Игорь Мариукин - Нет больше той любви
Обзор книги Игорь Мариукин - Нет больше той любви
Мариукин Игорь
Нет больше той любви
Игорь Мариукин
НЕТ БОЛЬШЕ ТОЙ ЛЮБВИ...
Округи щерились ордой-саранчей
по грудь в грехе.
Земля бессильной самкой слез запаслась,
заскулила от ран...
...В пир историй,
кто чего стоит,
спрашивай у могил.
Нестор резвый,
озаглавь срез вый,
зрячему помоги...
Где мордует осень,
бились грудью оземь,
в кровь разбили лица
думой примириться.
..Где снега раздеты,
в голос воют дети.
Лапти износили
в поисках России.
Душу в клочья рвали
выродились в "тварей"...
Край, где правит ноготь,
светлым одиноко,
не расправить плечи,
нерв трубою лечат.
Я и сам помечен
одичалым смерчем.
(c) Калинов Мост
Санька появился у нас, когда снабженцы подвозили нам жратву - мол, заберите солдата, командирован к вам, а своих потерял. В том грандиозном бардаке, который творился в ту пору в Грозном, подобная ситуация была не редкостью, но нашему комбату чем-то новый боец показался подозрительным, и он, забрав его с собой, что-то там целый час выяснял по рации. Хотя на шпиона наш новый товарищ был похож меньше всего - рыжеволосый, веснушчатый нескладный детина лет двадцати двух-двадцати трех с простецкой улыбкой и "окающим" говорком. Сразу подошел к нам, без вступления всем начал пожимать руку, попутно начав свой монолог: "Доброго дня славяне, зовут меня Саня, фамилия Сомов, я с Волги, деревня Рогозино, вот мамку одну оставил, земляки есть? Работы-то у нас хрен чего найдешь, в Самару ездил - никому я там не нужен, разве только улицы мести, да вот учиться потом буду, а специальности-то нет у меня, кому в городе комбайнеры нужны? Деревня-то у нас уже теперь совсем пустая, колхоза не стало, а матери бы корову купить, очень она у меня это дело любит, с животиной возиться. Мамка думает, я на заработки на Кубань поехал, она у меня одна осталась, брата Афган десять лет тому забрал, погиб он там, а батя после того пить сильно начал, и восьмой год уже как утоп, срочную я в Карелии служил, стрелять умею, так что я вам пригожусь, тут у вас всех как-то по прозвищам зовут, так вот меня лучше зовите "Сомом", а не рыжим, так, как меня ребята в школе "рыжим" звали, поднадоело-то мне, а кормят вас как тут..." И так - бу-бу-бу все подряд рассказывает-басит, нимало не смущаясь, и просто глядя всем в глаза.
Мы немного опешили от такой "презентации", и как-то даже смутились даже наши остроязыкие Санька и Андрюха "Твиксы", вечно встречающие новичков подколками, и то - просто переглянулись и молча пожали ему руку.
Первый же день его пребывания среди нас был отмечен происшествием пропал боец, как в воду канул. Прапор Кузьмич бегает-матерится, все в недоумении - чтоб так, в первый день... Под вечер Санька появился, принес вещмешок набитый карамельками. "Голубок", по-моему. Килограммов шесть, не меньше. Оказывается, не получив никаких распоряжений по поводу того, чем заниматься дальше, он не придумал ничего лучше, как уйти знакомиться с новыми для себя местами. Конфеты выменял на рынке на кроссовки, которые привез с собой. Конфеты те - это отдельная песня: выцветшие фантики, выпущены они были, наверное, еще при социализме - сказать, что они были твердыми - это ничего не сказать: их вполне можно было трамбовать в гильзы для крупнокалиберного пулемета, засыпать пороху и использовать в качестве бронебойных патронов. Конфеты Санька (неслабо выгребший от Кузьмича за такой самовольный шоп-тур) раздал всем, "со знакомством вас" - как он говорил.
Твердые-твердые, а за день слопали мы их - солдатские зубы крепче всякой брони.
Пытливый ум Сома во всей красе проявился, когда из здания школы, разрушенной при обстреле, он взял несколько книг и глобус, и некоторое время носил всJ это богатство с собой - кроме глобуса, который мы приспособили да простят нас педагоги - под футбольный мяч, правда, в качестве мяча модель нашей Земли прожила недолго: при второй игре импровизированный мячик разлетелся вдребезги, но результат первого матча, когда разведка (мы) победили десантуру cо счетом 10:6, еще долго оставался предметом обсуждения.
"Ассортимент" найденных Санькой книг не помню, точно только знаю, что среди них был то ли русско-португальский, то ли русско-испанский разговорник, потому как Саня с энтузиазмом взялся за освоение иностранного. Басовитый голос Сома превращался в противный тенорок, когда он довольно громко повторял фразы, 90 % из которых составляли две: "Комо пермиссио сеньора" и "Ста бьен, грациас". И так по сто раз на дню, в течение недели. Своими лингвистически-вокальными упражнениями он довел до ручки не только нас, но и нашу овчарку Дину, которая дня через три только завидев, как Саня берет в руки маленькую книжку, скуля и испуганно прижимая уши, лезла под бэтэр, при всем том, что на выстрелы-взрывы она вообще не реагировала. Закончилось тем, что какая-то добрая душа закинула Санькин самоучитель куда-то, и наш полиглот закончил с занятиями.
Точно еще была книга о спорте, нечто вроде краткой энциклопедии о великих спортсменах XX века. Не знаю, в какой информационной изоляции жил Санька у себя в селе, но многие вещи, узнаваемые им впервые, изумляли его, как ребенка. Чем-то запал ему в душу вычитанный из этой энциклопедии американский спортсмен начала века "резиновый человек" Рэй Юри - прыгун с места в высоту-длину (был в начале века такой вид спорта, даже имел олимпийский статус). И началось... Чуть свободная минута - Саня чертит линию, и давай с места сигать в длину, меряет что-то там потом коротенькой линеечкой. Народ от смеха покотом ложился, когда Саня в полной экипировке громыхал своими прыжками, а потом с линейкой, ползая на карачках, мерил свои результаты. Капитан Мусаев и то заинтересовался нашей будущей олимпийской звездой, особенно когда увидел, что Саня скачет, взяв в руки обломок от гусеничного трака (для увеличения нагрузки, как он говорил). Совершенно офигевший Муса минуту молча наблюдал за этим, а потом, когда мы ему объяснили, что тут происходит, посоветовал: "Ви би еще плиту минометную этому Брумелю на шею павэсили, для нагрузки!"
Несмотря на такие вот фокусы народ Саньку любил, и если потешались над ним - то беззлобно, а уж поссориться с ним так вообще было невозможно.
Сом же очень близких друзей не имел, его благожелательное и доброе отношение распространялось на всех скопом, никогда в помощи не откажет, да чаще всего его и просить не надо - Саня всегда сам появлялся там где надо, а в ответ на попытки благодарности смущенно разводил руками и басил: "Да хрена ль там, свои ж люди!"
Как-то вечером Санька, покрутившись около нашего радиста Димона-"Кактуса" снова пропал. Как оказалось потом, связавшись по рации с ближайшим блокпостом (километрах в трех от нас) Санька дернул туда в гости к найденному земляку. Обратно он появился часа в два ночи с двумя бачками каши, побудил полроты своим басом: "Славяне, я вам каши принес, давайте есть пока теплая!" Ну что ты ему скажешь?
