Александр Шитков - Город Старица и местночтимая подвижница Пелагия
Но, как показало время, и такое мирное сосуществование двух центров — столицы России Москвы и удельной столицы Старицы — не могло также долго продолжаться. Грянули новые политические события, которые и предрешили судьбу не только старицких князей, но и самого города. В июне 1563 года власти получили донос об измене, положивший начало розыску царского брата. Доносчик Савлук Иванов служил дьяком у князя Старицкого и за какие-то провинности был посажен ими в тюрьму.27 Оттуда Савлук ухитрился переслать царю «память», в которой писал, что «княгини Офросиния и сыне ее князь Володимер многие неправды ко царю и великому князю чинять и того для держать его скована в тюрме».-8 Остается лишь гадать, как старицкий князь мог оставить в живых такого свидетеля, и каким образом «память» дошла до царя из тюрьмы?
Обвинив брата в измене, Иван 1У велел взять его под стражу и отправил в ссылку в Старицу. Более суровое наказание постигло мать Владимира. Ефросинию насильно доставили из Старицы на подворье Кирилло-Белозерского монастыря, и 5 августа 1563 года игумен Васьян постриг ее в монашеский чин.29 В монашестве Ефросиния приняла имя старицы Евдокии.
Далее власти осуществили далеко идущие санкции. Двор князя Владимира Старицкого подвергся самой основательной чистке. Власти позаботились о роспуске удельной Боярской думы.30
В октябре 1563 года царь Иван Васильевич вновь ездил в Старицу, «пировал там и прохлаждался в удельно-дворцовых селах».31 Как потом оказалось, этот приезд царя носил профилактический или как бы инспекционный характер. Уже в ноябре этого же года Грозный проводит, на первый взгляд, безобидное, а на самом деле знаменательное мероприятие. Он выменивает у Владимира Андреевича город Вышгород с уездом и ряд волостей в Можайском уезде, отдав ему взамен город Романов на Волге.32
С введением опричнины начались казни и опалы на неугодных царю лиц, «изменников» и «заговорщиков», и. главным образом, против тех, кто в той или иной степени симпатизировал Владимиру Старицкому, поддерживал его притязания на царский престол.
К началу 1566 года опричный порядок настолько глубоко уже пустил корни, что можно было без особого опасения подвергнуть опричной ломке и самого крупного из удельных властителей — старицкого князя. Если в 1563 году у князя был «переменен» весь состав его двора, то в начале 1566 года царь Иван Грозный сменил территорию его удела. В виде компенсации двоюродный брат царя получил из казны обширные владения в других уездах страны. За «покинутые» удельным государем города Старицу, Алексин и Верею, Владимир Андреевич получил города Дмитров, Боровск, Стародуб Ряполовский и село Мошок под Муромом.33
В мае 1569 года Турция предприняла попытку захватить Астрахань. Князь Владимир Старицкий был назначен главнокомандующим русскими войсками и вскоре направился в Нижний Новгород. По пути он остановился в Костроме, где «духовенство да боярство давно недовольное опричными казньми», демонстративно устроили старицкому князю пышную встречу.
Встреча не осталась незамеченной царем Иваном Грозным, который в это время вынашивает решение покончить с мятежным двоюродным братом. Такое решение выдвигало перед царем некоторые проблемы морального характера. В незапамятные времена церковь канонизировала Бориса и Глеба ради того, чтобы положить конец взаимному кровопролитию в княжеских семьях. Братоубийство считалось худшим преступлением. Прежние «провинности» князя Владимира были все же недостаточными, чтобы оправдать осуждение его на смерть — нужны были более веские улики. Так было положено начало сфабрикованному делу Старицких.
