Венди Берри - Принцесса Диана
Я взглянула на плюшевого мишку принца — древнюю залатанную мягкую игрушку, которая всегда сопровождала хозяина, упакованная камердинером в пластиковый пакет из-под рубашки. Я заметила, что из левой передней лапы медведя вылезает вата, и отметила про себя, что необходимо отослать его няньке Чарльза, Мейбл Андерсен, единственной женщине, которой позволялось чинить игрушку. Она наложит на поврежденное место замшевую заплатку.
Глядя на нуждающегося в ремонте мишку и слушая доносящиеся из комнаты Дианы всхлипывания, я вдруг почувствовала, что нахожусь в центре какой-то ужасной трагедии.
Спустившись вниз, я увидела, что Барбара привела Уильяма и Гарри, который все еще был в подгузнике, в столовую. С криком: «Папа!» — Уильям бросился к отцу. Принц, сидевший в столовой в одиночестве после истерики Дианы, подхватил сына на руки. Газеты Дианы «Мейл он Санди» и «Санди Экспресс» лежали нетронутыми на столе.
До ленча оставался еще час, и я отправилась поболтать в комнату Фэй Маршалси. Фэй склонилась над гладильной доской, а на ее кровати были разложены вещи принцессы, которые та должна была надеть днем. Взбалмошная Фэй, чьей главной заботой в жизни было встретить подходящего человека и выйти замуж, жаловалась на трудности работы в Хайгроуве и на то, сколько сил ей приходится тратить.
— Знаешь, иногда я жалею, что устроилась сюда, — говорила она, осторожно разглаживая складки на юбке из плотной ткани. — Конечно, поначалу это выглядело очень привлекательно, но в действительности все мы здесь для того, чтобы прислуживать чрезвычайно избалованным особам, которые, когда не плачут, ужасно придираются. И жалованье у нас не особенно велико, правда?
Я не ответила, услышав шум в коридоре. Приложив палец к губам, я выглянула из комнаты и увидела Диану, идущую на цыпочках. Очевидно, она вертелась поблизости и слышала последние слова Фэй.
— О Господи! — пробормотала Фэй, когда принцесса удалилась. — Вот это влипла…
Я быстро поняла, что обслуживание королевских особ было делом беспокойным как для персонала, так и для самих членов семьи. И хозяева, и слуги могли пожаловаться на огромное количество слухов и невозможность ничего утаить, живя в таком большом доме. Диана великолепно умела босиком подкрадываться к двери и подслушивать, о чем слуги сплетничают за ее спиной. Очевидно, она все слышала, поскольку через несколько минут в комнате Фэй зазвонил телефон. Фэй должна была НЕМЕДЛЕННО явиться к принцессе.
Позже она рассказала о полученном ужасном нагоняе. Войдя в оклеенную розовыми обоями комнату Дианы, она нашла там стоящую у окна и рассматривающую задний двор принцессу. Диана говорила медленно и тихо, тщательно контролируя себя.
— Вы понимаете, Фэй, как вам повезло, что вы работаете здесь? Вы знаете, во что нам обходится ваше содержание. Мы предоставляем вам жилье и стол. Где бы вы были без нас?
Разволновавшись, Диана заговорила громче и на повышенных тонах:
— Как вы осмелились жаловаться, когда для вас делается так много?
Казалось, принцессу не беспокоило то, что она подслушивала жалобы служанки. Она хотела, чтобы Фэй извинилась за свои слова. В тот день принцесса была сильно разозлена, и Фэй вышла от нее очень расстроенной.
Тем не менее Диана имела основания для упреков. Несмотря на небольшое жалование и некоторые ограничения, накладывавшиеся на работавших при королевском дворе, мы пользовались многими льготами и привилегиями, недоступными обычным людям. В то время у большинства из нас были приличные дома, счета за обслуживание которых оплачивались канцелярией принца. При необходимости мы могли в любое время дня и ночи вызвать водопроводчика или электрика и отослать счет в канцелярию. Еда была бесплатной, причем повара принца и принцессы готовили также и для персонала. Еще одним источником радости для прислуги были предоставляемые известными магазинами и фирмами скидки, размер которых доходил до 80 процентов.
Естественно, такие же скидки предоставлялись и членам королевской семьи. Чарльз мог не обращать внимания на многие вещи. Но когда дело касалось лосьонов, он бывал необычайно пристрастен и в полной мере использовал щедрость торговцев. Он просил своего камердинера разложить образцы продукции на кровати в «голубой» комнате. В каждой из ванных комнат лежал большой кусок прозрачного мыла, но однажды Чарльзу вдруг разонравился его запах, и он приказал все выбросить. Никто так и не понял, что заставило его изменить свое мнение.
Вершиной всего этого были подарки, посылаемые принцу и принцессе в Хайгроув или Кенсингтонский дворец. Когда это случалось, то устраивалась бесплатная раздача вещей персоналу после того, как Чарльз и Диана сделают свой выбор. Остальное сжигалось в больших печах на заднем дворе. Я никогда не переставала удивляться, сколько подарков и предметов одежды выкидывалось или уничтожалось. Даже через несколько месяцев пребывания в Хайгроуве я приходила в ярость от такой расточительности. Каждый месяц Пэдди или его помощник относили в печь большие черные пластиковые мешки с одеждой и утварью. Когда однажды я спросила Фэй, заметит ли кто-нибудь, если мы возьмем всего одну симпатичную блузку, она ответила:
— Следить за этим — одна из моих основных обязанностей. Мне приказано делать все, чтобы вещи лучше были сожжены, чем попали в руки того, кто попытается продать их как принадлежащие королевской семье.
Фэй выглядела довольно грустной, когда наблюдала, как одежда, стоившая сотни фунтов, превращается в дым.
До Рождества оставалось несколько недель, и из питомника в Тетбери для принца и принцессы доставили две елки — естественно, бесплатно. Я начинала понимать, как этим довольно богатым людям удается сохранить свои деньги: они никогда ни за что не платили!
Пэдди и Фэй вернулись с елками. Ту, которая была повыше, установили в холле, а вторую — наверху в детской. Когда я принялась распаковывать коробки с игрушками, то удивилась, какими они были обычными и простыми: ярко раскрашенные фигурки животных, звезды, фонарики и много дешевой блестящей мишуры. Поэтому наряженная елка в холле выглядела, честно говоря, хуже, чем я ожидала. Хотя внизу не требовалось особой красоты и таинственности — это было оставлено для мальчиков в детской.
В воскресенье 15 декабря, за неделю до вечеринки для персонала, всем выдали по двадцать фунтов, чтобы мы купили себе рождественские подарки. Я помню, как странно было выбирать подарок для самой себя. Мне было бы гораздо приятнее получить конверт с премией и сувенир, выбранный лично боссом. Я поехала в Тетбери и купила ручку «Паркер», которую аккуратно упаковала и передала дворецкому.
