Тенчой - Исповедь монаха. Пять путей к счастью
Сгоревший дацан
В Агинской степи до революции было много знаменитых и красивых дацанов. Этот рассказ о Бэрцинском дацане, где в то время было много ученых лам и очень образованный настоятель. Настоятель изучил пять больших наук и пять наук малых, также он был мастером тантры. Однажды, когда ламы начали проводить молебен Нюнней, к ним неожиданно прибежал православный русский и стал просить о помощи. Оказалось, что его преследовали чекисты.
– Ни одно живое существо, пришедшее в храм и просящее о помощи, не будет оставлено в беде! – так сказал настоятель, и все его дружно поддержали, только некоторые монахи заметили, как глаза его наполнились слезами.
Беглеца завели в амбар и спрятали в подвале. Вскоре появились большевики и стали искать внутри храма людей. Там никого не оказалось, только один настоятель сидел и спокойно продолжал молебен. Явно слышался хор монашеских голосов, и было ясно, что здесь находятся несколько десятков монахов и читают молитву, но найти их так и не удалось. Тогда большевики подошли к настоятелю, который сидел на главном троне.
– Где же вы прячете беглеца? Нам сказали, что он укрылся у вас.
– Мы не участвуем в насилии и никому не желаем зла! – ответил пожилой монах, а затем обратился к братии:
– А вы что попрятались? Прекрасно знаете, что будет с вами и какое сейчас темное время, так встретим же достойно свой удел.
Стали появляться один за другим все монахи, которые, оказывается, сидели на своих местах.
– По-твоему, это мы, революционеры и большевики – зло? А ну давайте этих паразитов на улицу и к стенке! – закричал комиссар.
Но когда большевики схватили монахов, то не могли их сдвинуть с места. Семеро не смогли поднять даже одного щуплого монаха. На улице собрались пожилые люди, и красные, рассвирепев, закрыли ворота храма снаружи и, обложив хворостом, подожгли.
Люди стенали и плакали, красные безуспешно пытались разогнать их. Когда все сгорело, а красные ушли, молитва продолжала звучать. Даже на следующий день, когда от дацана остались только тлеющие угли, были слышны молитвы. Многие узнавали голоса своих любимых монахов, плакали и прощались с ними. Многие бабушки, знавшие обряд наизусть, делали простирания в нужных местах и там, где подносили мандалу, вынимали кулечки с зерном и разбрасывали их по пеплу. В ту минуту, когда должен был закончиться молебен, стройный хор голосов монахов смолк. И по сей день они молчат, а на месте монастыря теперь пустырь.
Моя первая келья
Считается, что дом, построенный на пересечении трех старых дорог, не годится для жилья. В самом начале своего монашества я жил в таком доме. Там было трудно заснуть – все время что-то черное подходило и давило на грудь так, что становилось тяжело дышать. И не спишь, но и встать не можешь. Спать на спине было невозможно – так западали легкие, что я начинал задыхаться. Только начитывая охранные молитвы можно было выйти из этого состояния.
Когда я ходил зимними вечерами за дровами, то видел возле поленницы одиноко стоящую женщину. Сначала она пугала меня, но со временем я привык.
Мой друг прожил в том доме год, и никак не мог вылечить менингит. Когда он съехал, там поселился другой юноша, но вскоре у него началась сильная чесотка. Оба они были уверены, что это та женщина наделила их болезнями.
Теперь там никто не живет, и вам тоже не советую покупать подобный дом. Слишком много чертей и недобрых духов бродит по старым дорогам, и поселиться в таком доме – очень большой соблазн для них. В давние времена люди хорошо это знали, потому и не строили дома на пересечении трех дорог.
Гончок сум
Знаменитый Хамбо-лама, известный в России как Жамбал-Доржо Гомбоев, был выходцем из Агинского дацана. Во время войны он служил в чине капитана. Друзья прозвали его Гончогой, потому что он шел в атаку с криком: «Гончок сум!», что значит «три драгоценности». В буддизме нет бога, там почитаются три святыни: Будда, его учение и его община монахов.
Когда отряд попадал под артобстрел, то все начинали искать Гончогоя, которого считали своего рода талисманом. Его молитва «Гончок сум» спасала от немецких пуль и осколков. Где бы он ни был, все, кто находился рядом, оставались живы. Гончогой прошел всю войну от начала и до конца, никогда не пригибался под вражескими пулями и всегда смело шел в наступление. Многие его однополчане заметили это и старались держаться рядом. Гомбоев был награжден орденом Дружбы народов и Георгиевским крестом 2-й степени.
Балбар-лама и собака
Есть у бурятского народа свой лекарь тибетской медицины – Балбар-лама – да ещё какой лекарь! Всю жизнь он учился сложной науке врачевания. К тому же он буддийский монах – бикшу, или гелонг, – принявший 253 обета, в том числе и обет безбрачия.
