Всеволод Овчинников - Размышления странника (сборник)
До недавних пор считалось, что на селе живет 900 миллионов китайцев, в городах — 400 миллионов. Но процесс индустриализации и урбанизации несколько изменил это соотношение. Теперь в официальных документах говорится, что средний годовой доход 800 миллионов крестьян составляет около 600 долларов, а 500 миллионов горожан — 1800 долларов.
Этим трехкратным разрывом дело не ограничивается. Еще более значительна разница социальных условий жизни села, его отставание в таких областях, как образование, здравоохранение, транспортная и энергетическая инфраструктура.
Наконец архиважной и сложной для Поднебесной остается проблема продовольственной безопасности. Ведь Китай должен прокормить 22 процента человечества, имея лишь 7 процентов мировой пашни. Посевные площади составляют лишь 130 миллионов гектаров, или по 10 соток на душу населения. А ведь речь идет не о приусадебном участке, а обо всем пахотном клине.
Роспуск народных коммун в начале 80-х годов вызвал всплеск трудовой активности крестьян. Валовые сборы зерна за пять лет выросли с 300 до 400 миллионов тонн. Однако для следующего такого же рывка не хватило и двадцати лет. Урожаи топтались на месте. Лишь за последние годы они стали расти, перевалив за 500 миллионов тонн.
Поэтому Пекин пошел на небывалый шаг за 26 веков истории Поднебесной. Полностью отменен сельскохозяйственный налог. А ведь подати с хлеборобов традиционно служили главным источником пополнения казны. Именно для доставки их в столицу был некогда прорыт Великий китайский канал.
Одна лишь отмена сельхозналога ежегодно увеличивает доходы крестьян примерно на 16 миллиардов долларов. Еще 4 миллиарда дают им льготы и субсидии для производителей зерновых, площадь под которыми достигла 105 миллионов гектаров. Гарантируются минимальные цены при закупке риса и пшеницы.
Госбюджет финансирует дорожное строительство на селе. Принята программа: к 2020 году проложить 300 тысяч километров сельских автомобильных дорог. Ассигнуются бюджетные средства на снабжение населенных пунктов в глубинке доброкачественной питьевой водой. Лишь за минувший год доступ к ней дополнительно получили еще 32 миллиона крестьян.
Бюджетные ассигнования на поддержку сельского хозяйства и улучшение социальных условий жизни на селе ежегодно превышают 50 миллиардов долларов. Почти две пятых этой суммы выделено на переход сельских школ к девятиклассному образованию. От этого выиграют все крестьянские семьи, насчитывающие 150 миллионов школьников.
Тридцать семь миллионов детей из бедных семей получат бесплатные учебники. Для 8 миллионов оплачиваются расходы в интернатах. Новое направление — создание профессионально-технических училищ. Свыше 18 миллионов подростков учатся на агрономов и ветеринаров, механизаторов и фельдшеров, дабы пополнить ряды сельской интеллигенции.
В половине уездов страны при помощи государства создается новая система сельской кооперативной медицинской помощи. Она уже охватывает более половины крестьян. Началось осуществление программы «Радио и телевидение в каждой деревне». Активизируется деятельность сельских клубов, особенно в развитии физкультуры и спорта.
Проблемы роста
Пекинское руководство сделало термин «гармонизация» ключевым словом своего политического лексикона не только из-за расширяющегося разрыва между городом и селом. Ежегодный рост экономического потенциала на 10 процентов породил и серьезные трудности — экологические, энергетические, обострил проблему продовольственной безопасности.
По данным ООН, с 1980 года вредные выбросы в атмосферу Китая удвоились, а к 2020 году они могут увеличиться еще в несколько раз. Причин тут две. Из-за преобладания мелких и средних предприятий, расход энергии на единицу валового внутреннего продукта более чем вдвое превышает среднемировой показатель. К тому же, в энергетическом балансе страны доминирует самый «грязный» вид топлива — каменный уголь. Миллиард тонн его ежегодно сгорает лишь в тепловых электростанциях.
Доля угля в энергобалансе Поднебесной (75 процентов) вдвое больше, чем в других странах. Тогда как нефти, газа и особенно энергии ГЭС и АЭС используется гораздо меньше. В результате выбросы двуокиси серы — наиболее вредного загрязнителя атмосферы — в Китае в 70 раз больше, чем в Японии, и в 60 раз больше, чем в США.
Самой трудной задачей, пожалуй, является обеспечение продовольственной безопасности. Ведь в Поднебесной приходится примерно по 10 соток пашни на человека. К тому же вследствие индустриализации и урбанизации даже этот клочок сжимается подобно шагреневой коже.
Хорошо хоть, что Китай вступил в XXI век, доведя производство мяса до 55 миллионов тонн и рыбы до 28 миллионов тонн. Стало быть, пятая часть человечества потребляет четверть общемирового объема этих богатых протеином продуктов, питается лучше среднестатистического жителя планеты.
Люди стали потреблять больше мяса, круглый год есть больше овощей и фруктов. Благодаря улучшению рациона каждому китайцу теперь требуется уже не по 400, а по 350 килограммов зерна на год. То есть для 1 миллиарда 300 миллионов жителей нужно 455 миллионов тонн зерна, а для полутора миллиардов (каким население станет в середине XXI века) — 525 миллионов тонн. Ну а увеличить сборы с нынешних 500 до 525 миллионов тонн — это уже вполне достижимая цель.
Так что ни экологические, ни энергетические, ни аграрные трудности не изменят главного: Китай неудержимо движется к мировому первенству. Нынешний поворот «лицом к деревне» демонстрирует решимость китайского руководства кардинально улучшить условия жизни 800 миллионов человек, составляющих сельское население Поднебесной.
Как китаист стал японистом
На вопрос, что привело меня в журналистику, я отвечаю: знание китайского языка, истории, философии и культуры этой страны. Руководство «Правды» проявило интерес к выпускнику Военного института иностранных языков Всеволоду Овчинникову именно потому, что в 1951 году газете требовался страновед, хорошо подготовленный для работы в Китае. Ну а элементарными журналистскими навыками можно было овладеть и в редакции.
Должен сказать, что на первом этапе своей карьеры я был поистине баловнем судьбы. Ведь любая тема, связанная с только что родившейся КНР, в 50-х годах считалась приоритетной. Среди зарубежных собкоров «Правды» я был не только самым молодым, но и чаще всех публиковался.
Не языковой барьер, а языковой мост
Атмосфера, в которой я начал свою работу в Пекине, была на редкость благоприятной. Крылатая фраза «Русский с китайцем братья навек» была тогда не только строкой из песни. Дружба соседних народов не сводилась к речам государственных деятелей и газетным передовицам. Она реально вошла в тысячи человеческих судеб.
