Виктор Андриянов - Гейдар Алиев
1946 года на 14–м километре трассы Евлах — Гянджа автомобиль Пишевари попал в аварию. Через несколько часов он скончался в районной больнице».
Неуемного политэмигранта похоронили на его даче в Бузовнах, это окраина Баку. На могиле, скрывая захоронение, посадили цветы. И только в марте 1960 года прах Пишевари перенесли в Аллею Почетных захоронений, созданную еще до войны, в 30–е годы. Пролетело время — и вот судьба — рядом с ним похоронили Азиза Алиева, потом его сына Тамерлана и дочь Зарифу, жену Гейдара Алиева. А в декабре 2003 года и Гейдар Али Рза оглы Алиев нашел последнее упокоение рядом с ними.
Все, чем они жили, что их тревожило, взрывало мысли и души, — теперь прошлое, достояние историй.
Ветер с моря гонит опавшие листья. Чуть пониже — памятники героям карабахской войны. На одном и втором, и третьем — красные ленточки. Так бакинцы выделили могилы руководителей республики, погибших в 1991 году. Госсекретарь, академик Тофик Исмайлов, министр внутренних дел, генерал Магомед Асадов, генеральный прокурор Исмат Гаибов, заместитель председателя Совета министров Зулфи Гаджиев… Они погибли в вертолете, который сбили армянские сепаратисты.
«Мы никогда не сможем распустить наши вооруженные силы, — настаивал Пишевари. — Нам именно надо сохранить всю нашу вооруженную силу и беречь ее».
«Мне кажется, что Вы неверно оцениваете обстановку, сложившуюся как внутри страны, так и на международной арене, — отвечал ему Сталин. — Во-первых. Вы хотите добиться всех революционных требований Азербайджана немедленно. Однако нынешняя ситуация исключает возможность осуществления подобной программы…
Во-вторых. Безусловно, в случае, если бы Советские войска продолжали оставаться в Иране, Вы могли бы надеяться на достижение успеха борьбы за революционные требования азербайджанского народа. Но мы не можем держать их в Иране, в первую очередь потому, что нахождение Советских войск в Иране подрывает нашу освободительную политику в Европе и Азии. Англичане и американцы говорят нам: если Советские войска могут оставаться в Иране, то почему бы английским войскам не оставаться в Египте, Сирии, Индонезии и Греции, а американским в Китае, Исландии и Дании. Мы приняли решение о выводе войск из Ирана и Китая для того, чтобы вырвать это оружие из рук англичан и американцев и, расширяя освободительное движение в колониях, сделать свою освободительную политику более обоснованной и полезной. Вы, как революционер, конечно же, понимаете, что мы не можем поступить иначе».
Было еще и в-третьих — о политической ситуации в Иране, в-четвертых…
«Как нам стало известно, Вы сказали, что в начале мы вознесли Вас до небес, а затем стащили в пропасть и этим дискредитировали Вас. Если это правда, тогда это вызывает у нас удивление. Что же произошло на самом деле? Мы здесь применили обычный революционный прием, известный каждому революционеру. В тех условиях, которые сложились в Иране для того, чтобы обеспечить для себя выполнение известных, минимальных требований движения, необходимо это движение подгонять, исходя из минимальных требований, и создавать угрозу правительству, создавать возможности для уступок, которые будут сделаны правительством. Не забегая вперед, в нынешнем положении Ирана Вы не смогли бы получить возможности добиться исполнения тех требований, на которых правительство Кавама вынуждено сейчас согласиться. Таков закон революционных движений. Здесь не может быть и речи о каком-либо унижении для Вас. Очень странно, если Вы думаете, что мы могли бы допустить Ваше унижение. Напротив, если Вы разумно себя поведете и за счет нашей моральной поддержки сможете добиться исполнения требований, легализующих нынешнее фактическое положение Азербайджана, то тогда Вас, как пионера прогрессивно-демократического движения на Ближнем Востоке, благословят и азербайджанцы, и Иран».
Увы, моральной поддержки для «исполнения требований, легализующих нынешнее фактическое положение Азербайджана», то есть автономию в рамках единого государства, было явно мало. Сталин не мог этого не понимать.
Поражение Национального правительства, крах Азербайджанской демократической республики горьким эхом отозвались и в Советском Азербайджане. Тысячи людей помогали своим кровным братьям по ту сторону Аракса: учителя и врачи, нефтяники и строители, геологи и артисты, партийные работники и военные…
Об этом молчали
Близость к этим событиям оказала большое влияние и на восприимчивую душу молодого Гейдара Алиева. Один из его зарубежных биографов, Александр Адлер, главный редактор французского журнала «Курье энтернасьональ», писал о «регулярных разведывательных операциях на турецкой территории», которые проводили советские чекисты. Среди них «значительно выделялся молодой лейтенант по имени Гейдар Алиев».
«Затем Гейдар Алиев служит в Тебризе, — продолжает Адлер, — став свидетелем трагических событий, суть которых он так хорошо понимает, — завоевание шахскими властями в весьма сложных условиях Южного Азербайджана. На него произвело глубокое впечатление… поражение коммунистических идей в Азербайджане, с которыми связывал свои надежды азербайджанский народ в тот период».
Национальное воодушевление — так можно назвать чувства, которые овладевали людьми в Советском Азербайджане, особенно в пограничных районах. А потом маятник качнулся в другую сторону — трагедию в Южном Азербайджане все азербайджанцы восприняли как общенациональную беду. Об этом тогда открыто не писали, но так говорили и думали очень многие.
Есть и свидетельство Гейдара Алиева, о котором нам рассказал Джамиль Гасанлы, депутат Милли меджлиса.
— Когда вышла моя книга, Гейдар Алиевич позвонил мне, поздравил, сказал: я рад, что в Азербайджане есть такой ученый. Вы написали о том, о чем в советский период молчали. Спросил, сколько мне лет. Я ответил: исполнилось 50. — «Как Вы точно описали те факты, которые я видел собственными глазами. Я удивлен. Думал, что Вам лет 70–75 и Вы современник тех событий… Вы рассказываете наряду с другими историческими моментами о встрече Багирова и Пишевари. Я в то время служил в Нахичевани, эта встреча была на моих глазах, мы ее охраняли…» Заканчивая наш разговор, еще раз поблагодарил и сказал, что, по его мнению, к истории надо относиться именно так, не предвзято, честно, объективно.
Заметим для полноты картины: ученый представляет в парламенте Народный фронт Азербайджана, оппозицию. С этих слов он начал беседу с нами, видимо, предположив, что мы встречаемся только со сторонниками Гейдара Алиева. Нет, мы выслушивали всех. И друзей его, и недругов. И тем ценнее были свидетельства, в которых люди, оценивая Алиева, переступали через свои политические пристрастия:
