Милена Завойчинская - Снежные сказки (сборник)
На третий день она вышла к ужину в том самом лазурном сарафане и в босоножках на каблучке. Дан с восторгом наблюдавший за тем, как она подходит к столику, за которым они всегда сидели в столовой, встал и галантно отодвинул ей стул. Впрочем, он делал это всегда, а не только оттого, что на ней сейчас было надето это нежное шелковое платье, которое оказалось точно такого же цвета, как синие шальные глаза напротив.
— Беата, ты прекрасна, моя волшебная фея, — заговорил он, разглядывая ее с ласковой улыбкой, и прочел кусочек стихотворения Блока.
И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
И все души моей излучины
Пронзило терпкое вино.
И перья страуса склоненные
В моем качаются мозгу,
И очи синие бездонные
Цветут на дальнем берегу.
— Это ведь у тебя синие бездонные очи, — с улыбкой, чуть смущенно ответила Беата.
Ей было приятно, очень приятно. Она вдруг почувствовала, что еще молода, и красива, и что в жизни есть что-то еще, кроме бесконечных больничных стен и списков дорогостоящих лекарств. Этот синеглазый «эльфик», которого она встретила на пути в Волшебную Страну, неожиданно пробил своим невероятным фейерверком обаяния ту стену отчуждения, которую она выстроила вокруг себя после развода с Вадимом. И она и вправду стала чувствовать себя немножко феей.
Сразу после ужина они снова ушли гулять, ловя последние лучи вечернего солнца. В лес не пошли, так как Беата была на каблуках, которые застревали бы в земле, а Даниилу очень не хотелось, чтобы она переобувалась, и они забрели в маленькую беседку на территории санаторного парка. Беседка была сделана под старину, из деревянных балок и полностью увита вьющимся плющом, а может и диким виноградом, Беата не очень хорошо разбиралась во флоре.
Она стояла и смотрела на красное солнце, которое прятало в облаках свою улыбку и подмигивало им двоим, которые наблюдали за его вечерним уходом. Они нравились солнцу, эта хрупкая девушка и ее синеглазый озорной спутник. Солнце каждый день золотило их кожу своими ласковыми лучами, стараясь не обжечь, а только приласкать и вызвать немного веснушек на бледном лице девушке и оттенить загаром красивое лицо ее кавалера.
Солнце подмигнуло в последний раз, благословив их до следующего дня, и спряталось в своих небесных чертогах, ведь даже звездам надо отдыхать. Особенно тем звездам, которые работают светилом.
Дан стоял сзади Беаты, положив руки на перила беседки рядом с маленькими руками девушки, которая наблюдала за закатом. Его дыхание немного шевелило ее волосы на затылке, и от этого вниз по позвоночнику разбегалась стая мурашек, которые бегали по спине в панике и не знали, что им делать. Они знали, чего бы им хотелось, о да, эти маленькие шустрики очень хорошо знали, что им хотелось бы, чтобы руки парня, стоящего сейчас так близко легли на спину их хозяйки и обняли ее, перегородив мурашкам дорогу. Ведь это так неинтересно бегать по спине, если на ней нет преград из длинных горячих пальцев. А вот если бы они там лежали, м-м-м, мурашки в предвкушении зажмурились. О, они бы тогда бегали вокруг этих пальцев, или проползали под них, чтобы сильные руки ощутили их маленькие спинки и погладили.
Дан наклонился и аккуратно провел губами по щеке Беаты, а она вздрогнула, хотя ждала этого поцелуя. Ей, как и нервным мурашкам, тоже очень хотелось, чтобы эти руки, которые лежали сейчас на перилах беседки, обняли ее, но она ждала, потому что не хотела навязываться. Горячее дыхание переместилось на шею, и нежные губы поцеловали чувствительную ямочку за ухом, а потом спустились к плечу. Одна его рука, наконец, легла на талию девушки и аккуратно, но настойчиво повернула ее к себе лицом. Она обняла его за шею, а он прижал ее к себе двумя руками, и мурашки Беаты с радостными криками бросились знакомиться с мурашками, которые тоже появились на теле этого красивого парня. Ведь очевидно же, что эти двое нравятся друг другу.
Они долго целовались в беседке, и когда вернулись в санаторий, то главврач, с которой они столкнулись в холле, неодобрительно проводила их глазами и хотела что-то сказать, но в последний момент сдержалась. Она хорошо разглядела их счастливые взгляды и припухшие от поцелуев губы. Только она так же хорошо знала и то, что написано в картах у этих двоих — «Полный физический покой» и «Абсолютное спокойствие, никаких волнений и стрессов». Только помимо этого, главврач так же хорошо знала и то, как мало осталось этим двоим, чтобы насладиться счастьем. Ну что ж, пусть эти дни в Волшебной Стране станут волшебной сказкой для этой удивительно красивой пары. Главврач печально проводила глазами хрупкую невысокую блондинку с глазами цвета гречишного меда и высокого широкоплечего брюнета с синими, как море глазами.
С этого вечера они проводили ночи вместе. Беата влюбилась, безумно, безоглядно, забыв про все на свете. Для не существовали только эти синие глаза, только эти ямочки на щеках, когда Дан улыбался, только эта упрямая черная челка, которая постоянно падала на глаза. А Дан светился от счастья и любви, когда видел ее, свою маленькую фею. Весь санаторий с легкой завистью и грустью наблюдал за их романом. Персонал знал о здоровье этих двоих, и поэтому всячески опекал их покой, надеясь, что хотя бы так эти двое забудут о своих бедах и хоть недолго, но будут счастливы. А лечащиеся постояльцы просто вспоминали свою молодость, свою любовь, и кто-то ностальгировал, а кто-то мечтал, что может у их внуков и детей будет такая же красивая любовь.
Их ночи были полны нежности и страсти, жаркого шепота и сдерживаемых стонов. Уже не ясно было, где чьи губы, где чьи руки, они были единым целым, которое по недоразумению разлучили глупые боги. А сейчас две половинки нашли друг друга и были счастливы оттого, что могут видеть друг друга, слышать, касаться и дышать в унисон.
И только главврач печально смотрела на результаты их анализов и тестов после физиопроцедур. Но и она не осмеливалась вмешаться с цинизмом врача в это хрустальное счастье. В жизни этих двоих было слишком много врачей и слишком мало радости, поэтому она хмурилась, но молчала.
