Юрий Стрехнин - Избранное в двух томах. Том II
Лида занимала крохотную комнатушку-чуланчик в доме, оставленном хозяевами, успевшими уехать до прихода немцев. Все остальные помещения в доме занимали солдаты какой-то хозяйственной команды.
— Эти немцы еще ничего, — осведомила Сашу Лида. — Пожилые больше, не пристают. Да и ход у меня отдельный, так что не опасайся. Со мной в комнате еще одна женщина живет. Тоже из нашей столовой. Втроем будем — совсем хорошо.
К назначенному времени Саша вернулась в столовую. Повар сразу же провел ее к «шефу». Саша всерьез встревожилась: вдруг этот немец заподозрит что-нибудь? Каждый день надо будет обслуживать фашистов, улыбаться им — да, да, улыбаться, чтобы они не догадались, кто она на самом деле.
«Шеф», пожилой фельдфебель с морщинистым лицом, принял Сашу в конторке столовой, где он, сидя за столом, что-то подсчитывал на маленьких карманных счетах. Выслушав повара, представившего ему Сашу, он сразу же потребовал:
— Папир!
— Пожалуйста! — подала документы Саша.
Фельдфебель долго и тщательно рассматривал их. Потом вернул, сказал удовлетворенно:
— Все есть порядок. Ты хотел быть буфетчиц?
— Да.
— Ты знаешь этот работ?
— Знаю. У меня мать была буфетчицей, я часто ее заменяла, — храбро соврала Саша.
— А где есть твой муттер, фатер, почему ты здесь, в Николаевка?
— Отца у меня нет, а маму арестовали красные перед тем, как они бежали из Курска, и увезли.
— Арестовал? — фельдфебель настороженно приподнял брови, — дайне муттер, твой матка, крал аус буфетт продукт, денга?
— Нет, что вы! — улыбнулась Саша. — У мамы никогда не было недостач. Я не знаю, за что ее арестовали. Может быть, за то, что она говорила — не надо уезжать от немцев, они культурные люди. А сюда я приехала к Лиде. Она моя двоюродная сестра. Других родственников у меня нет.
— О, бедный девушк, — посочувствовал немец. — Такой юный девушк одна без матка — есть очень плёхо, когда война…
В тот же день Саша встала за буфетную стойку. Столовая открылась недавно, и на должность буфетчицы до появления Саши немцы еще не успели никого подобрать: среди жителей Николаевки не так-то просто было найти желающих работать на незваных хозяев.
Новая буфетчица быстро завоевала расположение своей клиентуры — немецких офицеров, унтеров и солдат. Ее руки так и мелькали, когда нужно было налить кому-нибудь стаканчик шнапса или подать пачку сигарет. К тому же делала она это с приветливой улыбкой, перекидываясь шуточками с немцами, быстро усваивая слова их языка, — в этом Саше помогало то, что еще в школе, а затем в институте она прилежно изучала немецкий язык и давался он ей легко. Те немцы, которые старались покороче познакомиться с молодой буфетчицей и завязывали с нею разговор, узнав, что «фройлен Вера» пострадала от большевиков, выражали ей сочувствие. «Шеф» столовой, фельдфебель, был доволен буфетчицей, расторопной и любезной с посетителями.
По утрам в столовую, до того как ее открывали для завтрака, первыми приходили на работу обычно повар, Лида, Саша и официантка Сима. Девушки помогали повару. А когда в обоих залах, офицерском и солдатском, появлялись посетители, Лида и Сима начинали подавать завтрак, а Саша становилась за буфетную стойку. «Шеф» появлялся обычно позже: он был уверен, что в столовой и без него с утра все будет в порядке.
А принесенные Сашей и спрятанные Лидой мины ждали своего часа.
Этот час не наступал потому, что обе девушки должны были вернее определить его.
— Взорвем во время обеда, — сначала предложила Лида, — за обедом немцы дольше сидят.
— Подсчитаем, когда их больше всего в столовой бывает, — высказала свое соображение Саша. — Когда и сколько невыданных порций на кухне остается?
— Вот видишь, — сказала она Лиде через несколько дней, когда подсчеты были закончены. — После завтрака в котлах почти никакого остатка. Все немцы с утра, по пути на службу, позавтракать заходят. В обед не приходят те, кто в разъездах или на дежурстве. А за ужином их всего меньше: время неслужебное. Кто уже напиться успеет, кто по своим личным делам подается. Взрывать лучше всего утром, во время завтрака.
— А как же мы? — забеспокоилась Лида. — Ведь мы-то в это время тоже в столовой?
— Что-нибудь придумаем.
Каждый вечер, после того как последний немец, поужинав, уходил из столовой и вся посуда девушками была вымыта, кто-нибудь из них оставался делать последнюю уборку. В один из вечеров, когда очередь была за Симой, та увидела, что в опустевшей столовой осталась и Саша, которая что-то подсчитывала за буфетной стойкой. Закончив подсчеты, Саша подошла к Симе, протиравшей пол, и сказала:
— Давай я за тебя сегодня закончу. У тебя ведь дома хлопот много, а мне спешить не к кому.
— Ой, спасибо тебе, Верочка! — обрадовалась Сима.
— И завтра с утра не приходи. У немцев не то учение какое-то, не то проверка — завтрак будет позже. Приходи к девяти. Так шеф велел.
Обрадованная Сима ушла.
Оставшись одна, Саша домыла полы, а затем, взяв ковшик и ведро чистой воды, подошла к большому фикусу, стоявшему в кадке посреди зала. Два таких фикуса «шеф» реквизировал у кого-то из жителей Николаевки, желая придать вверенной ему столовой более уютный вид. Один фикус стоял в зале для офицеров, другой — в зале для солдат. Саша выбрала все окурки сигарет, натолканные в кадки с фикусами посетителями, разрыхлила щепкой землю, полила оба цветка. Кажется, все сделано… С удовлетворением посмотрев на свою работу, Саша вышла из столовой. Сторож, куривший на крылечке, запер за нею двери.
Утром столовая открылась в обычное время. Из ее трубы струился дым, все окна были освещены. Немецкие офицеры, унтеры, солдаты входили каждый в свой зал, рассаживались за столами, на которых уже лежали вилки и ложки, стояли тарелки с нарезанным хлебом. Только буфет, который обычно открывался одновременно с дверями столовой, почему-то был еще закрыт, хотя клиенты и привыкли к поистине немецкой аккуратности «фройлен Веры».
Уже почти все места за столами были заняты, но почему-то ни одна из официанток не появлялась в залах, раздаточное окно было все еще плотно закрыто. Восемь часов, начало девятого… В эти минуты обычно уже начинали подавать завтрак. Сидевшие за столами недоумевали: в чем дело? Куда делся весь персонал столовой?
Два взрыва прогремели почти одновременно.
К месту происшествия сбежались немцы со всей Николаевки. Из вышибленных взрывной волной окон столовой валил дым, доносились стоны.
В столовой погибло восемьдесят немецких офицеров и больше сотни солдат. Гитлеровцы искали виновников по всей Николаевке, но не нашли. Да и не могли найти: из села еще ночью исчезли все, кто работал в столовой. А Сима убежала из села сразу, как только услышала о происшедшем: хотя она и была непричастна к этому, но поняла, что ее непременно заподозрят.
