Фонд «Форвард» - Мастер и мяч. Честный футбол Федора Черенкова
Дух справедливости, честности и воспитанного Бесковым коллективизма побудил Черенкова стать на стороне игроков – спартаковцев, когда в отношениях между командой и ее тренером возникла серьезная трещина. Безоговорочная зависимость футболистов от авторитета Бескова, от его безапелляционных решений и взглядов на футбол привела к конфликтной ситуации, разрешить которую возможно было только, увы, назревшим и неизбежным расставанием. За двенадцать лет из «Спартака» под разными предлогами – красивыми и не очень – были освобождены такие квалифицированные мастера как Вишневский, Башкиров, Грачев, Аджоев, Рудаков, Еременко, Кузнецов, Атаулин, «вымывались» коренные спартаковцы Ловчев, Морозов, Поздняков, Русяев, не до конца использовался игровой потенциал таких видных игроков как Шавло, Гаврилов, Романцев, Дасаев. И наоборот, в команду приглашались десятки футболистов, которые не подходили под модель спартаковской игры, созданной самим же Бесковым. Почти ежегодный массовый «приход» и «уход» игроков создавали в команде не столько здоровую конкуренцию, сколько нездоровую моральную обстановку, неуверенность в себе у многих футболистов.
Высокая тренерская марка и опыт позволяли Бескову в течение десяти сезонов удерживать клуб в первой тройке, сохранять его особый, интересный стиль. Но в последние годы своего тренерства ему пришлось пропустить ряд важных матчей на выезде, так как врачи запретили ему летать. Уйма сил и нервов, потраченных на спортивном поприще, неизбежно сказались на его здоровье. А если тренер отсутствует на восьми – девяти матчах и команда терпит без него поражения, можно понять недовольство игроков. Накопились взаимные претензии и обиды. У ряда футболистов – Бубнова, Суслопарова, Мостового, Бокия, Новикова – возникли разногласия с тренером.
К тому же, уезжая в свой последний отпуск, Бесков оставил список на 8-9 увольнений и, якобы, на 22 очередные приглашения, потребовав освобождения ряда работников, которые и вообще не были у него в подчинении. Наступила развязка – может быть, не совсем этичная по форме, но, увы, закономерная: на общем собрании команды единодушным голосованием «за» (22 из 22 игроков) была решена отставка Бескова и утвержден новым главным тренером Романцев, перед которым была поставлена нелегкая задача – сохранить и развить стиль команды, восстановить ее авторитет.
Конфликт и его разрешение по-спартаковски честно решили не замалчивать, и от имени всей команды Федор Черенков, капитан команды, выступил в спортивном выпуске Всесоюзного радио, прямо, правдиво и корректно рассказав о переменах в клубе.
Отношения между настоящим тренером и настоящим игроком с тех пор не изменились. Под фотографией Федора Черенкова, опубликованной в книге Константина Бескова «Моя жизнь в футболе», вышедшей в 1994 году, помещена авторская надпись: «Один из любимых моих учеников».
Горный институт? Почему именно горный?
Как бы нас это ни удивляло, у самого Федора нет сожалений по поводу его выбора: «Я попал туда, в общем-то, случайно, но за этот случай судьбе благодарен. Однажды к нам в спартаковскую спортшколу, а я как раз в выпускном классе учился, приехала футбольная команда Московского горного института, наш год как раз с ней и играл. Мы выиграли 6:1, и нас всех, проведя небольшой экскурс в суть горного дела, пригласили поступать в институт. Меня в физкультинститут совершенно не тянуло, мне хотелось чего – то нового и более интересного, романтика подземного вторжения, наверное, захватила, да к тому же футбол в этом институте в то время культивировался – я понял, что футбол у меня не отнимут – и решился. Кстати, единственный из приглашенных. Факультет разработки угольных месторождений и подземного строительства. И действительно думал, что, если кончится когда-нибудь футбол, буду горным инженером – подземщиком. А уж если поступил, то учиться решил по-настоящему. И я не уходил ни в какие академические отпуска, сдавал все вовремя и закончил институт с 76-го по 81-й, как положено – за пять лет. Дипломную работу и писал, и защищал сам – «Смоло-инъекционное упрочнение горных пород». Наверное, все же у меня что-то неплохо получалось на этом «предгорном» поприще, поскольку мой научный руководитель после защиты диплома предложил мне попробовать свои силы в аспирантуре. А какое это было незабываемое чудо – поездка летом со студенческой группой на практику в Приэльбрусье! Бывало, что экзамены с матчами совпадали. Иногда приходилось и матчи пропускать. Как-то раз Бесков меня даже отпустил с игры «Спартак» – «Динамо»(Киев). Что касается самой учебы, тут у меня проблем не было – у нас в то время ввели свободное посещение лекций. Правда, потом приходилось у однокурсников конспекты собирать, в общежитии жить, чтобы курсовые писать. Конечно, было нелегко, но у нас была дружная группа, и ребята помогали мне. А я всегда прислушивался к их замечаниям, касающимся моей игры. Со многими из них я общаюсь до сих пор.
Узнавали ли во мне футболиста? Постепенно узнавали, хотя я сам никому этого специально не говорил. А зачем в институте кому-то знать, что я футболист? Любой другой студент ведь.кроме занятий, тоже чем-то увлекался. У каждого была личная жизнь – чего свою навязывать? Кому надо, тот и так знал, что я в «Спартаке» играю. И потом, кому-то ведь могло и не нравиться, к а к я там играю. Но поблажек на экзаменах мне никто не делал, а я на них и не рассчитывал. Не сказать, чтоб я был отличником, но и «неуд» у меня был только один раз.
Ценно то, что в институте мне посчастливилось познакомиться с людьми из «подземелья» – шахтерами с твердым характером, но с доброй душой, в общении с которыми я много почерпнул. Там были ребята гораздо старше меня, с горных предприятий, уже чего-то в жизни стоившие, а я – ветреный мальчишка после школы. Так что эти люди очень сильно повлияли на меня, научили шире смотреть на мир, тверже стоять на ногах».
Совершенно похожа на правду рассказанная давно уже история: разумеется, не все преподаватели знали, что перед ними, робея как все, сидит с зачеткой футбольная звезда европейского масштаба. Однажды однокурсники рассказали профессору, кто вместе с ними учится, и у кого он только что принимал экзамен. Профессор, будучи болельщиком не профессиональным, но за футбольной жизнью следящим, не поверил. На очередной матч «Спартака» в Лужниках студенты взяли профессора с собой, вручили ему бинокль, и он стал внимательно наблюдать за спартаковской «десяткой». «Так это же, действительно, студент Черенков!» – спустя некоторое время громко воскликнул удивленный профессор. «Сам ты, батя, студент. А Черенков – профессор!» – парировал уязвленный этим заявлением сидевший неподалеку болельщик.
