в Ленинград уламывать Смоктуновского.
«…Мне сказали, что Иннокентий Михайлович болен и живет на даче, в ста километрах от города.
На всякий случай еще в Москве я запасся рисуночком, как проехать к нему на дачу. Меня им снабдил Георгий Жженов, который дружил со Смоктуновским еще со времен их совместной ссылки. И вот, взяв такси, я отправился в сторону Финляндии. После долгих блужданий по проселочным дорогам, где машина увязала в грязи, я подъехал к дачному поселку, и какой-то парнишка указал на дом Смоктуновского.
Когда я вошел, Иннокентий Михайлович спал. Шум разбудил его. Он проснулся – в проеме дверей стоял толстый человек в плаще, с которого стекала вода. Меньше всего он ожидал увидеть в этот момент у себя в доме именно меня. Он не поверил своим глазам, но это не было кошмарным сном, а, как он потом сам говорил, оказалось кошмарной действительностью.
На Смоктуновского произвело лестное впечатление, что режиссер приехал так далеко, в скверную погоду и нашел его в этом заброшенном поселке. Но главное – ему нравилась роль Деточкина, ему действительно хотелось ее сыграть. Однако чувствовал он себя больным и снова долго отказывался. Я уговаривал как мог. Я уверял, что в случае необходимости мы перенесем действие фильма из Москвы в Ленинград.
…Вернулась из магазина его жена и, увидев меня, сразу поняла, зачем я пожаловал. Она не сказала ни одного приветливого слова. Она молча жарила яичницу – нужно было накормить непрошеного гостя, – но всем своим видом выказывала явно неодобрительное ко мне отношение. Хозяйка не вмешивалась в наш разговор. Она лишь изредка бросала на мужа презрительные взгляды – они были достаточно красноречивы.
То, что меня накормили яичницей, оказалось, конечно, ошибкой со стороны хозяйки дома. Я подкрепился и решил про себя, что не уйду, пока не вырву согласия. Отступать мне было некуда. Наконец под моим напором Смоктуновский сдался и, тяжело вздохнув, проговорил:
– Ну, ладно, хорошо, вот где-то в конце августа я кончу эту картину. Мне нужно несколько дней, чтобы прийти в себя, и я приеду.
Я сказал:
– Спасибо! Я очень рад. Но после твоей телеграммы с отказом мне никто не поверит, что ты согласен. Телеграмма – это документ, и я должен противопоставить ей другой документ. Я должен показать дирекции студии бумагу. Поэтому пиши расписку с обещанием, что сыграешь Деточкина.
Это был беспрецедентный случай – режиссер взял с актера расписку, что он будет сниматься!
Здесь тоже можно поразмышлять на морально-этическую тему: имел ли я право оказывать такое давление на нездорового человека. Может, стоило пожалеть Смоктуновского и отступиться. А вместо него сыграл бы кто-нибудь другой, похуже. Где тут правда, не знаю, но вести себя иначе я уже не мог…»[16]
На съемках фильма «Ирония судьбы, или С легким паром»
Начиная со съемок «Берегись автомобиля» Рязанов работал над сценариями своих фильмов вместе с Эмилем Брагинским.
Эммануэль Вениаминович Брагинский (19.11.1921 – 26.05.1998) дебютировал в 1955 году как сценарист фильмом «В квадрате 45». После «Берегись автомобиля» они с Рязановым работали над «Зигзагом удачи» и «Стариками-разбойниками». Потом были «Невероятные приключения итальянцев в России», «Ирония судьбы, или С легким паром!», «Служебный роман» и «Гараж»…
В 1930 году девятилетний Эмиль Брагинский остался без матери. Отец жил в другом городе с другой женой. Старшая сестра Анна взяла Эмиля к себе в маленькую комнату в коммуналке, где обитали 33 жильца. Эмиль много читал и рано начал писать – стихи, рассказы, повести, даже пьесу.
Вскоре он поступил в медицинский институт, но каждую свободную минуту посвящает сочинительству. Помимо этого, он хорошо рисует, и вскоре понимает, что выбрал не ту профессию. Неизвестно, стал ли Брагинский, несмотря на другие склонности, медиком, но в его жизнь вмешалась война. Студента-медика отправили рыть окопы и строить оборонительные сооружения под городом Рославлем Смоленской области. Там он получил тяжелую травму и после госпиталя был отправлен в эвакуацию в Сталинабад (Душанбе). Там он продолжил учебу, подрабатывая санитарным врачом. Очередное увлечение – шахматы – помогают ему справиться с тяжелыми условиями жизни. Он дает сеансы одновременной игры в госпиталях, студенческих общежитиях, больницах. А в 1941 году женится на школьной соученице Ирме – по большой и взаимной любви.
В газету «Советская Латвия» Брагинский послал свой первый репортаж о Всесоюзном шахматном турнире. Неожиданно его зачислили в штат газеты – корреспондентом по московскому региону. Спортивный обозреватель Эмиль Брагинский пишет о футболе и легкой атлетике, сотрудничает со знаменитым футбольным комментатором тех лет Вадимом Синявским. Помимо спорта, Брагинский пишет в своей газете на самые разные темы, в том числе о живописи, старой и современной. Репортаж о реставрационных работах в Троице-Сергиевой лавре Эмиль относит в «Огонек», и вскоре его принимают туда репортером. Как и кинодокументалист Рязанов, Брагинский ездит на заводы и фабрики, сочиняет красочные репортажи об открытии провинциальных музеев, берет интервью у государственных деятелей и очерки о любимых художниках.
