Ирина Голицына - Воспоминания о России (1900-1932)
Вскоре после Рождества родители уехали в С.-Петербург, а мы остались на попечении французской гувернантки мадемуазель Рейнольд. Однажды утром Ика проснулась, чувствуя себя не очень хорошо, но провела на ногах весь день. На другое утро, когда ей не стало лучше, был вызван наш доктор. Температура у нее поднялась выше 100 градусов по Фаренгейту, и доктор был обеспокоен. Были призваны еще два доктора, и, осмотрев Ику, они вызвали Кота в классную комнату и объяснили ему, что Ика серьезно больна, они подозревают оспу, и немедленно надо послать телеграмму родителям, вызвав их из С.-Петербурга. Мадемуазель Рейнольд была на грани помешательства. Всем нам сделали прививки. Надежды на то, что это поможет, по правде говоря, не было, особенно для меня, делившей с сестрой комнату.
Были призваны сиделки, и к тому времени, как вернулись родители, все шло заведенным порядком. Одну ночь мы вместе с мадемуазель Рейнольд провели внизу в большой столовой за ширмами. Потом наши постели опять были перенесены наверх, и мы обосновались в комнатах для гостей. Кота перевели в маленький кабинет отца, расположенный внизу, рядом с оранжереей. Из Ворганова приехала тетя Тун, которую Ика особенно любила. В местной газете «Голос» появилась короткая заметка: «Страшная эпидемия не пощадила старшую дочь губернатора. В настоящий момент она лежит, больная оспой».
Весь февраль 1910 года мы с мадемуазель Рейнольд жили в комнатах для гостей. Там проходили мои уроки французского языка, и там же я проводила практически все свое время, спускаясь вниз только для музыкальных уроков и еще поиграть в мяч в зале. Слуги, имевшие дело с Икой, были изолированы от остальных. С Тун мы тоже не могли видеться.
В начале марта, когда я играла в зале, ко мне подошел наш управляющий с двумя воздушными шарами водной руке, в другой руке у него была игрушка, которую он назвал «американским жителем». В стеклянной трубке, наполненной розовой жидкостью, плавала маленькая фигурка, похожая на чертенка. Если нажать на резиновую кнопку, он всплывал кверху, а потом медленно опускался вниз. Управляющий вручил ее мне со словами:
— Это вам, чтобы играть. Я только что принес это с ярмарки, которая открылась сегодня, она бывает каждый год в это время, на нее интересно посмотреть.
Я не знала, как отнесутся родители к тому, что я принимаю подарки от нашего управляющего. Я поблагодарила его за доброту и решила показать игрушки папе. В тот же день за обедом папа открыл кошелек, и большой сияющий рубль покатился ко мне. Кот и Ика, которая к тому времени уже поправилась, получили то же. Папа сказал нам:
— Можете пойти на ярмарку и купить там, что вам понравится.
Мы обрадовались. Ярмарка располагалась на Ильинской площади, очень близко к нашему саду. На одной стороне площади на три недели, с 5 марта до Благовещения, возводили деревянные балаганы и строили деревянные тротуары. Дети, взрослые, стар и млад — все спешили на ярмарку. Играла музыка, и все выглядели счастливыми на сияющем солнце. Красочные ларьки были заполнены прекрасными вещами: игрушками, разнообразными материями, старинными вещами, украшениями, книгами и сладостями.
Лавки с игрушками были для меня самыми интересными. В одном ларьке каждая игрушка стоила 5 копеек, в соседнем — 10 копеек и так далее. Там были куклы, маленькие чайные сервизы, кухонные наборы, голыши в ванне, разнообразные свистки, мячи, трещотки, маленькие утюги, наборы для прачечной — все это сделано из дерева. И конечно, несметное количество воздушных шаров и мальчишки, предлагающие «американских жителей». Игрушки были такие яркие, так соблазнительно расставлены, что просто нельзя было удержаться и что-нибудь не купить. Мы ходили, любовались и кое-что покупали.
Иногда нас приглашали принять участие в чем-то вроде беспроигрышной лотереи. Когда я проходила мимо какого-то пожилого человека, он сказал мне:
— Насладитесь путешествием в Иерусалим!
Я не поняла, что это значит, но Кот подтолкнул меня к нему. Человек закрыл меня черным покрывалом и усадил перед большой панорамой. Совершенно отрезанная от мира, я рассматривала виды Иерусалима.
Домой мы явились нагруженные изумительными вещами и не раз еще ходили на ярмарку.
Весна наступала быстро. Наш каток таял. Вскоре разобрали деревянную горку и стали убирать сад к лету. Я любила ходить в наши оранжереи с Элли, моей близкой подругой. Оранжерей было две. В одной было очень жарко, и в морозный зимний день мы любили там погреться и полюбоваться замечательными растениями, которыми была полна оранжерея. Другая была более прохладная, в ней растения были выносливее. Рядом с оранжереями был маленький домик в три комнаты, больше похожий па хижину. Мы любили играть в нем. Это был не настоящий дом, хоть и выглядел как настоящий. Он был построен одним из прежних губернаторов и служил помещением для цыплят. Позже, когда кто-то подарил мне пару серебристо-голубых кроликов, они жили в этом домике.
Одним из самых значительных событий весны было начало ледохода на Волге. В течение нескольких месяцев величественная река была скована толстым слоем льда. Люди ходили по нему на лыжах, проезжие дороги пересекали реку в нескольких местах, огромное ровное пространство было покрыто сверкающим белым снегом. Но постепенно, с началом солнечной теплой погоды лед терял свою прочность. Процесс таяния был очень медленным, но к середине марта вывешивались предупреждения о том, что тяжелые грузы перевозить через Волгу опасно.
К концу марта — началу апреля небольшие группы людей собирались на набережной, ожидая первого движения льда. Река уже не была ослепительно белой, снег выглядел сероватым и слежавшимся, везде были лужи, набережную же старались держать чистой и сухой.
Вдруг кто-то кричал: «Лед тронулся!» Это был замечательный момент. Люди спешили на набережную. Вот когда по-настоящему наступала весна! Еще несколько дней мы видели из наших окон огромные льдины, медленно проплывающие мимо. Дни проходили, и полыньи между льдинами становились все шире, и мы знали: долгое царство зимы окончено.
Новая трава, которая так очаровывала меня в Рязани, в нашем саду в Ярославле перемежалась изящными тонкими желтыми цветочками. Потом зацветала черемуха. Мы рвали благоухающие ветки и приносили домой. Потом шел черед сирени. Сирень была темная и светлая, простая и махровая и чудная белая, которую моя мама особенно любила. Китайская сирень с особым ароматом, сирень самых разных сортов и видов была разбросана по всем уголкам нашего прекрасного сада. Если Пасха была поздней, сезон сирени приходился на этот наш самый большой праздник и увеличивал его красоту.
