Анатолий Лазарев - ОДИНОКИЙ БУНТАРЬ: Брайан Джонс и юность «Rolling Stones»
Живя новой жизнью, Брайан уже не мог вернуться к старой. Лежа на своей бугорчатой кровати под тусклой лампой, он был особенно красноречив в своих страстных любовных письмах к Пэт: он писал ей о том, как он соскучился по ней и по Марку и как хранит ей верность. У Брайана было редкое качество заставлять людей верить именно в то, во что он хотел. Но он не учел одну важную вещь: Пэт слишком хорошо его знала — ей рассказывали о том, как он встречается в Лондоне с другими женщинами. Это беспокойство стало для нее последней каплей.
На Пасхальное воскресенье 1962-го, с единственным фунтом в кармане, Пэт, по ее же собственным словам, сделала «смелый, но по-дурацки невежественный» шаг, сев на лондонский автобус в 3 часа ночи и отправившись к своему сердечному другу с чемоданом и малышом. Она прибыла на вокзал «Виктория» в 8.30 утра без шиллинга в кармане. В конце этого путешествия, с огромным чемоданом в одной руке и коляской с голодным ребенком в другой, Пэт собралась уже пойти пешком, как вдруг ей повезло: пара «добрых самаритян» на авто подвезла ее. Так она подъехала к воротам огромного обшарпанного старого дома, в котором Брайан снимал квартиру. Он не спал. Всю ночь ему не переставая звонили родственники Пэт. Мистер и миссис Эндрюс желали знать, куда она запропастилась. Они хотели увериться, что Пэт доехала к нему в целости и сохранности. Только за час до ее прибытия Брайану сказали, что она едет к нему, и он ждал ее в одной пижаме перед домом на большом каменном крыльце под скупыми лучами апрельского солнца. Он был один.
За этими событиями последовали нелегкие месяцы. Пара перебиралась на временные, порой просто ужасные, квартиры; Брайан то ругался, то безбожно льстил хозяевам каждой из них, чтобы остаться у них дольше, чем на одну ночь. Проблема была в том, что хозяева один за другим отказывались поселить к себе в комнату ребенка. Брайану и Пэт пришлось так трудно, что у них не осталось выбора: Марка нужно было отдать кормилице, пока они не найдут подходящее место, за которое смогут зацепиться. Брайан был сильно раздосадован тем фактом, что Марка нужно было препоручить в чужие руки.
Теперь, под тяжким бременем ответственности, Брайан снова искал работу. Пэт работала в прачечной, так что они могли жить в складчину. Наконец они нашли комнату на Финчли-роуд в Хендоне. В ней была спартанская обстановка, где все, кроме газовой плитки, было общим, но зато комната находилась поблизости от Милл-Хилл, что означало, что они смогут видеться каждый день с Марком. Брайан нашел место в магазине спецодежды, и когда его рабочий день кончался, он начинал бесконечные поиски объявлений о сдаче квартиры. Пэт сопровождала его по вечерам и в выходные дни. Брайан очень уставал — он часто вставал с первыми лучами зари, чтобы искать объявления перед тем, как снова идти на работу.
Алексис пристально наблюдал за жизнью Брайана. Он познакомился с Пэт еще в Челтнеме, а в Лондоне он и его жена были для Брайана вторыми родителями, но они почти ничего не знали о его частной жизни. Для Алексиса, который часто видел Брайана в клубе с бессчетным количеством красоток в мини-юбках, стало сюрпризом то, что у него есть семья, о которой нужно беспокоиться. Видя, как Брайан таскает Пэт по городу в поисках объявлений, Алексис открыл для себя другую сторону своего юного друга. Также он знал, что три вечера в неделю после этого ритуала Брайан покидал Пэт и отправлялся на репетиции в “Bricklayer’s Arms”.
То, как Брайан продолжал оставаться энтузиастом своего дела — это целая история, но свои личные невзгоды он хранил глубоко в себе, и никто из парней не знал, что порой у него были вполне уважительные причины для опоздания. Часто Стю ворчал на то, как Брайан, назначив репетицию на 7 вечера, порой не приходил вовсе. Но на деле Брайан был жестким руководителем, и ему подчинялись все без исключения.
Брайан находился на перепутье. Его новоиспеченная группа обнаруживала большой потенциал, но добиться этого было не так-то просто. Конечно же, если бы не Брайан, никакой группы не было бы вообще. Окидывая свою группу пристальным взором, Брайан видел, что ей как воздуха недостает ударника; они были «перегружены» гитарами, и он нашел отличное решение, как извлечь из этого пользу. Он разработал взаимодействие между собой на своем «Гибсоне» и Китом на его «Хефнере». Упорно занимаясь, Брайан почувствовал, что они в состоянии сыграть не только ведущий и субординированный ритм, но и переплетающийся дуэт, обмениваясь одним соло за другим и создавая гармонию из двух усилителей, когда один проходился по басовым нотам, а другой действовал в высоком регистре. Он знал, что это тяжелая и утомительная работа, но разработка звука группы с двумя гитарами стала со временем их классическим приемом.
Он много говорил об этом с Пэт. Порой это была единственная тема, которая поднимала их дух. Теперь группе нужен был прорыв — Брайан постоянно говорил ей об этом. И этот прорыв был не за горами. 12 июля 1962 г. “Blues Incorporated” были приглашены на свою первую национальную радиотрансляцию в радиопрограмме легкой музыки Би-Би-Си “Jazz Club”. Это было в четверг, и Алексис должен был выступать в “Marquee”. Джаггеру нужно было уезжать с “Blues Incorporated” в качестве певца, но бережливая радиостанция отказалось платить более чем 5-и музыкантам, так что его не взяли. Но во имя ритм-энд-блюза Мик не был покинут и брошен: между Алексисом и Харольдом Педлентоном, совладельцем “Marquee”, было оговорено, что они отдадут в тот день сцену клуба на откуп юной группе с его участием.
Фанаты ритм-энд-блюза расценили все эти события как то, что джаз наконец-то забуксовал. Как только Брайан узнал о том, что будет выступать в “Marquee”, то наконец-то решил придумать для группы название — “Rollin’ Stones”. Он взял его из песни своего давнишнего идола Мадди Уотерса “Rollin’Stone Blues”. (Впрочем, не так давно стало известно, что в Англии в 1956–1961 гг. уже существовала группа с абсолютно тем же названием, но с “g” в конце первого слова.) Хотя Стю и препятствовал этому выбору, все остальные согласились, что Брайан может назвать группу так, как он хочет. Следующим важным шагом было найти ударника для этого важного концерта. Им стал Мик Эйвори, позднее — барабанщик “Kinks”.
До 12-го числа время пролетело незаметно. За день до этого “Jazz News” анонсировал дебют “Rollin’ Stones” в “Marquee”. В тот самый вечер их сет-лист был накорябан на страничке, вырванной из карманного ежедневника Стю. Реакция публики на их выступление была более чем сдержанной, но Брайан отнюдь не был обескуражен этим. Наверное, он был бы еще более счастлив, если бы мог читать мысли одного парня, который стоял и слушал их в “Marquee”. “Blues Inc.” закончили свою запись на Би-Би-Си раньше, чем ожидалось, и их ударник Чарли Уоттс, с которым они уже все были знакомы, пришел, чтобы послушать концерт “Rollin’ Stones”. Он тихонько присматривался к Брайану, Киту и Мику, когда они играли вместе на сцене в первый раз, и был весьма впечатлен.