Улики вскоре нашлись. Во время пребывания князя Старицкого в Нижнем Новгороде, опричники, руководившие розыском, инсценировали покушение на жизнь царя Грозного. Опричники задались целью доказать, будто опальный князь замыслил отравить царя и его семью. Они арестовали дворцового повара, ездившего в Нижний Новгород за белорыбицей для царского стола, и обвинили его в преступном сговоре с братом царя. При поваре был «найден» порошок, объявленный ядом, и крупная сумма денег, якобы переданная ему князем Владимиром Андреевичем — все это должно было изобличить намерение «преступников» — «испортить государя и государевых детей».34 Версия нимало не соответствовала характерам действующих лиц и поражала своей нелепостью. Но современники, наблюдавшие процедуру собственными глазами, замечают; что к расследованию были привлечены в качестве свидетелей «ближайшие льстецы, прихлебатели и палачи…»35
Вскоре царь выслал гонцов к Старицкому, приказав ему немедленно ехать в Слободу. В начале октября 1569 года ничего не подозревающий князь Владимир Андреевич прибыл на ямскую станцию Богану под Слободой и разбил там лагерь. Дав знать царю о своем приезде, Ста-рицкий стал ждать ответа. Через некоторое время несколько сот вооруженных опричников окружили Богану. На двор к Старицкому явились судья В. Г. Грязной и М. Л. Скуратов. Они объявили князю Владимиру о раскрытии заговора против царя. Для очной ставки со Старицким были приведены доносчик-повар и другие свидетели.
После короткого судебного «разбирательства» князь Владимир 9 октября 1569 года был доставлен в царский лагерь. Вот как описывает сам ход расправы над Старицкими историк Н. М. Карамзин: «Ведут несчастного с женою и с двумя юными сыновьями к государю: они падают к ногам его, клянутся в своей невинности, требуют пострижения. Царь ответствовал: «Вы хотели умертвить меня ядом: пейте его сами!» Князь Владимир, готовый умереть, не хотел из собственных рук отравить себя. Тогда супруга его, Евдокия… — видя, что нет спасения, нет жалости в сердце губителя — отвратила свое лицо от Ивана, осушила слезы и с твердостью сказала мужу: «Не мы себя, но мучитель отравляет нас: лучше принять смерть от царя, нежели от палача». Владимир простился с супругою, благословил детей и выпил яд: за ним Евдокия и сыновья».36
Одновременно царь жестоко расправился с ненавистной теткой Ефросиньей Старицкой, находившейся в заточении на Белоозере. Опричники забрали старицу Евдокию из Горицкого монастыря, на речных стругах повезли в Слободу, и 11 октября она была по дороге «уморити в судне в избе в дыму».37
Итак, прослеживая длительную борьбу царя Ивана Грозного с крупнейшим удельным князем XVI века — Владимиром Старицким, надо признать, что она осуществлялась совершенно сознательно с обеих сторон. И, если со стороны Ивана Грозного было главной целью «сломить противника, который стал знаменем антиправительственных сил»,38 то для Владимира Старицкого главное было — завладеть «шапкой Мономаха» по наследию. Ведь, во-первых, Иван IV был сыном невенчанного государя Василия III, а во-вторых, Иван IV был рожден от второго брака после неканонического расторжения Василием 111 брака с Соломонией Сабуровой. Женитьба Василия III на Елене Глинской вызвала многочисленные пересуды в конце 20-х годов и вряд ли получила одобрение позднее. При жизни Грозного, вероятно, ходили слухи о рождении царя от незаконной связи великой княгини с Телепневым-Оболенским, на что позднее намекал князь Андрей Курбский.39 Наверняка об этом знал и старицкий князь. Талантливый полководец, он стремился не столько к воинским подвигам во время упрочения авторитета царя, сколько к спокойной мирной жизни. Даже вдень взятия Казани, 2 октября, он, если верить Никоновской летописи, в поздравлении царю говорил: «И впред у Бога милости просим умножити лета живота твоего, и покорит всех съпостат твоих под нозе твои и дасть ти сынове, наследники царству твоему, да и мы в тишине и покои поживем».40 Но о покое современникам царя Ивана Грозного оставалось лишь мечтать…
