Федор Лашков - Шагин-Гирей, последний крымский хан
По получению рескрипта князь приказывает де-Бальмену двинуться к Перекопу, а генерала Самойлова отправляет в Крым к хану. Самойлов прибыл в Керчь и видится с Шагином [102]. Он находит его под удручающим впечатлением событий вторичного восстания подданных, избравших себе другого хана, и невозможности держаться на крымском престоле без помощи русского оружия. Хан разочаровался в своих ожиданиях и охотно слушал Самойлова, красноречиво убеждавшего его в невозможности более править таким вероломным народом, каковы крымцы, среди которых он находится в постоянной опасности за свою жизнь. Шагин не мог не согласиться с этим и был очень рад, когда Самойлов намекнул, что есть страна, где хан может быть счастливым, именно Персия, на престол которой он может быть возведен за уступку России Крыма [103]. В таком настроении он оставляет Керчь и вместе с Самойловым приезжает в петровскую крепость, где стояло войско. Здесь он пишет письмо о своем критическом положении и передает его Самойлову для вручения Потемкину, прибывшему к этому времени в Херсон, чтобы следить оттуда за крымскими событиями [104]. В ответ на полученное письмо князь лично явился к хану. Возвратившись, Потемкин пишет императрице, что следует присоединить Крым к России, не обращая внимания на то, что скажут другие державы, тем более, что он может быть присоединен без труда. «Хану пожалуйте, — пишет Потемкин, — в Персии, что хотите. Вам он Крым поднесет нынешней зимой и жители охотно принесут о сем просьбу»[105]. Тем временем Самойлов, соединившись с ханом, вошел в Крым, взял Перекоп и под Чонгаром встретил Алим-Гирея с отрядом в несколько тысяч татар. Ударив на мятежников, войско без труда рассеяло толпу и направилось далее. Богадырь-Гирей хотел уйти на Кубань, но был настигнут гренадерским сводным батальоном и взят в плен [106]. Разослав во все стороны объявления, призывавшие жителей к спокойствию, и отрядив в наиболее опасные места отдельные команды, Самойлов вместе с ханом прибыл к Карасубазару и остановился главной квартирой в 7 верстах от города в загородном доме одного из мурз, бывших в числе возмутителей [107]. Скоро был взят в плен и Алим-Гирей; тогда мятеж был усмирен. После этого Шагин начал расправу с мятежниками и стал их предавать казни. Смерть висела даже над головой родных его братьев, которые были отправлены в Херсон в ссылку только по ходатайству русской власти. Казни только раздражали озлобленный народ, который не признавал Шагина ханом и выражал желание отдаться навсегда России. Не видя надежды удержаться на престоле, Шагин в собрании в Карасубазаре призвал на своих подданых суд Божий и объявил, что не хочет быть ханом такого коварного народа [108].
Пока все это происходило в Крыму, Потемкин получил ответ на свое представление о необходимости присоединить Крым. Императрица 14 декабря подписала рескрипт, которым она объявила Потемкину «свою волю на присвоение крымского полуострова и на присоединение его к Российской империи» с целью «обратить Крым в замену и вознаграждение восьмилетнего беспокойства»[109].
24 января 1783 г. Потемкин поручает вице-адмиралу Клолачеву собрать все суда и войти в Ахтиарскую (Севастопольскую) гавань, Суворову и Михаилу Потемкину занять Тамань и Кубанские земли, а де-Бальмену войти в Крым [110]. Здесь де-Бальмен вступил в переговоры с татарами, предлагая им подать императрице формальную просьбу о принятии Крыма. Хану же было объявлено, что государыня огорчена его жестоким поведением по отношению к подданным, которые пользуются покровительством России, и что в виду этого сохранение его на престоле «не составляет для государства такого интереса, для которого Россия обязана находиться всегда в войне или по крайней мере в распре с Турцией»[111]. Переговоры с ханом вел резидент Лашкарев, получивший для этого надлежащие наставления. В конце февраля эти переговоры окончились: хан отрекся от престола и отдал себя под покровительство России. Ему было обещано ежегодное жалованье в 200 т., а потом ханство в Персии [112].
