Иулиания - Он хотел жить и умереть странником. Воспоминания об иеросхимонахе Алексии
Был такой случай в горах во время гонений на пустынножителей. Вертолет летел за монахами, преследуя их, как диких животных, и постепенно прижимая к пропасти. А за пропастью был густой, непроходимый лес. И если каким-то непостижимым образом пустынники могли бы преодолеть эту пропасть, то совсем несложно было бы скрыться там между огромными старыми деревьями. Но перейти через пропасть было совершенно невозможно. Вертолетчик, предчувствуя близость развязки, стал резко приземляться. Монахи, считая, что все кончено, мысленно прощались с жизнью. И тут произошло чудо. Монах, идущий первым, перекрестил перед собой воздух, и все пошли через пропасть, словно под ногами у них была твердая почва.
Вертолетчика, собственными глазами видевшего, как идут по воздуху преследуемые им иноки, словно по невидимому мосту, бросило в жар. Трудно сказать, что пережил он в эти минуты, какие мысленные картины предстали перед его глазами, однако на базу он вернулся совершенно другим человеком.
Испытывая величайшее смятение, причину которого он долго не мог для себе уяснить, этот видавший виды сильный и решительный человек после непродолжительных колебаний отказался от партбилета. Смело исповедал Господа, во всеуслышание заявив, что отказывается далее охотиться на невиновных безоружных людей. Со временем Господь, приняв его искреннее покаяние, щедро наделил его даром веры.
Духовное окормление в пустыне
Следует отметить, что при кажущейся свободе жизнь братии в горах Кавказа строго регламентировалась определенными келейными правилами, индивидуальными для каждого, и во всем была иерархичной. Все они находились в полном послушании у старца и отсекали перед братиями собственную волю. Не получив отеческого благословения схиархимандрита Серафима, насельники никого в общину не принимали и также, не испросив предварительно совета духоносного старца, ничего самочинно не смели предпринять. Такое послушание приносило добрые плоды. Питаясь благостными соками старческой молитвы, иноки успешно продвигались по духовной лестнице, постепенно освобождаясь от страстей и обучаясь умному деланию.
«Мы из пустыни выходили редко. Один раз пришли к батюшке Серафиму. Батюшка всегда нам был рад.
Рыбку, гостинцев, денег даст и говорит "Ну, теперь отправляйтесь в свои келий". Жил он в Сухуми прямо в центре, недалеко от церкви. Многие приезжали к нему», – рассказал отец Мардарий.
Старец Серафим был духовником сухумского кафедрального собора. Никогда до этого собор не был переполнен так, как при отце Серафиме. В последние годы своей жизни, удрученный многими подвигами, старец безропотно нес свой тяжелый крест пастырства. Он не только по-прежнему принимал людей, но и рассылал множество писем, отвечая на вопросы своих духовных детей. И никогда никто не слышал от него нетерпения или ропота, никто не видел его в унынии. Как пастырь, он жил во Христе, утвердился в истинной святости, был истинным мучеником, распинался со Христом ради паствы, был достойным носителем благодати Христовой. До конца жизни отец Серафим сохранил бодрость духа и ясность ума, крепкую веру в Бога и глубокую молитвенность. Он имел дар непрестанной Иисусовой молитвы.
Старцы окормляли пустынников не самочинно, а по благословению митрополита Зиновия, пребывавшего в то время в сане епископа и бравшего на себя всю полноту ответственности за молившихся в горах отшельников. Более того, и это следует особенно подчеркнуть, о пребывании в горах монахов было хорошо известно грузинскому Святейшему Католикосу Каллистрату, а затем сменившему его Патриарху Мельхиседеку, личностям необыкновенным и выдающимся. Общеизвестно, что они высоко ценили подвиг пустынножителей и молились за них. В значительной мере благодаря духовной чуткости этих великих перед Богом архипастырей владыке Зиновию удалось приютить на Кавказе опальных глинских старцев.
Светлое служение
«Пустыня возрождает девственность», – говорил отец Мардарий. Если в пустыне правильно подвизаться, то можно сразу попасть в великую высь. Но это, кому будет даровано не от природы, а от духа. Подвизаться надо строго: не только душой, но и телом. Много трудиться. Омывать тело монах может один раз в год, перед Пасхой. Но это, если совершенный монах (батюшка это делал и того реже). Дьявол очень любит мытье.
Пустыня – это «академия» монашества, нужно сначала пройти школу, институт (общежительный монастырь), а потом идти в академию. Если кого Бог благословит.
Иногда приходили к нему братья, просились на жительство рядом. Батюшка благословлял. Строили недалеко келий, но долго не выдерживали, уходили. А батюшка скорбел: «Куда от Бога, в мир…»
Путь до кельи батюшки был долгий. Если ему было необходимо спуститься в город, в обратный путь он выходил на рассвете и шел весь световой день, но ночь все равно заставала его в пути. Поэтому чаще всего приходилось ночевать в братской келье и только на следующий день продолжать путь дальше.
Отец Мардарий очень любил пустыню. В последние годы жизни он часто вспоминал время своего пустынножительства. Очень тосковал. «Пойду, бывало, в лесочек возле кельи, – вспоминал батюшка, – дровишек поднесу, и в это время Иисусову молитву читаю и духовно наслаждаюсь. Тишина кругом. Но приходилось и по келье что-то подделать, подремонтировать. А в праздники никаких дел. В праздники я всю ночь бодрствовал. С вечера на молитву становился – все по уставу. Книги у меня были. Вечерню и утреню совершу… В девять часов ужинаю, все по графику. Потом надо ложиться, а в час ночи вставать. Впоследствии так привык, что всегда просыпался в это время. Даже часы не нужны.
Четыре часа сна, и просыпаюсь, думаю о Страшном Суде. При мысли о Страшном Суде приходили слезы. Затем начинал молитву Иисусову умом в сердце без помыслов. И так молитву держал до утра, а утром отдыхал. Днем читал часы».
Если подвижник старается держать обильную молитву без помыслов, то душа очищается. И батюшка, по благодати Божьей, стяжал эту чистоту. «Иисусова молитва – это огонь в твоем сердце, – говорил батюшка, – который должен гореть непрестанно, чтобы не остыла душа». Один монах спросил, откуда у него всегда такое радостное состояние души, и он ответил: «Господь мне это дал, так как я в свое время потрудился». Говорил это без гордости и тщеславия.
Однажды иеромонаху Зиновию, ныне владыке, который приезжал из России для духовного окормления и привозил продукты для братии, он открылся. Братия обычно встречались для совместной молитвы в пустыннической церкви, служили всенощное бдение и литургию с вечера субботы до утра воскресения, где все причащались, трапезничали, беседовали и расходились по своим кельям. Как-то раз батюшка вернулся в свою келью в благостном состоянии. Душа его была утешена. Сел на коечку и стал молиться. Когда закончил, решил выйти на воздух. Смотрит, идет брат из гостиницы и говорит: