Александр Матлин - Китайские истории
Обзор книги Александр Матлин - Китайские истории
Александр Матлин
КИТАЙСКИЕ ИСТОРИИ
Предисловие
Эти истории написаны в 1991-м году, после того, как я по делам службы несколько раз побывал в Китае. В те времена Китай только начал открываться Западу. Появление белого человека на улицах китайского города было редкостью. Тем более — белого американца. Тем более — белого американца, говорящего по-русски.
С тех пор многое в Китае изменилось. Но что-то главное осталось. Нечто такое, что, наверное, никогда не изменится. А мои китайские истории стали чем-то вроде исторических свидетельств очевидца. В этом качестве они могут представлять интерес для вас, дорогой читатель. Итак…
Я вернулся из Китая
Первый раз я пробыл там целый месяц. И вот я вернулся домой, в свой родной штат Нью-Джерси. Звонит брат.
— Ну, расскажи, — говорит. — Какое самое сильное впечатление?
— Такое, — говорю, — что с продуктами хорошо. Никакого дефицита. Заходишь в магазин — полно жратвы. Покупай чего хочешь.
Брат молчит, видно не верит. Я говорю:
— Правда, я не шучу. Фруктов — навалом. На каждом шагу частники торгуют. Мандарины, бананы, груши — пожалуйста. “Кока-кола” и “Спрайт” в банках продаются. Такие же банки, как у нас, только по-китайски написано.
Брат ещё немного помолчал, а потом спрашивает:
— А социализм там есть?
— Есть, — говорю. — Сплошной социализм.
— И советская власть есть?
— Ещё какая!
— А дефицита нет?
— Нет, — говорю. Социализм есть, а дефицита нет. И очередей нет. Промтоваров в магазинах полно. Конечно, не так, как в Америке или, скажем, в Гонконге, но купить можно всё. И одежда есть, и обувь, и всякая эта японская электроника.
Вот такое впечатление. Шок, можно сказать. Подивились мы вместе с братом: каких только чудес не увидишь за морями-океанами! Тут тебе и социализм, тут тебе и еда в магазинах. Советская власть есть, а очередей нет. Как это у них получается?
Социализм с человеческим лицом
Когда бы вы ни включили телевизор, там идёт какое-то партсобрание, или съезд, или что-то в этом роде. Люди на трибунах произносят речи. Иногда они одеты в военную форму, на плечах погоны. Что говорят — непонятно, но лица серьёзные, полные ответственности за нижестоящий народ. Если нет съезда, тогда маршируют физкультурники. Или девушки в национальных нарядах со счастливыми улыбками поют что-то радостное.
Один раз показывали фильм явно романтического содержания — про любовь китайца и русской девушки. Китаец был красивый, мужественный, а девушка — так себе. Честно говоря — замухрышка. Видно, лучше не нашли. Они ехали в поезде, за окном расстилались родные просторы, и голос сказал довольно чисто по-русски:
— Поезд прибывает, стоянка пять минут.
Так я понял, что они приехали в Советский Союз. И точно, показали вечный огонь, могилу неизвестного солдата, почётный караул и шелестящие берёзы. Девушка растрогалась, припала к плечу китайца. Ещё сильнее зашелестели берёзы, заколосились просторы, и я выключил телевизор. Думаю, что роман закончился благополучно, но никакого намёка на секс по телевизору всё равно не увидишь. Похоже, что тема секса в Китае запрещена.
Это целомудрие хорошо гармонирует с государственной политикой ограничения рождаемости. Китайской семье разрешается иметь одного ребёнка. Об этом мне конфиденциально поведал один знакомый молодой человек.
— А если заведёте второго ребёнка, вас ждёт суровое наказание, — с грустью добавил он.
— Какое наказание? — спросил я, вздрогнув, и в памяти всплыл леденящий душу китайский анекдот про стерилизацию с помощью двух кирпичей.
Наказание оказалось не таким экзотическим, но не менее жестоким. Провинившихся супругов могут уволить с работы без права поступления на другую работу. Нет работы — нет зарплаты, нет рисовых карточек, нет баллонного газа и всех остальных благ, которые прилагаются к работе.
— Как же тогда жить? — спросил я и покраснел, вспомнив, какими глупыми нам казались вопросы американцев о Советском Союзе.
Мой собеседник снисходительно улыбнулся и объяснил, что тогда придётся зарабатывать на жизнь каким-нибудь мелким бизнесом. Например, продажей мандаринов с лотка или, скажем, починкой обуви. И я подивился мудрости китайских законов, которые, ограничивая рост населения, одновременно способствуют развитию частной инициативы.
Опиум для народа
Основная религия в Китае — буддизм. Есть там и мусульмане, есть немного христиан. О евреях никто никогда не слышал. За время моего пребывания в Китае я видел с десяток буддийских храмов. Все они похожи один на другой. Перед входом горят красные свечи, чадят какие-то благовония, так, что не продохнуть; наверно, это и есть опиум для народа.
Внутри храма на вас глядят свирепые, чудовищных размеров воины с мечами. Их четыре, по числу сторон света, и они охраняют Будду. Сам Будда — тоже огромный, золотого цвета, иногда многорукий, а иногда пузатый, как в смешных китайских сувенирах, которые продают у нас в Чайнатауне.
Народу в этих храмах всегда полно — и внутри, и снаружи. Религия не преследуется, не притесняется, но, похоже, находится под зорким надзором государства, как и секс, как, впрочем, и всё остальное.
В одном маленьком городе я видел храм, такой же, как все другие храмы: крыша с загнутыми вверх углами, жёлтые стены. Рядом шло строительство ещё одного, точно такого же храма. Уже был возведён каркас, и стропила на углах будущей крыши уже загибались вверх. На лесах висело красное полотнище, с виду похожее на политический лозунг. Я спросил переводчика, что там написано. Он перевёл: «Завершим строительство храма Божия в сжатые сроки с отличным качеством!».
Когда русский с китайцем были братья навек
Отзвуки тех далёких времён всё ещё раздаются в Китае слабым эхом. То встретишь на улице уродливую допотопную машину, оказывается — «Волга». То вдруг заметишь удивительную схожесть военных знаков отличия. То увидишь инженерные стандарты, мучительно знакомые, явно скопированные с советских, и повеет далёкой скучной молодостью.
Молодёжь учит английский — и в школах, и в институтах. А кто постарше, те учили язык старшего брата — русский. Так что половина китайского населения знает «спасибо», «до свиданья» и тому подобное. Машинистка по имени мисс Цо радостно доложила мне, когда нас познакомили, что она учила в школе русский язык. Это она сказала по-китайски, через переводчика.