Мэтт Дикинсон - Другая сторона Эвереста
Одетый в альпинистскую одежду тех дней, Брайан восстановил маршрут британской экспедиции 1924 года. «Галаад Эвереста» взывает к духу прошедших лет, к таинственному исчезновению Мэллори и его партнера Эидрю Ирвина недалеко от вершины, трагедии, которая потрясла альпинистов и общественность в 20-х годах XX века и продолжает волновать сейчас.
Реальный успех фильму принесла возможность зрителю своими глазами увидеть действия Брайана на горе. Хотя создатели фильма поставили своей целью достичь вершины, прекрасная погода открыла «окно» на северный гребень, что дало возможность реально повторить восхождение Мэллори и Ирвина.
Вот тогда Брайан удивил всех и себя тоже.
Несмотря на лишний вес и отсутствие высотного опыта, Брайан достиг высоты 7600 метров на северном гребне. И все же высота и усталость вынудили его повернуть назад недалеко от лагеря 5. Испытания пыхтящего и отдувающегося Брайана так достоверно были отсняты оператором Дэвидом Бришерсом, что наблюдать за этим без кислорода было почти невозможно.
Фильм показал, как это прежде показывали очень немногие гималайские фильмы, что высота — это реальный враг. Зритель видел в каждом тяжелом шаге, в каждом глотке воздуха Брайана ту физическую и моральную борьбу, которую он вёл. В противоположность невозмутимым опытным профессиональным альпинистам Брайан был человеком, на месте которого зритель мог представить себя.
Брайан поднялся высоко, выше, чем кто-либо мог предположить. Ему повезло, повезло и фильму. К моменту возвращения вниз он был на краю гибели. Но счастью рядом находился Дэвид Бришерс — сильный опытный альпинист-гималаец, имеющий в своем активе два восхождения на Эверест. Расчетливые действия Бришерса несомненно спасли Брайана от горной болезни, обморожения или чего-нибудь похуже. Мучительно медленно Брайан был доставлен в передовой базовый лагерь, где его встретил Джон Пол Дэвидсон с остальными членами команды.
Можно было предположить, что, побывав в священных горах, где пропал его герой Мэллори, и тем самым удовлетворив свои амбиции, Брайан повесит свои альпинистские ботинки на гвоздь и вернется к своей деятельности. Но «зов сирен», шедший от Эвереста, оказался слишком силён. В 1993 году Брайан вернулся к Эвересту, на этот раз он собирался взойти на вершину.
Для своей новой попытки он примкнул к коммерческой экспедиции, которую проводила компания из Шеффилда, под названием «Гималайские королевства». Вместе с остальными десятью участниками Брайану предстояло подниматься по южной непальской стороне тем же маршрутом, каким поднялись в 1953 году Эдмунд Хиллари и шерпа Тенцинг. Для организации высотных лагерей, доставки кислорода, еды и газа для приготовления пищи экспедиция опиралась на помощь шерпов. Каждый участник заплатил по $22 000.
В марте 1993 года экспедиция вылетела из Лондона в Катманду и прошла через долину Кхумбу к базовому лагерю, где и началось восьминедельное восхождение.
Если достижения Брайана в «галаадской» экспедиции были впечатляющими, то в 1993 году они были поистине удивительными. Будучи самым старейшим участником в команде пятидесятисемилетний Брайан поднялся выше Южного седла на высоту 8300 метров, не дойдя всего 500 метров до вершины.
Во время спуска с Южного седла Брайан и другие участники едва избежали смерти в лавине, которая сошла со склона Лхоцзе и смела на своем пути лагерь 5, расположенный на высоте 7500 метров, в котором они находились всего несколько часов назад.
На обратном пути команда вместе с Брайаном отпраздновала успех. Экспедиция под руководством Стива Белла привела на вершину восемь участников, рекордное количество для коммерческих экспедиций, и Брайан снова доказал свою выносливость на предельной высоте. Поднявшись выше отметки 8000 метров без использования кислорода, он совершил настоящий подвиг, говорящий о больших возможностях альпиниста.
Теперь, в шестьдесят лет, Брайан заключил договор об участии в третьей экспедиции на Эверест и снова с «Гималайскими королевствами». И ваг он опять на северной непальской стороне, где шесть лет назад был снят фильм «Галаад». Тогда он был восторженным новичком, незнающим ни о разрушительной силе высоты, ни об умении отступить при необходимости. Теперь же он опытный участник двух экспедиций на Эверест, в его активе впечатляющий подъём на высоту более 8000 метров с южной стороны. Высокие достижения Брайана, учитывая возраст, говорили о его незаурядном таланте высотника и о безграничном энтузиазме в достижении поставленной цели.
Но хватит ли этого? Сможет ли Брайан взойти на вершину? Или он достиг своего потолка в экспедиции 1993 года, выше которого он никогда не поднимется?
Для меня этот вопрос был жизненно важным. Я не хотел повторять «Гадаад Эвереста», а хотел показать в фильме весь путь до самой вершины и Брайана на ней.
У Брайана не было никаких сомнений.
— В этот раз я собираюсь дойти, Мэтт. С Божьей помощью я сделаю это!
Кофе Брайана так и стоял нетронутым перед ним. Он размахивал знаменитым ледорубом, периодически стуча им по коленной чашечке для подкрепления своих слов.
— Я начну пользоваться кислородом намного раньше. Надо было нацепить эту маску на южном склоне, но я был чертовски горд для этого. Но теперь я сделаю это, и вы будете со мной, чтобы отснять лучший гималайский фильм из всех сделанных ранее!
Ледоруб генерала Брюса рассек воздух в драматическом росчерке.
— Созданы ли вы для гор, Мэтт? — спросил Брайан.
— Думаю, самую малость, — ответил я и подарил Брайану мою самую сдержанную улыбку.
Действительно, для того, кто задумывается о создании фильма об Эвересте с севера, мой альпинистский опыт выглядел весьма сомнительно. В числе моих прежних достижений были только два восхождения. Одно во время треккинга в Гималаях на пик Покалде, высотой 5700 метров и на неприметный вулкан в Эквадоре примерно такой же высоты. Для серьёзных гималайцев это просто бугорки, на которые можно подняться для разминки перед завтраком.
Взойти же на них было предельно трудно.
Более тревожным, чем эти сомнительные победы, были те ошибки, которые преследовали меня во время альпинистской стажировки.
Я почти мог гордиться попыткой взойти соло на Бэн Нэвис в октябре 1981 года, будучи студентом университета в Дархеме.
Оно началось довольно обнадеживающе. К полудню в пятницу я добрался на попутной машине до Эдинбурга, а затем до Глазго, К вечеру начался ливень, и пришлось остановиться.
В 2-30 ночи я застрял севернее Дамбартона, насквозь промокший и переполненный чувством жалости к себе. Редкие проезжающие машины не желали останавливаться.
