Людвик Свобода - От Бузулука до Праги
Затем он позвонил по телефону и сказал кому-то, что приехал тесть с дядей. Нам Мартинек предложил отправиться в кафе "Европа".
В кафе мы заняли столик и заказали кофе. Немного спустя к нам подсели два подпольных работника и коротко сообщили, что переход через польскую границу пока невозможен. Следующая встреча была назначена на понедельник 5 июня в 10 часов вечера. Я с нетерпением ожидал понедельника. Наконец наступил этот решающий день, и я отправился на вокзал.
Бесконечно долго тянулись минуты до 10 часов вечера. Владимир Мартинек и Рудольф Кучера пришли вовремя. У них уже был подготовлен легковой автомобиль. По дороге к Кунчицам они признались, что эти два дня им потребовались, чтобы проверить нас.
В Кунчицах мы были представлены одному железнодорожнику, который проинструктировал нас и обменял наши кроны на польские злотые. В 22.30 поезд тронулся. Мы ехали в будке товарного вагона до станции Шенов, последней станции на территории протектората. В 23 часа прибыли на место.
Согласно инструкции мы выпрыгнули из будки и спрятались за вагонами поезда, стоявшего на соседнем неосвещенном пути, с волнением ожидая, когда раздадутся шаги кованых сапог немецких пограничников. Неожиданно показался человек в форме чешского чиновника. Он шел прямо к нам. Неужели предательство?
- Не бойтесь! - услышали мы. - Проверки не будет. Немцы перепились по поводу получения дочерью начальника станции аттестата зрелости.
Мы с облегчением вздохнули.
Теперь расскажу о том, как наши друзья переправляли граждан Чехословакии в Польшу.
Брат Владимира Мартинека, чиновника горнозаводской компании, по имени Отакар, служил на таможне. В созданную им подпольную организацию входили остравские железнодорожники во главе с начальником станции Шенов - Вацлавом Фрыбортом. Они-то и оказывали помощь чехословацким беженцам. Делалось это так. На территорию протектората ежедневно прибывали составы с углем из Тешинской Силезии, оккупированной панской Польшей. На отошедшую к Польше железнодорожную станцию Шумбарк эти составы возвращались до полуночи, в противном случае протекторат выплачивал Польше большой штраф за простой каждого вагона. Часто случалось, что составы возвращались с запозданием, и тогда они шли через станцию Шенов без остановки, но только тихим ходом. В этих случаях фашистская охрана, состоявшая из эсэсовцев дивизии "Мертвая голова", была вынуждена осматривать пустые вагоны на ходу и, естественно, не могла заглянуть в ближние углы, закрытые стенками вагона. Вот этим-то обстоятельством и пользовались наши друзья-железнодорожники. Задержать же поезда не составляло трудности.
Нам удалось благополучно проехать через границу только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Уже после войны я узнал, как все это произошло.
Железнодорожники готовили переход через границу генерала Ингра. Но, узнав, что вместо него намерен ехать какой-то подполковник Свобода, братья Мартинек и начальник станции Шенов Фрыборт сами решили бежать за границу, если бы оказалось, что я не тот, за кого себя выдаю. Проверив меня, они успокоились, но для большей безопасности приняли дополнительные меры. В те дни у Отакара Мартинека родилась дочка, а старшая дочь Фрыборта получила аттестат зрелости. Воспользовавшись этим, они инсценировали праздник и пригласили на него фашистских охранников со станции Шенов. "Праздник" затянулся до полуночи, и проверка нашего поезда не состоялась.
5 июня 1939 года в 23.30 поезд тронулся, и мы в тормозной будке вагона пересекли границу. В 23.45 мы были уже на станции Шумбарк, где с удивлением увидели, как польские пограничники высаживали из товарных вагонов еще человек 50 покинувших оккупированную родину. Нетрудно себе представить, что могло бы произойти, если бы наши друзья в Шенове не сумели отвлечь внимание, немецких солдат от поезда...
Отважные железнодорожники перебросили этим путем в Польшу иного наших людей. Из них только в Краков, где собирались наши военнослужащие, прибыло около 3 тысяч человек. Но было немало и таких, кто уходил из порабощенной страны пешком: под видом туриста или земледельца с мотыгой, лопатой, граблями или косою на плече, как это сделал, например, Отакар Ярош.
3. Через Польшу в Советский Союз
Утром 6 июня 1939 года меня и моего спутника доставили в полицейский участок на станции Чешский Тешин; нас допросили и составили протокол. И на сей раз возникло подозрение - не являемся ли мы агентами немецкого гестапо. Нас задержали. Польским органам было известно, что гестапо переправило через границу двух своих комиссаров, приметы которых в какой-то мере подходили ко мне и сопровождавшему меня офицеру. К счастью, выяснить мою личность случайно помог один из работников польской полиции, который раньше служил в 34-м полку в Границе. В этом городе я преподавал в военной академии и каждый день ходил на службу мимо казарм 34-го полка.
Наконец все было улажено, и 11 июня я смог выедать в Краков к нашему консулу. Я оказался триста десятым гражданином Чехословакии, эмигрировавшим из оккупированной родины и явившимся в краковский эмиграционный центр.
На другой день меня назначили командиром чехословацких подразделений, которые формировались в Польше. Это было трудное для меня время. Профашистское правительство тогдашней Польши встретило нас отнюдь не с распростертыми объятиями. Многих чешских эмигрантов посадили в тюрьму или, что еще хуже, отправили обратно в протекторат и передали прямо в руки гестапо.
Нелегко нам пришлось в Кракове. Несколько недель мы жили на деньги, которые привезли с собой, и на то, что удалось выручить от продажи сотрудникам консульства ценных вещей и одежды. Иногда мы просто теряли голову, не зная, чем кормить наших людей. А их становилось все больше и больше. Из города Пештяны, например, прибыла группа словацких летчиков, недовольных тиссовско-туковским фашистским режимом. Немалую помощь оказывали нам в эти дни жители чехословацкой колонии в Кракове, особенно известный художник. В. Гофман.
Положение несколько улучшилось только после ходатайства нашего вице-консула доктора Гензла. Командир краковского корпуса разместил нас в пустующем военном лагере, расположенном в городе Броновице-Мале, и обеспечил питанием по нормам, положенным в польской армии. Постепенно изменили свое отношение к нам и правительственные органы в Варшаве. Все меньше оставалось людей, которые бы не понимали, что оккупация Чехословакии только разожгла захватнический аппетит Гитлера и следующей его жертвой, очевидно, явится Польша.
К 15 августа 1939 года в Броновице-Мале сосредоточилось около 3000 эмигрантов-военнослужащих. Чехословацкие представители так называемого "Заграничного движения Сопротивления на Западе" (его центр находился в то время в Париже), решающее слово в котором принадлежало чехословацкому послу Осускому, добивались, чтобы все боеспособные мужчины-эмигранты были отправлены из Польши на запад. Они не желали допустить, чтобы в Польше осталась хотя бы одна чехословацкая воинская часть, которая могла бы уйти в Советский Союз. Часть людей, переправленных нами на запад, по вине руководства "Заграничного движения Сопротивления на Западе" попала в иностранные легионы. И очень многие из тех 2000 человек, которые должны были отплыть во Францию, решили остаться на польской территории. Они предчувствовали, что центр политической и вооруженной борьбы за нашу свободу будет на Востоке, а не на Западе, правители которого позорно предали нас осенью 1938 года.
