Владимир Высоцкий - Не вышел из боя
Необычайной красоты!
Наши пограничники — храбрые ребята —
Трое вызвались идти, с ними капитан.
Разве ж знать они могли то, что азиаты
Порешили в ту же ночь вдарить по цветам?..
Ведь на нейтральной полосе цветы —
Необычайной красоты!
Пьян от запаха цветов капитан мертвецки.
Ну, и ихний капитан тоже в доску пьян,
Повалился он в цветы, охнув по-турецки.
И, по-русски крикнув «Мать…», рухнул капитан.
А на нейтральной полосе цветы —
Необычайной красоты!
Спит капитан, и ему снится,
Что открыли границу, как ворота в Кремле.
Ему и на фиг не нужна была чужая заграница —
Он пройтиться хотел по ничейной земле.
Почему же нельзя? Ведь земля-то ничья,
Ведь она — нейтральная!..
А на нейтральной полосе цветы —
Необычайной красоты!
В куски разлетелася корона…
В куски
Разлетелася корона,
Нет державы, нету трона.
Жизнь, Россия и законы —
всё к чертям!
И мы,
Словно загнанные в норы,
Словно пойманные воры, —
Только кровь одна с позором
Пополам.
И нам
Ни черта не разобраться —
С кем порвать и с кем остаться,
Кто за нас, кого бояться,
Где пути, куда податься —
Не понять.
Где дух?
Где честь?
Где стыд?
Где свои, а где чужие,
Как до этого дожили,
Неужели на Россию нам плевать?
Позор
Всем, кому покой дороже,
Всем, кого сомненье гложет,
Может он или не может
Убивать.
Сигнал!
И по-волчьи, и по-бычьи,
И как коршун на добычу —
Только воронов покличем
Пировать.
Эй, вы!
Где былая ваша твёрдость,
Где былая ваша гордость?
Отдыхать сегодня — подлость!
Пистолет сжимает твёрдая рука.
Конец,
Всему конец.
Всё разбилось, поломалось,
Нам осталась только малость —
Только выстрелить в висок иль во врага.
[1964-1965]
К ПРЕМЬЕРЕ «10 ДНЕЙ, КОТОРЫЕ ПОТРЯСЛИ МИР»
До магазина или в «Каму»
Дойти и проще и скорей,
Но зритель рвётся к нам упрямо
Сквозь строй штыков и патрулей.
Пройдя в метро сквозь тьму народа,
Желая отдохнуть душой,
Он непосредственно у входа
Услышит трезвый голос мой.
В фойе — большое оживленье:
Куплеты, песни — зритель наш!
А двух агентов управленья —
В последний ряд на бельэтаж!
Несправедливы нам упрёки,
Что мы всё рушим напролом, —
Картиной «тюрьмы и решётки»
Мы дань Таганке отдаём.
Спектакль принят, зритель пронят
И пантомимой, и стрельбой.
Теперь опять не будет брони
И пропусков, само собой.
И может быть, в минуты эти
За наш успех и верный ход
Нектара выпьют на банкете
Вахтангов, Брехт и Мейерхольд.
И мы, хоть нам не много платят,
От них ни в чём не отстаём.
Пусть на амброзию не хватит, —
Но на нектар уж мы найдём!
К. СИМОНОВУ
Прожить полвека — это не пустяк,
Сейчас полвека — это тоже веха.
Подчас полвека ставится спектакль,
И пробивать приходится полвека.
Стараясь не ударить в грязь лицом,
Мы Ваших добрых дел не забываем, —
Ведь мы считаем крёстным Вас отцом,
А также крёстной матерью считаем.
Таганский зритель раньше жил во тьме,
Но… в нашей жизни всякое бывает:
Таганку раньше знали по тюрьме —
Теперь Таганку по театру знают.
Ждём Ваших пьес, ведь Вы же крёстный наш.
А крестники без пьес хиреют рано.
Вы помните — во многом это Ваш,
Наш «Добрый человек из Сезуана»!
Так пусть же Вас не мучает мигрень,
Уж лучше мы за Вас переболеем —
И со штрафной Таганки в этот день
Вас поздравляем с Вашим юбилеем.
И кто бы что бы где ни говорил —
Ещё через полвека буду петь я,
Что Симонов здоров и полон сил, —
Так, значит, не «финита ля комедья».
ПЕСНЯ СТУДЕНТОВ-АРХЕОЛОГОВ
Наш Федя с детства связан был с землёю —
Домой таскал и щебень и гранит.
Однажды он домой принёс такое,
Что папа с мамой плакали навзрыд.
Студентом Федя очень был настроен
Поднять археологию на щит—
Он в институт притаскивал такое,
Что мы кругом все плакали навзрыд.
Привёз он как-то с практики
Два ржавых экспонатика
И утверждал, что это — древний клад.
Потом однажды в Элисте
Нашёл вставные челюсти
Размером с самогонный аппарат.
Диплом писал про древние святыни,
О скифах, о языческих богах,
При этом так ругался по-латыни,
Что скифы эти корчились в гробах.
Он древние строения
Искал с остервенением
И часто диким голосом кричал,
Что есть ещё пока тропа,
Где встретишь питекантропа,
И в грудь себя при этом ударял.
Он жизнь решил закончить холостую
И стал бороться за семейный быт.
— Я, — говорил, — жену найду такую —
От зависти заплачете навзрыд!