Когда красные комиссары нагрянули в Сибирь с репрессиями и стали арестовывать, ссылать и расстреливать священнослужителей и просто несогласных с ними людей, пришлось Балбар-ламе податься в соседний Китай. Там он продолжал лечить людей и соблюдал свои обеты в строгости. Наступило время, когда и в Китае к власти пришли коммунисты, бежать стало некуда. Новая власть объявила все религии ложью, а их служителей – «врагами трудового народа». А все для того, чтобы простой народ верил в коммунистических вождей с той же силой и любовью, с которой раньше обращался к религии. Построил Балбар-лама себе отдельный дом и стал в нем жить, проводя время в молитвах. Чтобы не привлекать к себе внимания, алтарь он спрятал, а молитвы и без того знал наизусть.
Как-то пришли к нему китайские коммунисты и потребовали доказать, что он не исповедует «враждебную религию».
– Почему это ты живешь один? Ты продолжаешь соблюдать обет безбрачия? – с ухмылкой спросил китайский коммунист.
– Нет. Хотел жениться, да лицом, наверно, не вышел, ни одна местная девушка не хочет со мной жить, – отвечал Балбар-лама.
– Смотри, даем тебе срок – месяц, чтобы ты обзавелся семьей, иначе стоять тебе у стенки! – грозно предупредили его.
Задумался Балбар-лама. Принимая монашеский сан, он поклялся не обзаводиться семьей и впредь служить всем людям одинаково, а не только интересам своей семьи, как неизбежно приходится поступать отцу семейства. В раздумьях пошел он к своему родственнику, у которого было много детей.
– Скажи мне, брат! У тебя столько детворы, наверное, тяжело в это лютое время всех содержать?
– Да уж! Было у нас семьдесят коров, так всех коммунисты отобрали. Сказали, что живу богаче других, а беднякам есть нечего. А сами наверняка армии мою скотину скормили. Оставили нам самую негожую телку, а она даже молока не дает. Как я теперь детей кормить буду? Смотри, как отощали, одни глазища остались, – поделился брат.
– Есть у меня к тебе просьба. Отдай мне одного пацана. Знаешь, своих детей у меня нет, а одного я и прокормить, и обучить смогу.
– Бери-бери, как-никак одна семья, – согласился брат.
Балбар-лама собрал всех детей вместе, и стал выбирать себе ученика-пасынка. Остановился он не на самом сильном, а на том, у которого были самые горящие глаза. Его звали Жимба, что означает «даяние» (очень сильно устаревшее. Может, «дар»?). Для верности решил он проверить его на смекалку.
– Дети, отгадайте мою загадку: «В одной семье к трём сёстрам посватался один жених и предложил им сварить чай в абсолютно одинаковых чанах с одинаковыми крышками и равным количеством воды. Кто первой вскипятит, та и станет моей невестой. Кто сварила чай первая: старшая, средняя или младшая? И почему?»
Дети стали гадать, только Жимба сразу ответил:
– Младшая.
– А почему?
– Потому что старшая все время заглядывала в чан и открывала крышку, средняя только раз заглянула, а младшая не хотела старшим дорогу перебегать и сидела себе спокойно. От открывания пар испарялся, и вода нагревалась дольше.
Так стал Жимба жить у Балбар-ламы.
Пришли через месяц проверяющие.
– Как ты идешь в ногу с культурной революцией? Смотри, нашего великого Мао никто еще не обманывал, – грозились пришедшие.
– Да, да. Я вот послушался вашего совета и решил семейным стать, жену не нашел, а сына уже завел, – и показал на маленького Жимбу.
Посмотрели хунвэйбины на него и поверили. А может, просто не до него было. Нужно было еще много добра у народа конфисковать в пользу молодого государства, да и на очереди для «перевоспитания» стояли все бывшие богачи, учителя и священнослужители.
В итоге Балбар-лама прожил всю жизнь в строгости, лечил людей травами и настоями, помогал страждущим.
А когда стали в родной Бурятии восстанавливать дацаны, понял Балбар-лама, что жизни его на родине угрозы больше нет, и приехал помогать. Однажды пригласили его и нескольких именитых тибетских лам на молебен в одну зажиточную семью. Договорились, что ламы сами подойдут в назначенное время. Пришли они, а по двору собака злющая бегает, лает, зубами клацает, слюной брызжет. Остановились именитые тибетские учителя, никто не решился войти во двор. Тут Балбар-лама подошел, посмотрел на лам, открыл калитку и последовал в дом. Собака как увидела его, так сразу присмирела, притихла. «Дорога свободна», – подумал народ, да не тут-то было. Только-только ступили люди во двор, опять собака кидаться на них начала, пока не выбежала хозяйка и не усмирила животное.
