Николай Кононов - Код Дурова. Реальная история «ВКонтакте» и ее создателя
Товарищ вредного чернеца (им был Дуров), Илья Перекопский, поддакивал и шугал мужской пол, заглядывающий в аудиторию с саркастическими, а иногда идиотскими лицами. Кроме этого, он прикидывал, отчего их конкурс выстрелил. Да, на филфаке отсутствовала всякая студенческая активность – и вдруг такое шоу. Да, афиша выглядела не хуже плаката к блокбастеру – черный фон, стальные буквы и логотипы модных спонсоров, которые обещали, что мероприятие статусное. Но аншлаг-то откуда?
Перекопский также размышлял и о том, что, конечно, найдутся обиженные и поднимется народный фронт: «Честные женщины против сомнительного конкурса». Но, во-первых, они покажут декану, на что способны, а во-вторых, как бы то ни было, перезнакомятся с лучшими красавицами факультета. Красота – страшная сила, прелестные кадры объединяют компании, вокруг них вьются активные парни.
Их с Дуровым девушки не принимали участия, считая конкурс чем-то ниже своего достоинства. Но и сцены ревности не закатывали. Дуров учил Перекопского, что отношения надо строить так, чтобы женщины не влияли на творческие эксперименты, к которым имеют гораздо меньше способностей, чем мужчины, и не перехватывали власть. Перекопский был поражен тем, что Дуров как-то в воспитательных целях не разговаривал со своей девушкой две недели.
Впрочем, резоны «приязнь декана» и «знакомство с бьюти-активом» имели для тандема побочное значение. Цель находилась в другом месте – и, чтобы попасть в нее, требовалась спланированная публичная кампания, где конкурс выступал лишь эпизодом закрученного сюжета.
Отсеяв пятьдесят симпатичных и остроязыких филологинь, они выпроводили последнюю конкурсантку, заперли аудиторию и отправились готовиться к следующему туру.
* * *Перекопский явился в Петербург из металлургического города Череповца, где окончил лучшее заведение и был натаскан репетиторами. Родители сняли ему квартиру недалеко от Сенной площади и высылали денежное содержание. Перекопский любил деньги, хотел зарабатывать их много и английский язык учил не ради красот, а для деловых связей.
Главная такая связь его жизни установилась в первый же день. Вместе с толпой поступивших Перекопский влился в узкий холл двухэтажной усадьбы, миновал бюсты первых деканов востфака и филфака Александра Казем-Бека и Бодуэна де Куртене и вскоре очутился во внутреннем дворе. Его критический глаз исследовал курс в поисках товарищей.
Товарищи не находились. Один, когда разговаривал с людьми, смотрел в землю. Другой, как в анекдоте про разницу между программистом-интровертом и программистом-экстравертом, смотрел не в землю, но на туфли оппонента. Третий оказался церемонным мажором. Зато наличествовала туча, тьма, стая прекрасных девушек, как и полагается на факультете невест.
И тут толпа извергла из себя Дурова – этакого джокера без легко считываемых свойств, в белой рубашечке. Они как-то стихийно познакомились и разговорились. На первой лекции сели вместе, и их объединило легкое жжение от открывавшихся университетом возможностей и вообще от новой жизни, которая началась и продлится пять лет.
После занятий сутулый мальчик с первой парты шел с новым приятелем через Дворцовый мост до метро «Невский проспект» и, как вспоминал потом Перекопский, трещал про свои общеобразовательные классы и пересказал полжизни. Уроженец города хоккея и едкого дыма из труб умудрялся вставлять какие-то фразы в этот монолог, но редко.
Я повторил их путь от филфака до «Невского проспекта»: 3500 метров, полчаса быстрым шагом с поправкой на ветер. Если Дуров столько проболтал с впервые встреченным человеком и увлек его, это означало лишь одно – сидя на первой парте, он прослыл социопатом потому, что в школе мало с кем хотелось говорить. Ни в классах, ни на озере Зеркальном не встретилось удобного характера, устремленного к проектам, напрямую связанным с людьми и их потребностями.
Перекопский был удобен. Он сразу понял, что Дуров обдумывает далекоидущие идеи и ставит цели точнее, но при этом не любит рутинную работу, необходимую для воплощения этих идей. Роль второго лица в тандеме Перекопского устраивала.
Как-то раз, отвечая на опрос: «Для чего нужно чего-то добиваться?» – он написал: «Чтобы были деньги. Я их коллекционирую. Нужно же что-то коллекционировать?»
Прагматик и визионер осознали, что полезны друг другу, имеют взаимодополняющие сильные стороны, и сдружились.
Сначала их устремления не поражали размахом. Амбиции касались, например, двора факультета – сада со скульптурами и скамейками, где на переменах болтали филологи. Каждый день рядом со скульптурой «Перекур» дискутировал кружок американцев, которые учат русский. Почему-то филологи не снисходили до знакомства с носителями языка, а Дуров с Перекопским увидели в этом шанс перейти на более высокий языковой уровень.
День рождения Дурова они праздновали в англоязычном кругу, зазвав носителей в бар «Идиот» на Мойке. Американцы поразились, что именинник не пьет и утверждает, что даже капля спиртного во рту ему отвратительна.
Первая идея Дурова, связанная с интернетом, выросла из его мании эффективности. Студент английской кафедры считал, что человечество тратит адское количество времени на ерунду, и тот, кто ему поможет, будет если не вознагражден, то по крайней мере удовлетворен как творец.
Готовясь к сессии, его группа использовала вечный метод – каждый взял себе пул билетов и обязался их написать. На трех мальчиков в группе приходилось пятнадцать девочек, и поэтому обязательства выполнялись красивыми разборчивыми почерками. Затем группа встречалась и менялась записями.
Чтобы ускорить этот процесс, Дуров написал сайт и назвал его в соответствии с выпускным обетом – durov.com. Там выкладывались филологические билеты и курсовые. Хостинг стоил дешево, и Дуров легко покрывал расходы из своего заработка – он рисовал сайты, а также писал статьи в журнал «Всемирный следопыт» об исторических персонажах. Редактор заказал первую статью его отцу – о римских гладиаторах, – но профессору было неинтересно заниматься перетолмачиванием науки в популярное чтение, и он сплавил халтуру сыну. Тот с радостью заработал на Эдисоне, Форде и братьях Райт, попутно усвоив один из законов медиа – продавать читателю малоизвестного героя лучше, связав его со знаменитостью или с громким событием. Например, посланника Российской империи в Тибет Агвана Доржиева преподнесли как «друга живого бога».
Durov.com наводнили материалы. Сайт прогремел на факультете, и вскоре все курсы размещали там рефераты с лекциями. Преподаватели разделились на две партии. Те, кто помоложе, советовали заглянуть на durov.com за материалами к следующему коллоквиуму. Профессор классической филологии, в честь которого закуток перед кафедрой называли «уголком Дурова», отнесся к идее сына без восторга, но не критиковал.