Заключительным актом всего совершившегося был манифест Екатерины от 8-го апреля, возвестивший Европе, что «полуостров крымский, остров Тамань и вся кубанская сторона приняты под российскую державу». Потемкин выехал в Крым для принятия новой области и обнародовал полученный им высочайший манифест о принятии крымцев в русское подданство. 10 июля он дал знать, что Крым, Тамань, Едисанская и Джамбулукская орды присягнули на верность России.
III
Таким образом, в 1783 г. Крым вступил на новое поприще истории и начинал новую жизнь. Какова же была дальнейшая судьба отложившегося хана?
С отречением от престола Шагин сошел в ряд обыкновенных смертных и в своей дальнейшей судьбе мог положиться на милость Екатерины, которая обещала ему свое покровительство. Бывшему хану предложено сначала ехать в Херсон. Там предполагалось указать ему дальнейшее местопребывание, на ассигнованное жалование в одном из центральных городов. Получив это известие, хан стал собираться в дорогу и к 25 мая ханский обоз, заключавший в себе имущество, гарем и свиту, готов был уже тронуться в путь. Но тут хан изменил свое намерение и вместо того, чтобы направить обоз в Херсон, приказал свите ехать с обозом в Азов, а оттуда на Ею [113]. Сам он не выехал и медлил решением. Наконец он объявил резиденту Лашкареву, что желает ехать в Тамань и просит дать знать об этом князю, а сам собирается ехать. Пока прибыл Потемкин, хан был уже в пути и направлялся в Тамань, где расположился со своей свитой, гаремом и имуществом [114]. Неизвестность положения или другие какие-либо причины заставляют хана послать из Тамани в Петербург с некоторыми донесениями императрице одного из офицеров, приставленных к нему — капитана Тугаринова. Когда узнал об этом Потемкин, то приказал немедленно вернуть посланного Тугаринова обратно и дал знать хану, что он не имеет права распоряжаться приставленными к нему офицерами без разрешения военного начальства [115]. Между тем пребывание Шагина в Тамани возбудило умы обитавших там ногайцев; произошло смятение, которое наконец было подавлено вооруженной рукой Суворова [116]. За ханом начали внимательно следить; генералу Суворову был поручен надзор за его поведением и приказано не допускать его сноситься с ногайцами. Несмотря на принятые меры, Шагин, однако, вел тайные переговоры с мятежниками, посылал им письма и даже имел свидание с депутатами-мурзами, посланными с неизвестными поручениями от ногайцев [117]. О таком поведении хана было дано знать Потемкину. Тогда последний потребовал от него немедленного удаления из Тамани. Шагин медлил и в продолжении целого месяца оставался на месте. Потемкин дал знать в Петербург, после чего получил от императрицы письмо к хану. В нем Екатерина указывала бывшему хану город Воронеж для пребывания и повторяла, что на содержание его там будет отпускаться 200 т. ежегодно. Кроме того, на путевые издержки туда ассигновалось 20 тысяч, которые должны быть выданы на руки капитану Гельфрейку, назначенному сопровождать хана [118]. В ответ на это письмо хан вошел «в разные нескладные объяснения»[119]. Тогда Потемкин посылает на Тамань Игельстрома, сменившего в начальствовании над войсками в Крыму генерала де-Бальмена, поручить объявить бывшему хану высочайшее повеление немедленно оставить Тамань и избрать для местожительства один из следующих городов: Воронеж, Орел или Калугу, причем обнадежить его аккуратным получением обещанного жалования; в случае же упорства объявить, что дальнейшее его пребывание в новоприсоединенной области не может быть допущено, и с этой целью перепроводить его под стражу в один из указанных городов, возложить исполнение этого дела на генерал-поручика Павла Потемкина [120]. Посылка Игельстрома оказала свое действие: 15 мая 1784 г. Шагин-Гирей, оставив на Тамани свиту, состоявшую почти из 2000 человек, гарем и имущество, отправился в сопровождении некоторых приближенных лиц на фрегате «Св. Николай» в Таганрог [121]. Оттуда, конвоируемый атаманом Иловайским, он поехал в Воронеж.
