Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства
— Вот я думаю, почему мы были так счастливы? Наверное потому, что мы могли быть самими собой. Нам не надо было притворяться друг перед другом, стараться нравиться, не надо было ничего доказывать, никого завоевывать. С самого первого дня было очевидно, что мы идеально подходим друг другу, и все произошло как-то очень естественно. Ни один из нас никогда не думал, что такое вообще возможно, и мы не переставали этому удивляться до самого последнего дня.
В ОКТЯБРЕ МАРИНА ОБЪЯВИЛА, что беременна. Для нее это было еще одним чудом, связанным с Сашей: первая в жизни беременность, и это после предыдущего брака и советов медиков полечиться от бесплодия. Саша был невероятно взволнован:
— Теперь я могу быть уверен, что ты от меня никуда не уйдешь.
— Обычно такая логика свойственна женщинам, — улыбнулась Марина.
Как она позже рассказывала, традиционные роли в их семье часто менялись: во многом он позволял ей быть главной, видимо, компенсируя тем самым свою слишком “мужскую” работу.
Но она всегда ощущала, что есть в нем и другая сторона, очень жесткая, которую он старался ей не показывать, и которая, как она говорила, “как будто включалась в чрезвычайных ситуациях, подобно переключению на полный привод в вездеходе”. К примеру, он полностью передоверил ей все, что касалось ремонта и обустройства квартиры, однако когда задумал бежать из России, она до последнего момента не имела ни малейшего представления о том, что происходит. Он все решил сам, а когда сообщил ей об этом, “уже не было никакого смысла спорить, не было даже времени подумать”.
Впервые она увидела эту его другую сторону, когда решила получить водительские права. Занятия в автошколе закончились, и инструктор объявил, что все, кто не хочет сдавать экзамены, могут принести по 200 долларов “для гаишников”, а потом через пару дней заехать и забрать права. Но Марина неплохо водила машину и решила сэкономить: отправилась на экзамен сама. Гаишник ее тут же “завалил” и дал понять, что если она не заплатит, то так будет и впредь:
— Следующий экзамен через неделю, девушка. Только сдается мне, что мы еще не раз с вами встретимся.
В панике Марина побежала в автошколу. Инструктор, грустно качая головой, сказал:
— Вы уже не в группе; теперь это будет вам стоить 300 долларов.
Саша пришел в бешенство:
— Я не для того день и ночь борюсь с коррупцией, чтобы ты давала взятки ментам!
На следующий экзамен он явился вместе с ней, отозвал гаишника в сторону, тихо сказал ему пару слов и посмотрел на него взглядом, которого Марина у него никогда раньше не видела. Гаишник побелел и не смог придумать ничего лучше, чем предложить ей получить права без экзамена. Тут Саша рассвирепел окончательно:
— Я сяду в машину, и мы проэкзаменуем ее вместе. Если сдаст, то сдаст, если нет — придет в другой раз.
После экзамена Саша тут же вернулся к своему обычному состоянию — шутил, смеялся, дурачился, хлопал гаишника по плечу. Но Марина не забыла тот взгляд. Впрочем, она его не боялась и была рада “иметь этот ресурс” в своем распоряжении, на всякий случай.
Они расписались в октябре 1994 года, когда их сыну Толику было уже четыре месяца. Пышную свадьбу устраивать не стали; ведь для обоих это был второй брак. Кроме того, они искренне верили, что браки заключаются на небесах, а не в тоскливых бюрократических кабинетах. Но когда они пришли в ЗАГС, оба в потертых джинсах, женщина-регистратор сказала:
— У вас есть сын, и когда он вырастет, то захочет увидеть фотографию с вашей свадьбы. Подумайте, как вы будете на ней выглядеть.
— У Саши был только один костюм — светлый, — рассказывала Марина. — Он пошел домой переодеться, а мне дал денег, чтобы я купила платье. Конечно, за такие деньги ничего подходящего нельзя было найти, так что даже на нашей свадьбе мы поменялись ролями: жених в светлом, а невеста в черном — единственный наряд, который у меня был.
Вскоре Марина познакомилась с его коллегами. Они ей сразу сообщили, что Саша “пользуется большим авторитетом”. Уже после Сашиной смерти его бывший начальник Александр Гусак сказал в интервью: “Как оперативник, парень работал беззаветно. Этого у него не отнять. Напор у него был. Он мог не спать по две — три ночи, идя по следу. Желание борьбы с негативом у него превалировало. И я с ним дружил; они с Мариной на свадьбу меня приглашали”.
— Поначалу все они казались мне милыми ребятами, — вспоминала Марина, — но потом я заметила, что Саша все-таки был другой.
— Его отличали три вещи. Во-первых, он совсем не пил, в то время как они не умели расслабиться иначе. Во-вторых, деньги. Саша совершенно не умел обращаться с деньгами. У нас всегда было достаточно денег на жизнь. Но мы никогда не роскошествовали. В конце концов мы купили квартиру, но это была маленькая двухкомнатная квартира. Мы ездили на обычных “Жигулях”. Когда его друзья стали пересаживаться на иномарки и покупать дорогие квартиры, стало ясно, что Саша не умел того, что умели они: делать деньги.
Саша объяснил ей, что деньги зарабатываются “на стороне”; он называл это “предоставлением силовых услуг”. В те времена сотрудникам милиции и ФСБ разрешалось “оказывать консультационные услуги”, чтобы таким образом компенсировать неспособность государства платить нормальные зарплаты.
— У меня это плохо получается, — извинялся он.
В-третьих, он никогда не злоупотреблял той властью, какую давало удостоверение ФСБ. Эта маленькая красная книжечка открывала любую дверь: в магазин, театр, да куда угодно; люди по-прежнему боялись КГБ. Но он никогда не пользовался этим. Его приятели смеялись над ним. Но “он их не осуждал, по крайней мере тогда. Они были хорошей командой. А он был командным игроком”.
ОДНАКО, КАК ПРИЗНАЛ сам Саша в нашем разговоре по дороге в Стамбул, он хоть и играл в команде, но “с какого-то момента ощутил себя как бы отдельно от них”. После встречи с Мариной у него “поднялись стандарты”, и он стал все чаще задумываться о том, что же на самом деле происходит в Конторе.
— Я перестал на каждого своего начальника как на бога смотреть, — говорил он. — Я увидел, что у наших генералов, скажем так, имеются серьезные недостатки.
И вскоре судьба столкнула его с человеком, который, как он думал, поможет ему осуществить то, над чем он ломал голову уже который месяц: достучаться до верхов, чтобы попытаться остановить падение нравов в Конторе. Борис Березовский появился в Сашиной жизни ровно через год после Марины — в июне 1994-го. Молва твердила о нем как о человеке, который знает всех и может все. Говорили, что он друг всесильного генерала Коржакова — начальника Федеральной службы охраны (ФСО), правой руки президента. Там, в Кремле, наверняка не знают о масштабах коррупции в органах. Новое знакомство открывало для Саши прямой путь наверх, чтобы довести все это до сведения тех, кого это касается.
